должны ли наркотики «вызывающие привыкание» иметься в свободной продаже?
Вопрос, который мы собираемся обсуждать, носит безотлагательный характер: ведь после признанного всеми провала закона Харрисона, в Конгрессе уже обсуждается новое предложение, которое, по нашему мнению, только усугубит и без того запущенное положение дел.
Я не буду оспаривать права людей на свободу. Свободные люди уже давно однозначно высказались в его пользу. Но кто рискнет утверждать, что желание Христа принести себя в жертву было безнравственным, поскольку оно лишило государство полезного налогоплательщика?
Нет, нет и нет – жизнь человека принадлежит только ему одному, и он вправе положить ей конец по собственной воле, если, разумеется, он тем самым не посягает и не угрожает неотъемлемым правам своих ближних.
Но в этом-то и вся загвоздка. В наши времена все человеческое общество состоит из ближних, и трудно представить действие одного, которое тем или иным способом не задевало бы интересы другого. Что ж, отлично, в каждом деле есть свои «за» и «против» – главное, суметь правильно определить, какая чаша весов перевесит.
В Америке запретительные идеи, чего бы они ни касались, раздуваются газетами преимущественно истерической направленности до тех пор, пока они не доводятся до фанатических крайностей. «Сенсация любой ценой к следующему воскресенью»: приблизительно таким образом, напоминающим знаменитый германский приказ о взятии Кале, выражаются редактора большинства изданий. Отсюда возникает опасность того, что любое дело корибанты прессы своими диатрибами доведут до абсурда: так, например, все они сходятся в том, что запретом лечится любая болезнь. На практике грамотный закон, который, скажем, позволяет домовладельцу иметь дома револьвер для самозащиты, но дает возможность полиции, арестовавшей на улице вооруженного гангстера, отправить его за решетку, не утруждая себя сбором доказательств о наличии у него преступных намерений, должен был бы принести пользу.
И тем не менее, в самой идее есть нечто порочное. Не так давно один человек отправил на тот свет всю свою семью, а затем самого себя при помощи винтовки, снабженной глушителем системы Максима. Естественно, газеты в один голос кричат, что следует запретить глушители системы Максима, даже не задумываясь о том, что, если бы у этого человека не было оружия, он, скорее всего, передушил бы свою родню голыми руками!
Американским реформаторам ни при каких обстоятельствах даже в голову не приходит простая мысль, что единственное лекарство от зла есть добро, то есть воспитание нравов, насаждение хороших манер и взаимоуважение, которые одни и в состоянии спасти мир, и что запретительное законодательство не просто неудачный паллиатив, но удушающая свободу химера. Более того, избыток законов ведет только к их нарушению. Он превращает всех граждан или преступников, или в полицейских или в полицейских осведомителей. Нравственное здоровье такого народа непоправимо подорвано, и чтобы восстановить его может потребоваться такое сильное средство, как революция.
Принятие закона Харрисона сделало в Америке приобретение «наркотических веществ» теоретически невозможным для неспециалиста и крайне затруднительным даже для практикующего врача. При этом в каждой второй китайской прачечной можно без особых проблем приобрести кокаин, морфий или героин. Негры и уличные торговцы тоже вносят свой посильный вклад в этот бизнес. По некоторым подсчетам один из пяти жителей Манхеттена страдает от той или иной формы наркотической зависимости. Я с трудом верю в эту оценку, хотя жажда развлечений в крови у этих людей, равнодушных к искусству, литературе и музыке и, в силу этого, лишенных тех удовольствий, к которым прибегают более цивилизованные народы.
5. ЛЕТНИМ ДНЕМ 1909-ГО ГОДА один очень усталый человек вошел в небольшой испанский городок. Ленивая река, протекавшая через него, казалось, застыла, скованная истомой, вывесив язык, словно запыхавшаяся собака. Воздух тихо звенел от жары, а на террасе главного кафе города толпились люди, которым было совершенно нечего делать, но которые, при этом, были полны решимости как-то убить время. Они пили грубое вино Пиренеев или же «Риоху», привезенную с юга и щедро разбавленную водой, или же склонялись над кружками со светлым пивом. Если дать прочесть этим людям обращение генерала О'Райана к американским солдатам, они бы решили, что автор его сошел с ума.
Алкоголь, употребленный в виде пива, вина, виски или в ином другом, делает человека бесполезным. Действуя на каждого иначе, он приводит в конченом итоге к одному и тому же результату – употребивший его на некоторое время ведет себя не присущим ему обычно образом. Кто-то становится рассеян, кто-то драчлив. Одни, выпив, говорливы, других тошнит, третьи засыпают на ходу, а некоторые становятся неумеренно похотливы.
Что касается нас, то мы поспешно направлялись, в общем-то, в Мадрид, и знали, что спустя неделю, месяц, в крайнем случае – год, мы обязаны очутиться там, подчиняясь трубному зову долга.
Однако мы решили на время позабыть о нашей цели. Мы сели за столик и принялись обмениваться новостями и мнениями с местными жителями. Поскольку мы сказали им, что спешим, они приняли нас за анархистов и испытали немалое облегчение, когда мы разъяснили им, что мы всего-то навсего «полоумные англичане». Нам было так хорошо среди этих людей, что я до сих пор корю себя за то, что мы все-таки направились в Мадрид.
Если вы очутитесь на званом обеде в Лондоне или Нью-Йорке вас немедленно поглотит пучина безмерной скуки. Никого ничего не интересует, никто не блистает остроумием, все томятся как люди на станции, ждущие поезда. Чтобы преодолеть царящее уныние в Лондоне вы можете опрокинуть бутылку шампанского, а в Нью-Йорке загрузится под завязку коктейлями. Легкие вина и пиво, царящие в Европе, которые положено пить в умеренных количествах, здесь не уместны: ни у кого нет времени на простое человеческое счастье, вместо которого положено изображать возбуждение. Обедая в одиночку или в компании друзей можно обойтись бургундским или бордо: ты счастлив всю ночь напролет и никуда не торопишься. Но у жителя Нью-Йорка нет времени на такую вечеринку! Он чуть ли не жалеет о том, что рано или поздно его офис закрывается и он вынужден покинуть его. Мозг его переполнен планами. Поэтому на «удовольствия» отведено не больше чем полчаса, что вынуждает беднягу употреблять как можно более крепкие сорта горячительных напитков и по возможности в быстром темпе.
Теперь представьте себе этого мужчину – или женщину – все время пребывающего в спешке, все время куда-то опаздывающего, так что у него не остается и десяти минут на вышеупомянутые удовольствия, или же он стесняется в открытую употреблять алкоголь. Для такого кокаин – истинное спасение, ибо он оказывает немедленное воздействие и не имеет запаха, так что даже церковный староста не учует его.
Главное зло, которое приносит нам цивилизация, это ускорение жизни, которое требует от нас все более и более напряженной стимуляции нервной системы. Человеческой природе присуще желать удовольствий, но полноценное удовольствие требует времени, так что нам приходиться выбирать между быстродействующим ядом и негой сиесты.
1 2 3 4
Вопрос, который мы собираемся обсуждать, носит безотлагательный характер: ведь после признанного всеми провала закона Харрисона, в Конгрессе уже обсуждается новое предложение, которое, по нашему мнению, только усугубит и без того запущенное положение дел.
Я не буду оспаривать права людей на свободу. Свободные люди уже давно однозначно высказались в его пользу. Но кто рискнет утверждать, что желание Христа принести себя в жертву было безнравственным, поскольку оно лишило государство полезного налогоплательщика?
Нет, нет и нет – жизнь человека принадлежит только ему одному, и он вправе положить ей конец по собственной воле, если, разумеется, он тем самым не посягает и не угрожает неотъемлемым правам своих ближних.
Но в этом-то и вся загвоздка. В наши времена все человеческое общество состоит из ближних, и трудно представить действие одного, которое тем или иным способом не задевало бы интересы другого. Что ж, отлично, в каждом деле есть свои «за» и «против» – главное, суметь правильно определить, какая чаша весов перевесит.
В Америке запретительные идеи, чего бы они ни касались, раздуваются газетами преимущественно истерической направленности до тех пор, пока они не доводятся до фанатических крайностей. «Сенсация любой ценой к следующему воскресенью»: приблизительно таким образом, напоминающим знаменитый германский приказ о взятии Кале, выражаются редактора большинства изданий. Отсюда возникает опасность того, что любое дело корибанты прессы своими диатрибами доведут до абсурда: так, например, все они сходятся в том, что запретом лечится любая болезнь. На практике грамотный закон, который, скажем, позволяет домовладельцу иметь дома револьвер для самозащиты, но дает возможность полиции, арестовавшей на улице вооруженного гангстера, отправить его за решетку, не утруждая себя сбором доказательств о наличии у него преступных намерений, должен был бы принести пользу.
И тем не менее, в самой идее есть нечто порочное. Не так давно один человек отправил на тот свет всю свою семью, а затем самого себя при помощи винтовки, снабженной глушителем системы Максима. Естественно, газеты в один голос кричат, что следует запретить глушители системы Максима, даже не задумываясь о том, что, если бы у этого человека не было оружия, он, скорее всего, передушил бы свою родню голыми руками!
Американским реформаторам ни при каких обстоятельствах даже в голову не приходит простая мысль, что единственное лекарство от зла есть добро, то есть воспитание нравов, насаждение хороших манер и взаимоуважение, которые одни и в состоянии спасти мир, и что запретительное законодательство не просто неудачный паллиатив, но удушающая свободу химера. Более того, избыток законов ведет только к их нарушению. Он превращает всех граждан или преступников, или в полицейских или в полицейских осведомителей. Нравственное здоровье такого народа непоправимо подорвано, и чтобы восстановить его может потребоваться такое сильное средство, как революция.
Принятие закона Харрисона сделало в Америке приобретение «наркотических веществ» теоретически невозможным для неспециалиста и крайне затруднительным даже для практикующего врача. При этом в каждой второй китайской прачечной можно без особых проблем приобрести кокаин, морфий или героин. Негры и уличные торговцы тоже вносят свой посильный вклад в этот бизнес. По некоторым подсчетам один из пяти жителей Манхеттена страдает от той или иной формы наркотической зависимости. Я с трудом верю в эту оценку, хотя жажда развлечений в крови у этих людей, равнодушных к искусству, литературе и музыке и, в силу этого, лишенных тех удовольствий, к которым прибегают более цивилизованные народы.
5. ЛЕТНИМ ДНЕМ 1909-ГО ГОДА один очень усталый человек вошел в небольшой испанский городок. Ленивая река, протекавшая через него, казалось, застыла, скованная истомой, вывесив язык, словно запыхавшаяся собака. Воздух тихо звенел от жары, а на террасе главного кафе города толпились люди, которым было совершенно нечего делать, но которые, при этом, были полны решимости как-то убить время. Они пили грубое вино Пиренеев или же «Риоху», привезенную с юга и щедро разбавленную водой, или же склонялись над кружками со светлым пивом. Если дать прочесть этим людям обращение генерала О'Райана к американским солдатам, они бы решили, что автор его сошел с ума.
Алкоголь, употребленный в виде пива, вина, виски или в ином другом, делает человека бесполезным. Действуя на каждого иначе, он приводит в конченом итоге к одному и тому же результату – употребивший его на некоторое время ведет себя не присущим ему обычно образом. Кто-то становится рассеян, кто-то драчлив. Одни, выпив, говорливы, других тошнит, третьи засыпают на ходу, а некоторые становятся неумеренно похотливы.
Что касается нас, то мы поспешно направлялись, в общем-то, в Мадрид, и знали, что спустя неделю, месяц, в крайнем случае – год, мы обязаны очутиться там, подчиняясь трубному зову долга.
Однако мы решили на время позабыть о нашей цели. Мы сели за столик и принялись обмениваться новостями и мнениями с местными жителями. Поскольку мы сказали им, что спешим, они приняли нас за анархистов и испытали немалое облегчение, когда мы разъяснили им, что мы всего-то навсего «полоумные англичане». Нам было так хорошо среди этих людей, что я до сих пор корю себя за то, что мы все-таки направились в Мадрид.
Если вы очутитесь на званом обеде в Лондоне или Нью-Йорке вас немедленно поглотит пучина безмерной скуки. Никого ничего не интересует, никто не блистает остроумием, все томятся как люди на станции, ждущие поезда. Чтобы преодолеть царящее уныние в Лондоне вы можете опрокинуть бутылку шампанского, а в Нью-Йорке загрузится под завязку коктейлями. Легкие вина и пиво, царящие в Европе, которые положено пить в умеренных количествах, здесь не уместны: ни у кого нет времени на простое человеческое счастье, вместо которого положено изображать возбуждение. Обедая в одиночку или в компании друзей можно обойтись бургундским или бордо: ты счастлив всю ночь напролет и никуда не торопишься. Но у жителя Нью-Йорка нет времени на такую вечеринку! Он чуть ли не жалеет о том, что рано или поздно его офис закрывается и он вынужден покинуть его. Мозг его переполнен планами. Поэтому на «удовольствия» отведено не больше чем полчаса, что вынуждает беднягу употреблять как можно более крепкие сорта горячительных напитков и по возможности в быстром темпе.
Теперь представьте себе этого мужчину – или женщину – все время пребывающего в спешке, все время куда-то опаздывающего, так что у него не остается и десяти минут на вышеупомянутые удовольствия, или же он стесняется в открытую употреблять алкоголь. Для такого кокаин – истинное спасение, ибо он оказывает немедленное воздействие и не имеет запаха, так что даже церковный староста не учует его.
Главное зло, которое приносит нам цивилизация, это ускорение жизни, которое требует от нас все более и более напряженной стимуляции нервной системы. Человеческой природе присуще желать удовольствий, но полноценное удовольствие требует времени, так что нам приходиться выбирать между быстродействующим ядом и негой сиесты.
1 2 3 4