Таким образом, Алексей сделался обладателем всего. Пробыв несколько времени в Амасии, он успокоил все города и, восстановив глубокий мир, приобрел тем всеобщую любовь; потом, взяв с собой Руселя, выехал оттуда, сопровождаемый приветствиями и многочисленными благопожеланиями.
25. Тогда как, проезжая через Пафлагонию. стратопедарх находился недалеко от дома Феодора Докиана, человека благородного, богатого и кровного его родственника (ибо он был сын сестры отца его), – Докиан, узнав о его приближении, далеко вышел к нему навстречу и приветствовал его; но, взглянув на Руселя и увидев лежавшую на глазах его повязку, опечалился и не удержался, чтобы не осудить стратопедарха за то, что он лишил зрения человека столь храброго и могшего принести великую пользу ромеям. Алексей, всегда скромный, умевший держать дело в тайне и не вдруг показывать его на свет, кротко и ласково отвечал ему так: «Теперь не время, брат, объяснять причины, по которым он лишен зрения; но когда придем домой и останемся наедине, ты узнаешь все и тотчас избавишь меня от порицания». Итак, они поспешили в дом, сошли с лошадей, стряхнули с себя пыль и, пока повар приготовлял ужин для гостя, сели закусить. После закуски, стратопедарх, взяв Докиана за руку, повел его в ту комнату, в которой содержался Русель, и приказал ему снять повязку. Русель тотчас же вскочил, сбросив повязку, смотрел всеми глазами и приветствовал Докиана. Этот последний, пораженный такой неожиданностью, встал, преисполнен был радостью и, обняв знаменитого Алексея, целовал его в уста, щеки и прекрасные глаза, а великую его выдумку называл вполне достойной тех, которые произвели на свет такого юношу, хвалил его драму и удивлялся искусной его скрытности.
26. Прогостив у Докиана три дня, стратопедарх расстался с ним и отправился по направлению к Понтийскому морю. Находясь близ Кастамона, он пожелал видеть дом своего деда; посему, приказав всем (своим спутникам) продолжать путь, сам с немногими свернул с дороги. Войдя в дом и найдя его совершенно необитаемым, он проливал слезы и вздыхал, вспоминая о своих предках. Извлеченный отсюда силой, он отправился вслед за своими спутниками; потому что легко мог бы быть захвачен турками, если бы находившиеся при нём не поспешили увлечь его, и не соединили с прочей его свитой. Когда проходил он теснины и спускался к морю у Гераклеи, встретил его Маврикс, – человек незнатного происхождения, но расторопный и весьма хорошо знакомый с плаваньем по морю.
Посему и ромейские василевсы считали его человеком нужным и делали ему большие подарки; так что через это он нажил великое богатство, имел множество рабов, из которых иные служили у него в качестве воинов, и выстроил себе великолепный дом. Этот-то человек, встретив Алексея, просил его зайти к нему в дом, и тот согласился. По прибытии в Гераклею, стратопедарх сперва отправился в нерукотворный храм Богоматери, и там принес благодарственные моления Спасителю всех и Его Матери, а потом уже прибыл в дом Маврикса.
27. Но в то время как он готовился отправиться в путь, получено было известие о приближении турецких фуражиров. Эта весть побудила его взяться за оружие гораздо скорее, чем, как говорят, побудила некогда Александра флейта Тимофея. Вооружившись и сев на коня, он отправился со своими (спутниками). За ним следовали и воины Маврикса, люди в воинском искусстве опытные и храбрые, а начальником их был Михаил Вутумити, – чтобы сказать словами Гомера, – малый телом, но с воинственной осанкой. Турки увидели их издали и, заметив блеск их оружия и благоустроенность фронта, не могли выдержать неудержимого их натиска и отчаянно побежали; а те, прогнав турок далеко от своих пределов и некоторых из них убив, возвратились. Стратопедарх был рад этой случайной победе на пути его и хотел остаться в пределах Гераклеи, чтобы, отражая выходивших на фуражировку турок, умножить тем свои трофеи и таким образом, возвратиться в великий город пятикратно увенчанным. Но письмо и одновесельное судно с гребцами, присланные от василевса, воспрепятствовали его намерению; ибо в письме повелевалось ему сесть на судно вместе с Руселем и немедленно плыть в столицу, потому что на дорогах турки делают засады. Он исполнил приказание и на судне поплыл в Пропонтиду. Во время его плавания вдруг поднялся сильный ветер – Фраксий, и угрожал ему совершенным кораблекрушением, если бы видимо не спасла его матерь Божия; ибо, как скоро он призвал её на помощь, – море тотчас же успокоилось, и он избежал этой беды.
28. Когда Алексей прибыл в столицу, – василевс принял его с любовью, целовал радостно и, – повторю (собственные) его слова – сказал: «Хорошо, что прибыл тот, кто, после Бога, правая наша рука». Это было первое от василевса воздаяние за его труды – благодарность василевса при первой встрече; впоследствии же был он награжден почестями и подарками. Между тем Русель находился в темнице под строгим караулом и добрый во всех отношениях Алексей всячески заботился о нём, удовлетворяя многие необходимые его потребности и умеряя царский на него гнев. В таком положении были дела славного Алексея. В это время заплатил общий долг природе дука Антиохии протопроэдр Иосиф Траханиот, – и тамошние дела пришли в такой беспорядок, что происшедшую тревогу, особенно когда начала возрастать тирания Филарета, с трудом мог остановить сын умершего Катакалон. Василевс Михаил избрал дукой Антиохии Исаака. Думая, что виновником сего возмущения был патриарх Эмилиан, Михаил приказал, как можно скорее препроводить его в Константинополь. Логофет издавна уже питал к патриарху нерасположение и обещал Исааку награду от василевса, если только он изгонит патриарха из города. Прибыв в Антиохию, Комнин принят был там с величайшей честью как высшими сановниками, так и занимавшим патриарший престол. Вступив в город, он притворно угождал патриарху и, боясь народной любви к нему, обращался с ним дружески; ибо город разделился на две партии: одна держалась патриарха и искренне была ему предана, а другая угождала правителям. Итак, опасаясь возмущения, дука и не предъявлял царской грамоты, предписывавшей ему изгнать патриарха, и не открывал ничего; (устно) наказанного ему василевсом. А что придумывает? Притворяется больным, накладывает повязку на руки около плеч, распускает слух о своей болезни и приглашает врачей. Навещает его и патриарх, рассуждает с ним о его болезни и относительно неё принимает в нём участие. Причиной болезни, по-видимому, был завал в левой артерии. Посему врачам хотелось, чтобы больной выехал из города и избрал место, сообразное с его болезнью, чтобы, то есть, оно имело благорастворенный воздух и больному доставляло удовольствие. Тогда патриарх сказал, что у него есть такое место, и стал убеждать дуку, чтобы он тотчас выехал из города и поселился там. Тот выехал, а патриарх, проводив его, возвратился (в город). Что же потом? Прошло два дня; патриарх снова приехал навестить больного. Увидев патриарха, больной на вопрос его о здоровье, отвечал: «По твоим молитвам, чувствую себя лучше; благорастворенность воздуха в этом месте приносит мне пользу». Услышав это, патриарх обрадовался. Но между тем как они еще беседовали между собой, некто пришёл с известием, что недалеко оттуда залег заяц, – и врачи советовали (больному) выехать (на охоту).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
25. Тогда как, проезжая через Пафлагонию. стратопедарх находился недалеко от дома Феодора Докиана, человека благородного, богатого и кровного его родственника (ибо он был сын сестры отца его), – Докиан, узнав о его приближении, далеко вышел к нему навстречу и приветствовал его; но, взглянув на Руселя и увидев лежавшую на глазах его повязку, опечалился и не удержался, чтобы не осудить стратопедарха за то, что он лишил зрения человека столь храброго и могшего принести великую пользу ромеям. Алексей, всегда скромный, умевший держать дело в тайне и не вдруг показывать его на свет, кротко и ласково отвечал ему так: «Теперь не время, брат, объяснять причины, по которым он лишен зрения; но когда придем домой и останемся наедине, ты узнаешь все и тотчас избавишь меня от порицания». Итак, они поспешили в дом, сошли с лошадей, стряхнули с себя пыль и, пока повар приготовлял ужин для гостя, сели закусить. После закуски, стратопедарх, взяв Докиана за руку, повел его в ту комнату, в которой содержался Русель, и приказал ему снять повязку. Русель тотчас же вскочил, сбросив повязку, смотрел всеми глазами и приветствовал Докиана. Этот последний, пораженный такой неожиданностью, встал, преисполнен был радостью и, обняв знаменитого Алексея, целовал его в уста, щеки и прекрасные глаза, а великую его выдумку называл вполне достойной тех, которые произвели на свет такого юношу, хвалил его драму и удивлялся искусной его скрытности.
26. Прогостив у Докиана три дня, стратопедарх расстался с ним и отправился по направлению к Понтийскому морю. Находясь близ Кастамона, он пожелал видеть дом своего деда; посему, приказав всем (своим спутникам) продолжать путь, сам с немногими свернул с дороги. Войдя в дом и найдя его совершенно необитаемым, он проливал слезы и вздыхал, вспоминая о своих предках. Извлеченный отсюда силой, он отправился вслед за своими спутниками; потому что легко мог бы быть захвачен турками, если бы находившиеся при нём не поспешили увлечь его, и не соединили с прочей его свитой. Когда проходил он теснины и спускался к морю у Гераклеи, встретил его Маврикс, – человек незнатного происхождения, но расторопный и весьма хорошо знакомый с плаваньем по морю.
Посему и ромейские василевсы считали его человеком нужным и делали ему большие подарки; так что через это он нажил великое богатство, имел множество рабов, из которых иные служили у него в качестве воинов, и выстроил себе великолепный дом. Этот-то человек, встретив Алексея, просил его зайти к нему в дом, и тот согласился. По прибытии в Гераклею, стратопедарх сперва отправился в нерукотворный храм Богоматери, и там принес благодарственные моления Спасителю всех и Его Матери, а потом уже прибыл в дом Маврикса.
27. Но в то время как он готовился отправиться в путь, получено было известие о приближении турецких фуражиров. Эта весть побудила его взяться за оружие гораздо скорее, чем, как говорят, побудила некогда Александра флейта Тимофея. Вооружившись и сев на коня, он отправился со своими (спутниками). За ним следовали и воины Маврикса, люди в воинском искусстве опытные и храбрые, а начальником их был Михаил Вутумити, – чтобы сказать словами Гомера, – малый телом, но с воинственной осанкой. Турки увидели их издали и, заметив блеск их оружия и благоустроенность фронта, не могли выдержать неудержимого их натиска и отчаянно побежали; а те, прогнав турок далеко от своих пределов и некоторых из них убив, возвратились. Стратопедарх был рад этой случайной победе на пути его и хотел остаться в пределах Гераклеи, чтобы, отражая выходивших на фуражировку турок, умножить тем свои трофеи и таким образом, возвратиться в великий город пятикратно увенчанным. Но письмо и одновесельное судно с гребцами, присланные от василевса, воспрепятствовали его намерению; ибо в письме повелевалось ему сесть на судно вместе с Руселем и немедленно плыть в столицу, потому что на дорогах турки делают засады. Он исполнил приказание и на судне поплыл в Пропонтиду. Во время его плавания вдруг поднялся сильный ветер – Фраксий, и угрожал ему совершенным кораблекрушением, если бы видимо не спасла его матерь Божия; ибо, как скоро он призвал её на помощь, – море тотчас же успокоилось, и он избежал этой беды.
28. Когда Алексей прибыл в столицу, – василевс принял его с любовью, целовал радостно и, – повторю (собственные) его слова – сказал: «Хорошо, что прибыл тот, кто, после Бога, правая наша рука». Это было первое от василевса воздаяние за его труды – благодарность василевса при первой встрече; впоследствии же был он награжден почестями и подарками. Между тем Русель находился в темнице под строгим караулом и добрый во всех отношениях Алексей всячески заботился о нём, удовлетворяя многие необходимые его потребности и умеряя царский на него гнев. В таком положении были дела славного Алексея. В это время заплатил общий долг природе дука Антиохии протопроэдр Иосиф Траханиот, – и тамошние дела пришли в такой беспорядок, что происшедшую тревогу, особенно когда начала возрастать тирания Филарета, с трудом мог остановить сын умершего Катакалон. Василевс Михаил избрал дукой Антиохии Исаака. Думая, что виновником сего возмущения был патриарх Эмилиан, Михаил приказал, как можно скорее препроводить его в Константинополь. Логофет издавна уже питал к патриарху нерасположение и обещал Исааку награду от василевса, если только он изгонит патриарха из города. Прибыв в Антиохию, Комнин принят был там с величайшей честью как высшими сановниками, так и занимавшим патриарший престол. Вступив в город, он притворно угождал патриарху и, боясь народной любви к нему, обращался с ним дружески; ибо город разделился на две партии: одна держалась патриарха и искренне была ему предана, а другая угождала правителям. Итак, опасаясь возмущения, дука и не предъявлял царской грамоты, предписывавшей ему изгнать патриарха, и не открывал ничего; (устно) наказанного ему василевсом. А что придумывает? Притворяется больным, накладывает повязку на руки около плеч, распускает слух о своей болезни и приглашает врачей. Навещает его и патриарх, рассуждает с ним о его болезни и относительно неё принимает в нём участие. Причиной болезни, по-видимому, был завал в левой артерии. Посему врачам хотелось, чтобы больной выехал из города и избрал место, сообразное с его болезнью, чтобы, то есть, оно имело благорастворенный воздух и больному доставляло удовольствие. Тогда патриарх сказал, что у него есть такое место, и стал убеждать дуку, чтобы он тотчас выехал из города и поселился там. Тот выехал, а патриарх, проводив его, возвратился (в город). Что же потом? Прошло два дня; патриарх снова приехал навестить больного. Увидев патриарха, больной на вопрос его о здоровье, отвечал: «По твоим молитвам, чувствую себя лучше; благорастворенность воздуха в этом месте приносит мне пользу». Услышав это, патриарх обрадовался. Но между тем как они еще беседовали между собой, некто пришёл с известием, что недалеко оттуда залег заяц, – и врачи советовали (больному) выехать (на охоту).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29