Все лежат мертвые… Но, в отличие от Шекспира, мы должны продолжать роман.
Кое-кого мы наспех воскрешали; кое-кому давали дублеров… Приходилось будить одну из наших жен и привлекать ее к авторской «летучке»: «Как же быть?»
Мы старались как можно быстрее прожить день, в радостном сознании, что наступит ночь и – две пачки «Смычки» на столе, крепкий чай заварен – мы предадимся своему творческому исступления).
Мне кажется, мы не возражали бы тогда, чтобы работа над романом продолжалась вечно. Пусть бы даже она не имела никаких материальных последствий – не все ли равно?! Нас это не заботило, мы об этом не слишком много думали. Но вот тут-то…
И грянул гром
Азербайджанское Государственное Издательство предлагает ленинградским авторам заключение договоров на приключенческие романы (повести, рассказы) на азербайджанском материале.
Обращаться к представителю изд-ва, Ленинград, ул. Некрасова, д. 11, кв. 2, первый этаж налево, от 6 до 8 часов вечера.
– Нет, конечно, это не мне, – Леве, попалось на глаза такое объявление в «Красной газете». Я не поверил, даже увидев его:
– Как ты умудрился это отпечатать?.. Ну, да! А почему тогда «приключенческий»? Почему именно – «на азербайджанском»?
– Ты стремишься все это узнать? Ну так – едем сейчас же… Мы с тобой, разумеется, материалисты, но… По-видимому, все-таки «что-то есть», как говорят кроткие старушки…
На реальном трамвае – «пятерке» с двумя красными огнями – мы прибыли к углу реальной улицы Некрасова и реальнейшего Эртелева переулка. За номер дома я не ручаюсь: может быть, он был и не одиннадцатым – огромный, старый краснокирпичный домина…
В полупустой комнате первого этажа нас словно ожидали трое. Совершенно нэпманского вида, полный, в мягком костюме, смугловатый брюнет с усиками (теперь я сказал бы – «похожий на Марчелло Мастрояни») сидел за девственно пустынным столом. У окна восточного вида пухленькая пупочка, хорошенькая, как одалиска, поглаживала виноградными пальчиками клавиши молчаливой машинки. Небритый забулдыга – сторож или завхоз – на грубой «кухонной» табуретке подпирал спиной внушительных размеров несгораемый шкаф у голой стены.
– Я – Промышлянский! – «Мастрояни» произнес это так, как будто назвал фамилию Моргана или Рокфеллера. – Чем обязан?
Он поразил нас своим газетным объявлением. Теперь мы намеревались поразить его.
Несколько театральным жестом бывший адвокат Рубинов молча бросил на стол перед Промышлянским «Красную вечорку».
– Ну, и?.. – скользнув по ней глазами, спросил представитель Азгосиздата.
– Нам пришло в голову проверить солидность вашей фирмы, – холодно проговорил Лева. – Мы можем предложить вам роман.
– Нас интересует только приключенческая литература! – Гражданин Промышлянский все еще пытался «чистить ногти перед ним».
– Лева, дай закурить! – в мою сторону уронил Лева Рубинов. – Мы и предлагаем вам детективный роман. Ликбез мы прошли, товарищ Промысловский…
Полномочный представитель поочередно вгляделся в нас обоих, потом потер пальцами нос:
– В нашем объявлении, – Розочка, я не путаю? – как будто указано: «На азербайджанском матерьяле…»
– Гражданин Перемышлевский! – независимо закуривая не какую-нибудь «Смычку», а толстую «Сафо», предусмотрительно купленную на углу Эртелева пять минут назад, очень вежливо сказал опытный юрист Рубинов. – Если бы мы написали роман на кабардино-балкарском материале, мы, к величайшему нашему сожалению, не имели бы удовольствия встретиться с вами.
Этого Промышлянский явно не ожидал.
– Розочка, вы слышите? Роман на нашем матерьяле! Очень интересно! Беда лишь в том, что у меня твердое указание свыше вступать в соглашения лишь с теми авторами, каковые могут до заключения договора представить не менее двух законченных глав.
Простак, простак! Неужели же мы этого не предусмотрели?
– Лева! – обратился Лева Рубинов ко мне. – Сколько ты главок захватил?
– Одиннадцать! – глухо ответил я, возясь с пряжками моего дореволюционного министерского портфеля. – С первой по седьмую и с двадцатой по двадцать третью…
Гражданин Промышлянский развел руками. Что ему оставалось сказать? На сей раз мы удивили его. Уже с явным интересом он листал нашу писанину, велел Розочке уложить ее в папку с тесемками и папку спрятать в «сейф». Попрощались мы вполне доброжелательно…
К огорчению моему, я вынужден тут же признать: к концу дистанции выигрыш остался не за нами.
Раза четыре – каждый раз в заново «пролонгируемые» сроки – наведывались мы на Некрасова, 11. Увы, технические неполадки: Баку так далеко… Все такие пустяки, мелкие формальности! – оттягивали вожделенный миг подписания договора.
Мы стали уже как бы своими людьми в Азербайджане. Босс и Лева теперь беседовали как двое бакинских старожилов. Они обсуждали качество вина «матраса» и вкус чуреков, которые пекут в переулочках за Кыз-Кала. Душечка Розочка делала нам ширваншахские глазки. Небритый пропойца сторож жадно смотрел уж не на «Сафо», а даже на «Стеньку Разина»…
А на пятый раз мы только его и обнаружили в конторе.
– А хозяева где?
– Тю-тю наши хозяева, ребята! – с веселым отчаянием махнул он рукой. – С той пятницы – ни слуху, ни духу. И зарплата мне за месяц не доплачена. Завтра иду в милицию, заявление делать: ключи-то у меня. Ответственность!
– Как? – удивился Лева Рубинов. – А Розочка?
– И Розочку – трам-тарарам! – с собой уволок, гад мягкий! Розочку-то он нам с тобой как хошь не оставит…
Что нам было делать? Конечно, юрист Лева начал с проектов вчинения иска, с намерения вывести аферистов на чистую воду. Но, обдумав, мы развели руками. Мы неясно представляли себе основное юридическое – куи интерэст? Кому это выгодно? Что он взял с нас (а может быть, и с других?), Промышлянский? Плохо читаемый экземпляр рукописи, притом явно не единственный… Что можем выиграть мы? Да еще в Баку ехать на суд… «Плюнем, Лева?!» – «Да пожалуй, Лева, плюнуть и придется».
И мы плюнули. Но не совсем. Мы отомстили. По-своему. Литературно. Мы ввели в роман совершенно новое лицо – мерзкого бакинского нэпмана Промышлянского. Мы придали ему даму сердца по имени Розочка. Мы заставили его при помощи нечистых махинаций построить себе в Баку отличный нэповский домик. А затем мы загнали под ванную комнату этого дома кусок радиоактивного метеорита «Энтэу» так, что он застрял там прямо под водопроводными трубами. Вода в них нагрелась до + 79-ти, и нэпман, сев в ванну, пострадал очень сильно…
Кто не верит, пусть читает роман «Запах лимона».
«Запах лимона»
Невозможно рассказать всю историю нашей рукописи, – пришлось бы написать еще одну приключенческую повесть. Но вот, пожалуйста:
Лев Рубус «Запах лимона»
Изд. «Космос» Харьков
«Лев Рубус» – это мы, два Льва: один – РУБинов, другой – УСпенский.
«Запах лимона» – иначе «Цитрон дабл-Ю-пять» – это то же, что «НТУ», то же, что «Минаретская, пять», если следить по разным каталогам частного издательства этого.
Почему «Космос» и Харьков? Потому что были на свете два Вольфсона, два нэповских книгоиздателя. Ленинградский Вольфсон – «Мысль» и харьковский Вольфсон – «Космос». Кем они приходились друг другу – братьями, кузенами или дядей и племянником, – я не знаю. Но – приходились.
Харьковский Вольфсон издал этот детективный «Запах» потому, что ленинградский Вольфсон не нашел возможности его издать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111
Кое-кого мы наспех воскрешали; кое-кому давали дублеров… Приходилось будить одну из наших жен и привлекать ее к авторской «летучке»: «Как же быть?»
Мы старались как можно быстрее прожить день, в радостном сознании, что наступит ночь и – две пачки «Смычки» на столе, крепкий чай заварен – мы предадимся своему творческому исступления).
Мне кажется, мы не возражали бы тогда, чтобы работа над романом продолжалась вечно. Пусть бы даже она не имела никаких материальных последствий – не все ли равно?! Нас это не заботило, мы об этом не слишком много думали. Но вот тут-то…
И грянул гром
Азербайджанское Государственное Издательство предлагает ленинградским авторам заключение договоров на приключенческие романы (повести, рассказы) на азербайджанском материале.
Обращаться к представителю изд-ва, Ленинград, ул. Некрасова, д. 11, кв. 2, первый этаж налево, от 6 до 8 часов вечера.
– Нет, конечно, это не мне, – Леве, попалось на глаза такое объявление в «Красной газете». Я не поверил, даже увидев его:
– Как ты умудрился это отпечатать?.. Ну, да! А почему тогда «приключенческий»? Почему именно – «на азербайджанском»?
– Ты стремишься все это узнать? Ну так – едем сейчас же… Мы с тобой, разумеется, материалисты, но… По-видимому, все-таки «что-то есть», как говорят кроткие старушки…
На реальном трамвае – «пятерке» с двумя красными огнями – мы прибыли к углу реальной улицы Некрасова и реальнейшего Эртелева переулка. За номер дома я не ручаюсь: может быть, он был и не одиннадцатым – огромный, старый краснокирпичный домина…
В полупустой комнате первого этажа нас словно ожидали трое. Совершенно нэпманского вида, полный, в мягком костюме, смугловатый брюнет с усиками (теперь я сказал бы – «похожий на Марчелло Мастрояни») сидел за девственно пустынным столом. У окна восточного вида пухленькая пупочка, хорошенькая, как одалиска, поглаживала виноградными пальчиками клавиши молчаливой машинки. Небритый забулдыга – сторож или завхоз – на грубой «кухонной» табуретке подпирал спиной внушительных размеров несгораемый шкаф у голой стены.
– Я – Промышлянский! – «Мастрояни» произнес это так, как будто назвал фамилию Моргана или Рокфеллера. – Чем обязан?
Он поразил нас своим газетным объявлением. Теперь мы намеревались поразить его.
Несколько театральным жестом бывший адвокат Рубинов молча бросил на стол перед Промышлянским «Красную вечорку».
– Ну, и?.. – скользнув по ней глазами, спросил представитель Азгосиздата.
– Нам пришло в голову проверить солидность вашей фирмы, – холодно проговорил Лева. – Мы можем предложить вам роман.
– Нас интересует только приключенческая литература! – Гражданин Промышлянский все еще пытался «чистить ногти перед ним».
– Лева, дай закурить! – в мою сторону уронил Лева Рубинов. – Мы и предлагаем вам детективный роман. Ликбез мы прошли, товарищ Промысловский…
Полномочный представитель поочередно вгляделся в нас обоих, потом потер пальцами нос:
– В нашем объявлении, – Розочка, я не путаю? – как будто указано: «На азербайджанском матерьяле…»
– Гражданин Перемышлевский! – независимо закуривая не какую-нибудь «Смычку», а толстую «Сафо», предусмотрительно купленную на углу Эртелева пять минут назад, очень вежливо сказал опытный юрист Рубинов. – Если бы мы написали роман на кабардино-балкарском материале, мы, к величайшему нашему сожалению, не имели бы удовольствия встретиться с вами.
Этого Промышлянский явно не ожидал.
– Розочка, вы слышите? Роман на нашем матерьяле! Очень интересно! Беда лишь в том, что у меня твердое указание свыше вступать в соглашения лишь с теми авторами, каковые могут до заключения договора представить не менее двух законченных глав.
Простак, простак! Неужели же мы этого не предусмотрели?
– Лева! – обратился Лева Рубинов ко мне. – Сколько ты главок захватил?
– Одиннадцать! – глухо ответил я, возясь с пряжками моего дореволюционного министерского портфеля. – С первой по седьмую и с двадцатой по двадцать третью…
Гражданин Промышлянский развел руками. Что ему оставалось сказать? На сей раз мы удивили его. Уже с явным интересом он листал нашу писанину, велел Розочке уложить ее в папку с тесемками и папку спрятать в «сейф». Попрощались мы вполне доброжелательно…
К огорчению моему, я вынужден тут же признать: к концу дистанции выигрыш остался не за нами.
Раза четыре – каждый раз в заново «пролонгируемые» сроки – наведывались мы на Некрасова, 11. Увы, технические неполадки: Баку так далеко… Все такие пустяки, мелкие формальности! – оттягивали вожделенный миг подписания договора.
Мы стали уже как бы своими людьми в Азербайджане. Босс и Лева теперь беседовали как двое бакинских старожилов. Они обсуждали качество вина «матраса» и вкус чуреков, которые пекут в переулочках за Кыз-Кала. Душечка Розочка делала нам ширваншахские глазки. Небритый пропойца сторож жадно смотрел уж не на «Сафо», а даже на «Стеньку Разина»…
А на пятый раз мы только его и обнаружили в конторе.
– А хозяева где?
– Тю-тю наши хозяева, ребята! – с веселым отчаянием махнул он рукой. – С той пятницы – ни слуху, ни духу. И зарплата мне за месяц не доплачена. Завтра иду в милицию, заявление делать: ключи-то у меня. Ответственность!
– Как? – удивился Лева Рубинов. – А Розочка?
– И Розочку – трам-тарарам! – с собой уволок, гад мягкий! Розочку-то он нам с тобой как хошь не оставит…
Что нам было делать? Конечно, юрист Лева начал с проектов вчинения иска, с намерения вывести аферистов на чистую воду. Но, обдумав, мы развели руками. Мы неясно представляли себе основное юридическое – куи интерэст? Кому это выгодно? Что он взял с нас (а может быть, и с других?), Промышлянский? Плохо читаемый экземпляр рукописи, притом явно не единственный… Что можем выиграть мы? Да еще в Баку ехать на суд… «Плюнем, Лева?!» – «Да пожалуй, Лева, плюнуть и придется».
И мы плюнули. Но не совсем. Мы отомстили. По-своему. Литературно. Мы ввели в роман совершенно новое лицо – мерзкого бакинского нэпмана Промышлянского. Мы придали ему даму сердца по имени Розочка. Мы заставили его при помощи нечистых махинаций построить себе в Баку отличный нэповский домик. А затем мы загнали под ванную комнату этого дома кусок радиоактивного метеорита «Энтэу» так, что он застрял там прямо под водопроводными трубами. Вода в них нагрелась до + 79-ти, и нэпман, сев в ванну, пострадал очень сильно…
Кто не верит, пусть читает роман «Запах лимона».
«Запах лимона»
Невозможно рассказать всю историю нашей рукописи, – пришлось бы написать еще одну приключенческую повесть. Но вот, пожалуйста:
Лев Рубус «Запах лимона»
Изд. «Космос» Харьков
«Лев Рубус» – это мы, два Льва: один – РУБинов, другой – УСпенский.
«Запах лимона» – иначе «Цитрон дабл-Ю-пять» – это то же, что «НТУ», то же, что «Минаретская, пять», если следить по разным каталогам частного издательства этого.
Почему «Космос» и Харьков? Потому что были на свете два Вольфсона, два нэповских книгоиздателя. Ленинградский Вольфсон – «Мысль» и харьковский Вольфсон – «Космос». Кем они приходились друг другу – братьями, кузенами или дядей и племянником, – я не знаю. Но – приходились.
Харьковский Вольфсон издал этот детективный «Запах» потому, что ленинградский Вольфсон не нашел возможности его издать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111