Даже когда этих наследственных претендентов на власть разделяли тысячи лет и тысячи километров, слепое желание властвовать, владевшее ими, подавляло все другие импульсы, лишало их индивидуальных различий, стирало черты их лиц и характеров. Вот почему не только слова, но и действия мятежных сыновей оказываются порой так сходны. Можно подумать, что это манекены, механические игрушки, в которых одним и тем же ключиком заведена одна и та же пружинка.
Когда Салиму — старшему сыну Акбара, правителя Могольской империи в Индии, было 33 года, он, «полный нетерпения взять бразды правления в свои руки и раздосадованный долгой жизнью своего отца… на свою ответственность принял царские прерогативы и имя». Так писал об этом один иезуит, побывавший в то время в Индии.
Три года продолжалась борьба между отцом и сыном за власть. Истощив все способы принудить мятежного наследника к повиновению, Акбар обратился к последнему средству. Он повелел сыну явиться во дворец, угрожая назначить другого преемника.
Но едва Салим переступил порог дворца, как был схвачен, обезоружен и заточен во внутренних покоях. Продержав его под стражей несколько дней, Акбар в конце концов отпустил сына. Он хотел лишь проучить непокорного. И тот отплатил отцу за великодушие и снисходительность так, как платили и другие в подобных случаях. Не прошло и года, как Акбар умер, отравленный, как утверждают, своим сыном. После смерти отца, которой он так долго и страстно желал, Салим стал наконец правителем империи, приняв имя Джахангира.
Пока новый правитель вел войны, принимал послов, вершил суд и расправу, незаметно подрастал его сын, его радость и утешение, принц Шах-Джахан. Был он воистину кровь от крови и плоть от плоти своего отца. И опять, как это было с его родителем, наследный принц устал ждать смерти царственного отца. И опять три года сын и отец боролись за власть, и снова это была борьба не на жизнь, а на смерть, борьба, которая не могла иметь другого исхода, кроме гибели одного из них.
Вынужденные все-таки заключить перемирие, они сделали это лишь тогда, когда силы обоих были истощены, а страна разорена. Но это было перемирие двух хищников, настороженно наблюдающих за малейшим движением друг друга и каждую секунду готовых к прыжку.
Справедливо не доверяя сыну, Джахангир постарался обезопасить себя. Он не хотел, чтобы тот первым, подобно гималайской рыси, прыгнул ему на горло. Он потребовал от Шах-Джахана в заложники двух его сыновей. Шах-Джахан рассудил, что перспектива власти стоит жизни детей, и под конвоем отправил их ко двору.
Так Джахангир превратился в тюремщика своих внуков, имея к тому же перспективу стать их палачом, стоило Шах-Джахану проявить себя каким-нибудь враждебным действием.
Догадываясь, как поступил бы с ним отец, окажись он в его власти, Шах-Джахан сам ни разу не решился даже приблизиться к стенам дворца. Он предпочитал на безопасном расстоянии выжидать, когда же наконец его возлюбленный отец будет мертв. Судя по тому, что его дед Акбар правил почти 50 лет, ожидание это обещало быть долгим.
Правда, правление Джахангира оказалось менее продолжительным — оно длилось всего 22 года. Но когда Шах-Джахан воссел наконец на долгожданный трон, он уже не мог наслаждаться властью, которой так добивался. Сын его, Аурангзеб, в свою очередь поднялся против отца. Одолев его, он бросил отца в темницу, где продержал под надежной охраной восемь лет, пока тот не умер.
Правление Аурангзеба было очень долгим — целых 50 лет. Однако не потому, что нетерпеливые наследники не желали ему смерти. Все было так же, как и с теми, кто царствовал до него. Но, наученный прошлым, помня участь своих отца, деда и прадеда, Аурангзеб постарался, чтобы удар не застиг его врасплох. Поэтому, когда настал неизбежный день и час и его любимый сын и наследник поднялся против него, он был готов к этому. Молодой человек, в числе достоинств которого не оказалось умения ждать, потерпел поражение, бежал в Персию и там погиб. Теперь Аурангзеб мог дожить до глубокой старости и царствовать спокойно: единственный сын его был мертв.
Не чужда этой традиции и европейская история. Печальная участь короля Лира — не только поэтический вымысел. Короли, свергнутые и изгнанные своими детьми, смотрят на нас со страниц истории Германии, Франции, Италии. Генрих IV, император «Священной Римской империи», бежав из тюрьмы, куда заключил его любимый сын, Генрих V, явился к епископу голодный, в лохмотьях, умоляя о пристанище. Он просил дать ему работу в какой-нибудь церкви. «Я много учился, — говорил он, — я умею петь…»
Епископ отказал ему. Бывший владыка, поражавший Европу своими победами и величием, умер в Льеже в нищете и забвении.
Но дети «пожирали» не только отцов. Когда на их пути к власти оказывалась мать, они тоже не ведали жалости.
Убийцей своей матери был Митридат VI Евпатор. Персидский царь Дарий II сжег свою мать заживо.
Долго и упорно пытался убить свою мать Нерон. Задача эта оказалась не из легких, поскольку мать мало в чем уступала своему царственному сыну. Хорошо зная, на что он способен, всякий раз перед едой она принимала противоядие. Тогда император через посредников вступил в переговоры с подрядчиком, занимавшимся перестройкой дворца, в котором жила его мать. Хитрый замысел состоял в том, чтобы потолок в ее спальне мог внезапно опускаться при помощи сложного устройства. Работы были в самом разгаре, когда подрядчик, не выдержав бремени, которое налагало на него сохранение тайны, стал делиться ею с другими.
Узнав об этом, мать сочла за благо покинуть своего «любящего сына», который тут же предоставил в ее распоряжение корабль. Конструкция корабля была задумана таким образом, что в открытом море он распадался на части. Это и произошло, но мать императора и здесь умудрилась спастись, ухватившись за какой-то из деревянных обломков. Можно представить себе досаду Нерона, когда он узнал об этом. В конце концов ему не оставалось ничего другого, как подослать наемного убийцу на виллу, где скрывалась его мать, полагавшая, очевидно, что уж теперь-то сын не доберется до нее.
Другой римский император, Вителлий, уморил свою мать голодом. Сделал он это лишь потому, что некая пророчица предсказала, что власть его будет долгой и прочной, если он переживет свою мать.
Как и во всякой борьбе, в борьбе за власть преимущество получает тот, кто держит инициативу в своих руках. И естественно, умудренные отрицательным опытом своих убитых предшественников, правители старались нанести удар первыми.
Когда персидский царь Камбис, обуреваемый страхом и подозрительностью, поспешил застрелить своего сына, он сделал это, только чтобы стрела, пущенная рукой сына, не опередила его замысел. С той же поспешностью римский император Тиберий, напуганный популярностью, которой пользовались в народе его внуки, объявил их врагами, а затем отправил в ссылку и уморил там голодом.
Подобные убийства были обычны в той борьбе за власть, которая беспрестанно шла между царствующими отцами и их детьми. И достаточно было малейшего повода, самого ничтожного подозрения, чтобы топор палача, с самого рождения занесенный над головой наследника, опустился.
Когда султан Сулейман Великолепный узнал, что янычары, опора его силы и власти, благосклонны к его сыну и наследнику Мустафе, он отправил к нему гонца с требованием, чтобы тот немедленно явился ко двору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101
Когда Салиму — старшему сыну Акбара, правителя Могольской империи в Индии, было 33 года, он, «полный нетерпения взять бразды правления в свои руки и раздосадованный долгой жизнью своего отца… на свою ответственность принял царские прерогативы и имя». Так писал об этом один иезуит, побывавший в то время в Индии.
Три года продолжалась борьба между отцом и сыном за власть. Истощив все способы принудить мятежного наследника к повиновению, Акбар обратился к последнему средству. Он повелел сыну явиться во дворец, угрожая назначить другого преемника.
Но едва Салим переступил порог дворца, как был схвачен, обезоружен и заточен во внутренних покоях. Продержав его под стражей несколько дней, Акбар в конце концов отпустил сына. Он хотел лишь проучить непокорного. И тот отплатил отцу за великодушие и снисходительность так, как платили и другие в подобных случаях. Не прошло и года, как Акбар умер, отравленный, как утверждают, своим сыном. После смерти отца, которой он так долго и страстно желал, Салим стал наконец правителем империи, приняв имя Джахангира.
Пока новый правитель вел войны, принимал послов, вершил суд и расправу, незаметно подрастал его сын, его радость и утешение, принц Шах-Джахан. Был он воистину кровь от крови и плоть от плоти своего отца. И опять, как это было с его родителем, наследный принц устал ждать смерти царственного отца. И опять три года сын и отец боролись за власть, и снова это была борьба не на жизнь, а на смерть, борьба, которая не могла иметь другого исхода, кроме гибели одного из них.
Вынужденные все-таки заключить перемирие, они сделали это лишь тогда, когда силы обоих были истощены, а страна разорена. Но это было перемирие двух хищников, настороженно наблюдающих за малейшим движением друг друга и каждую секунду готовых к прыжку.
Справедливо не доверяя сыну, Джахангир постарался обезопасить себя. Он не хотел, чтобы тот первым, подобно гималайской рыси, прыгнул ему на горло. Он потребовал от Шах-Джахана в заложники двух его сыновей. Шах-Джахан рассудил, что перспектива власти стоит жизни детей, и под конвоем отправил их ко двору.
Так Джахангир превратился в тюремщика своих внуков, имея к тому же перспективу стать их палачом, стоило Шах-Джахану проявить себя каким-нибудь враждебным действием.
Догадываясь, как поступил бы с ним отец, окажись он в его власти, Шах-Джахан сам ни разу не решился даже приблизиться к стенам дворца. Он предпочитал на безопасном расстоянии выжидать, когда же наконец его возлюбленный отец будет мертв. Судя по тому, что его дед Акбар правил почти 50 лет, ожидание это обещало быть долгим.
Правда, правление Джахангира оказалось менее продолжительным — оно длилось всего 22 года. Но когда Шах-Джахан воссел наконец на долгожданный трон, он уже не мог наслаждаться властью, которой так добивался. Сын его, Аурангзеб, в свою очередь поднялся против отца. Одолев его, он бросил отца в темницу, где продержал под надежной охраной восемь лет, пока тот не умер.
Правление Аурангзеба было очень долгим — целых 50 лет. Однако не потому, что нетерпеливые наследники не желали ему смерти. Все было так же, как и с теми, кто царствовал до него. Но, наученный прошлым, помня участь своих отца, деда и прадеда, Аурангзеб постарался, чтобы удар не застиг его врасплох. Поэтому, когда настал неизбежный день и час и его любимый сын и наследник поднялся против него, он был готов к этому. Молодой человек, в числе достоинств которого не оказалось умения ждать, потерпел поражение, бежал в Персию и там погиб. Теперь Аурангзеб мог дожить до глубокой старости и царствовать спокойно: единственный сын его был мертв.
Не чужда этой традиции и европейская история. Печальная участь короля Лира — не только поэтический вымысел. Короли, свергнутые и изгнанные своими детьми, смотрят на нас со страниц истории Германии, Франции, Италии. Генрих IV, император «Священной Римской империи», бежав из тюрьмы, куда заключил его любимый сын, Генрих V, явился к епископу голодный, в лохмотьях, умоляя о пристанище. Он просил дать ему работу в какой-нибудь церкви. «Я много учился, — говорил он, — я умею петь…»
Епископ отказал ему. Бывший владыка, поражавший Европу своими победами и величием, умер в Льеже в нищете и забвении.
Но дети «пожирали» не только отцов. Когда на их пути к власти оказывалась мать, они тоже не ведали жалости.
Убийцей своей матери был Митридат VI Евпатор. Персидский царь Дарий II сжег свою мать заживо.
Долго и упорно пытался убить свою мать Нерон. Задача эта оказалась не из легких, поскольку мать мало в чем уступала своему царственному сыну. Хорошо зная, на что он способен, всякий раз перед едой она принимала противоядие. Тогда император через посредников вступил в переговоры с подрядчиком, занимавшимся перестройкой дворца, в котором жила его мать. Хитрый замысел состоял в том, чтобы потолок в ее спальне мог внезапно опускаться при помощи сложного устройства. Работы были в самом разгаре, когда подрядчик, не выдержав бремени, которое налагало на него сохранение тайны, стал делиться ею с другими.
Узнав об этом, мать сочла за благо покинуть своего «любящего сына», который тут же предоставил в ее распоряжение корабль. Конструкция корабля была задумана таким образом, что в открытом море он распадался на части. Это и произошло, но мать императора и здесь умудрилась спастись, ухватившись за какой-то из деревянных обломков. Можно представить себе досаду Нерона, когда он узнал об этом. В конце концов ему не оставалось ничего другого, как подослать наемного убийцу на виллу, где скрывалась его мать, полагавшая, очевидно, что уж теперь-то сын не доберется до нее.
Другой римский император, Вителлий, уморил свою мать голодом. Сделал он это лишь потому, что некая пророчица предсказала, что власть его будет долгой и прочной, если он переживет свою мать.
Как и во всякой борьбе, в борьбе за власть преимущество получает тот, кто держит инициативу в своих руках. И естественно, умудренные отрицательным опытом своих убитых предшественников, правители старались нанести удар первыми.
Когда персидский царь Камбис, обуреваемый страхом и подозрительностью, поспешил застрелить своего сына, он сделал это, только чтобы стрела, пущенная рукой сына, не опередила его замысел. С той же поспешностью римский император Тиберий, напуганный популярностью, которой пользовались в народе его внуки, объявил их врагами, а затем отправил в ссылку и уморил там голодом.
Подобные убийства были обычны в той борьбе за власть, которая беспрестанно шла между царствующими отцами и их детьми. И достаточно было малейшего повода, самого ничтожного подозрения, чтобы топор палача, с самого рождения занесенный над головой наследника, опустился.
Когда султан Сулейман Великолепный узнал, что янычары, опора его силы и власти, благосклонны к его сыну и наследнику Мустафе, он отправил к нему гонца с требованием, чтобы тот немедленно явился ко двору.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101