– Посмотрел легавый, голову задрал, нету ли где в окне голой бабьей жопы и ушел с досадой.
А я сел на краешек мостовой, напротив, и гляжу как стебанутый мешком с клопами на дом Влады Юрьевны. Любовь, бля, это тебе, кирюха, не червонец сроку. Это, бля, на всю жизнь. От звонка и до звонка. Ох, как я тогда мучился! Вроде мне гвозди кто под ноготки загонял. Ты не думай, что в ебле было дело. Мне бы просто так смотреть на лицо ее белое без блядства, волосы рыжие, глаза зеленые. А руки? Рук таких больше ни у кого нету. Вот с чем тебе, мудило, сравнить их? Вот представь, стоишь босиком на льдине. Семь ветров дуют в семь твоих бедных дырочек. В душе сквозняк, и жизнь твоя, курва, кажется чужой зеленой соплей, харкотинкой, более того, а вокруг тебя конвой в белых полушубках горячие бараньи ноги хватает, обжигается. Дрожишь, говнюк? А ты выпей! Вот так! И вдруг… Вдруг нет ни хуя: ни льдины, ни конвоя, ни чужих бараньих ног, а теплый песочек и пальмы, одни пальмы, чтоб мне твое сердце пересадили. А под пальмами шоколадные бабы, и одна, самая белая, подходит и намазывает тебе бесплатно на муде целую банку розового крема, не для бритья, а в пирожное «эклер» который помещают. Приятно? Но приятно что? – так тебя быстро перевели из одной окружающей среды в другую, словно бы из карцера в больничку, что в это не веришь ни хера и орешь со страху и хуяк-с в обморок. Урка международный так говорит: «Это, господа, не мираж, а козырь ваш». А ты не горюй, попадаешь еще по обморокам. Попадется баба вроде Влады Юрьевны и попадаешь. Ты малый темпераментный – в залупе ртуть. Только тебе чего надо? Тепла! Паечку тепла, законного и кровного. Хули ты ко мне с обмороками пристал? Что я, профессор, что ли? Еб твою мать! Раскинь шарики свои! Ведь из мужиков редко кто падает в обморок. Все больше бабы. И какие бабы? Простые, работяги, не только асфальтировщицы. Мудак ты, все-таки. А и кассирши, и бухгалтерши, и в химчистке которые блевотину нашу принимают, и воспитательницы из яслей, и продавщицы, особенно зимой, если на улице овощи продают, фрукты и мороженое, со стройки бабы и с мясокомбината, из всяких фабрик и мастерских.
Ведь как дело обстоит? Вроде бы за день наебешься на работе так, что только пожрать и на бок, или намерзнешься, жопу отсидишь, руки ноют и глаза болят, если баба – чертежница. А на самом деле в чем секрет-то? Или муж, или ебарь кидают такой простой бабе палку, и она, милая, как на другую планету переносится. Я тебе не раз пережевывал, дубина ты врожденная. Вот летчик когда в пике входит, тоже обморок чувствует, и космонавты, пока не вырвутся из нашей вонючей атмосферы. Перегрузки, значит. Вбей себе это в голову: и в ебле, при палке, тоже перегрузки наступают уму непостижимые и телу невозможные. И все это вмиг сгорает к ебаной бабушке: и забота, и ломота, и что за квартиру не плачено, и что какая-то мандавша чулок порвала в автобусе, а ему в паре с другим цена пять рублей – полтора дня работы… Все забывается, еще раз подчеркиваю. Все, что ебет за день нашу работящую женщину… А вот, приблизительно, миллионерши – те не то, чтобы в обморок упасть, но и вообще кончать не могут, скажу тебе официально. Разберем, почему.
Неверующему Андропу – хуй в жопу. Я тебя логикой между рог вдарю. Слыхал про Муссолини «Сладкая жизнь»? Там это дело показано. Или про кинозвезд читал? По пять раз замуж выходят. Разве побежит баба от мужика, если он ее в космос выводит? Если она по нем помирает, травиночка, от счастья? Ни в жисть! И эта самая жисть устроена хитрожопно. Раз тебе на обед какаду леденцами набитые и шашлык из муравьеда, и лакеи в плавках шестерят, а в шкапе шуб – что в комиссионке, и три машины внизу, да в каждой шофер с монтировкой до колен (только позови – побежит и влупит), то от всего этого изобилия ты в обморок не упадешь и совсем не кончишь. Отсюда хулиганство в крови и легкие телесные повреждения. Бывают и тяжелые. Она кончить не может и начинает миллиардера кусать, а он, паскудина, не орет: ему приятно. Потом сам ее кусает и рычит от удовольствия, ну и до блевотины надоедят друг другу. Развод.
Или идет смотреть, как баба под музыку раздевается сама. Они зачем это смотрят? А вот зачем. Если ты мужик нормальный, и баба перед тобой – платьице влево, комбинацию – вправо, лифчик – фьюить, штанишки в сторону, а прожектор в сиськи, то не знаю, как ты, кирюха, а я бы, клянусь, пусть мне твое сердце пересадят, если вру, помчался бы по черепам на сцену и пока полиция крутит мои руки, бьет дубинкой по башке, свистит, гадина такая, газы в глаза пускает, а я пилю и пилю этот стриптиз, пока не кончу. А когда кончу, вези меня в черном форде на суд. И на ихнем суде я скажу в последнем слове: поскольку горю с поличным, сознаюсь – уеб. И правильно! Не раздевайся на моих глазах. Ты мне не жена! Всегда готов к предварительному тюремному заключению. Вот как поступит здоровый русский человек, который против разврата. А миллиардеры, знаешь зачем на стриптиз ходят? Потому что можно эту бабу не ебать. Они рады, что закон запрещает подниматься на сцену. И здоровый мужик туда не пойдет – яйца так опухнут после сеанса, что до Родины в раскоряку добираться придется.
Ну, теперь тебе все ясно? Откуда я знаю? В сорок четвертом с одной бабой жил в лагере – жена директора дровяной фабрики. С дровами-то вшиво было в войну, ну он и нахапал миллион. А она, миллионерша, полхера ему откусила без смягчающих обстоятельств. Ее посадили, а его вылечили и сказали: «Поезжай на фронт. Развратничаешь, сволочь, когда всенародная кровь проливается». Так что миллионы выходят боком, как видишь? Вопросы есть?
Да! И с кассиршей я жил, и с завхимчисткой, и с поварихой. Ты лучше спроси, с какой профессией я не жил. Разве что с вагоновожатой трамвая «аннушка». Даже с должностями жил, не то, что с профессиями. Да! Так все в обморок падали, докажу.
Замечал, что в аптеках часто нашатырного спирта не бывает? Почему, думаешь? Нет, его не пьют, а нюхают, он при обмороках помогает. А они когда бывают? Или ваты нету ни в одной аптеке, значит, у всех в один день месячные появились. Теория вероятности выпала. Анализ надо привыкать делать.
Помнишь, лезвий было нигде не достать? Эти китайцы стаю мандавошек перекинули нам через Амур! Пришлось все вплоть до бровей брить. А я же не стану после мудей этим лезвием скоблить бороду. Перерасход вышел по лезвиям. Логикой думать надо, одним словом. И хватит мне мозги засерать! Налей боржомчику, у меня изжога от твоей тупости. Любя говорю.
На чем остановились? Да, влюбился я. Въеборился по самые уши. На другой день Кизма волком на меня смотрит, не разговаривает, а Влада Юрьевна своим цыганским голосом говорит:
– Может быть, сегодня, Николай, вы сами? А я подготовлю установку.
– Конечно, – говорю, запираюсь в хавирке, думаю о Владе Юрьевне, и у меня с ходу встает. Тут она в дверь постучала, просовывает в дверь книжку и советует:
– Вы отнеситесь к мастурбации, как к своей работе, исключите начисто сексуальный момент, как таковой. К примеру, мог бы дядя Вася работать в морге, если бы он рыдал при виде каждого трупа?
Логикой она меня убедила, хотя я подумал, что как же это, если исключить сексуальный момент. Ведь тогда и стоять не будет. Однако поверил. Одной рукой дрочу, а другой – книгу читаю. Кизма, сволочь, олень-соперник, стучал два раза, торопил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12
А я сел на краешек мостовой, напротив, и гляжу как стебанутый мешком с клопами на дом Влады Юрьевны. Любовь, бля, это тебе, кирюха, не червонец сроку. Это, бля, на всю жизнь. От звонка и до звонка. Ох, как я тогда мучился! Вроде мне гвозди кто под ноготки загонял. Ты не думай, что в ебле было дело. Мне бы просто так смотреть на лицо ее белое без блядства, волосы рыжие, глаза зеленые. А руки? Рук таких больше ни у кого нету. Вот с чем тебе, мудило, сравнить их? Вот представь, стоишь босиком на льдине. Семь ветров дуют в семь твоих бедных дырочек. В душе сквозняк, и жизнь твоя, курва, кажется чужой зеленой соплей, харкотинкой, более того, а вокруг тебя конвой в белых полушубках горячие бараньи ноги хватает, обжигается. Дрожишь, говнюк? А ты выпей! Вот так! И вдруг… Вдруг нет ни хуя: ни льдины, ни конвоя, ни чужих бараньих ног, а теплый песочек и пальмы, одни пальмы, чтоб мне твое сердце пересадили. А под пальмами шоколадные бабы, и одна, самая белая, подходит и намазывает тебе бесплатно на муде целую банку розового крема, не для бритья, а в пирожное «эклер» который помещают. Приятно? Но приятно что? – так тебя быстро перевели из одной окружающей среды в другую, словно бы из карцера в больничку, что в это не веришь ни хера и орешь со страху и хуяк-с в обморок. Урка международный так говорит: «Это, господа, не мираж, а козырь ваш». А ты не горюй, попадаешь еще по обморокам. Попадется баба вроде Влады Юрьевны и попадаешь. Ты малый темпераментный – в залупе ртуть. Только тебе чего надо? Тепла! Паечку тепла, законного и кровного. Хули ты ко мне с обмороками пристал? Что я, профессор, что ли? Еб твою мать! Раскинь шарики свои! Ведь из мужиков редко кто падает в обморок. Все больше бабы. И какие бабы? Простые, работяги, не только асфальтировщицы. Мудак ты, все-таки. А и кассирши, и бухгалтерши, и в химчистке которые блевотину нашу принимают, и воспитательницы из яслей, и продавщицы, особенно зимой, если на улице овощи продают, фрукты и мороженое, со стройки бабы и с мясокомбината, из всяких фабрик и мастерских.
Ведь как дело обстоит? Вроде бы за день наебешься на работе так, что только пожрать и на бок, или намерзнешься, жопу отсидишь, руки ноют и глаза болят, если баба – чертежница. А на самом деле в чем секрет-то? Или муж, или ебарь кидают такой простой бабе палку, и она, милая, как на другую планету переносится. Я тебе не раз пережевывал, дубина ты врожденная. Вот летчик когда в пике входит, тоже обморок чувствует, и космонавты, пока не вырвутся из нашей вонючей атмосферы. Перегрузки, значит. Вбей себе это в голову: и в ебле, при палке, тоже перегрузки наступают уму непостижимые и телу невозможные. И все это вмиг сгорает к ебаной бабушке: и забота, и ломота, и что за квартиру не плачено, и что какая-то мандавша чулок порвала в автобусе, а ему в паре с другим цена пять рублей – полтора дня работы… Все забывается, еще раз подчеркиваю. Все, что ебет за день нашу работящую женщину… А вот, приблизительно, миллионерши – те не то, чтобы в обморок упасть, но и вообще кончать не могут, скажу тебе официально. Разберем, почему.
Неверующему Андропу – хуй в жопу. Я тебя логикой между рог вдарю. Слыхал про Муссолини «Сладкая жизнь»? Там это дело показано. Или про кинозвезд читал? По пять раз замуж выходят. Разве побежит баба от мужика, если он ее в космос выводит? Если она по нем помирает, травиночка, от счастья? Ни в жисть! И эта самая жисть устроена хитрожопно. Раз тебе на обед какаду леденцами набитые и шашлык из муравьеда, и лакеи в плавках шестерят, а в шкапе шуб – что в комиссионке, и три машины внизу, да в каждой шофер с монтировкой до колен (только позови – побежит и влупит), то от всего этого изобилия ты в обморок не упадешь и совсем не кончишь. Отсюда хулиганство в крови и легкие телесные повреждения. Бывают и тяжелые. Она кончить не может и начинает миллиардера кусать, а он, паскудина, не орет: ему приятно. Потом сам ее кусает и рычит от удовольствия, ну и до блевотины надоедят друг другу. Развод.
Или идет смотреть, как баба под музыку раздевается сама. Они зачем это смотрят? А вот зачем. Если ты мужик нормальный, и баба перед тобой – платьице влево, комбинацию – вправо, лифчик – фьюить, штанишки в сторону, а прожектор в сиськи, то не знаю, как ты, кирюха, а я бы, клянусь, пусть мне твое сердце пересадят, если вру, помчался бы по черепам на сцену и пока полиция крутит мои руки, бьет дубинкой по башке, свистит, гадина такая, газы в глаза пускает, а я пилю и пилю этот стриптиз, пока не кончу. А когда кончу, вези меня в черном форде на суд. И на ихнем суде я скажу в последнем слове: поскольку горю с поличным, сознаюсь – уеб. И правильно! Не раздевайся на моих глазах. Ты мне не жена! Всегда готов к предварительному тюремному заключению. Вот как поступит здоровый русский человек, который против разврата. А миллиардеры, знаешь зачем на стриптиз ходят? Потому что можно эту бабу не ебать. Они рады, что закон запрещает подниматься на сцену. И здоровый мужик туда не пойдет – яйца так опухнут после сеанса, что до Родины в раскоряку добираться придется.
Ну, теперь тебе все ясно? Откуда я знаю? В сорок четвертом с одной бабой жил в лагере – жена директора дровяной фабрики. С дровами-то вшиво было в войну, ну он и нахапал миллион. А она, миллионерша, полхера ему откусила без смягчающих обстоятельств. Ее посадили, а его вылечили и сказали: «Поезжай на фронт. Развратничаешь, сволочь, когда всенародная кровь проливается». Так что миллионы выходят боком, как видишь? Вопросы есть?
Да! И с кассиршей я жил, и с завхимчисткой, и с поварихой. Ты лучше спроси, с какой профессией я не жил. Разве что с вагоновожатой трамвая «аннушка». Даже с должностями жил, не то, что с профессиями. Да! Так все в обморок падали, докажу.
Замечал, что в аптеках часто нашатырного спирта не бывает? Почему, думаешь? Нет, его не пьют, а нюхают, он при обмороках помогает. А они когда бывают? Или ваты нету ни в одной аптеке, значит, у всех в один день месячные появились. Теория вероятности выпала. Анализ надо привыкать делать.
Помнишь, лезвий было нигде не достать? Эти китайцы стаю мандавошек перекинули нам через Амур! Пришлось все вплоть до бровей брить. А я же не стану после мудей этим лезвием скоблить бороду. Перерасход вышел по лезвиям. Логикой думать надо, одним словом. И хватит мне мозги засерать! Налей боржомчику, у меня изжога от твоей тупости. Любя говорю.
На чем остановились? Да, влюбился я. Въеборился по самые уши. На другой день Кизма волком на меня смотрит, не разговаривает, а Влада Юрьевна своим цыганским голосом говорит:
– Может быть, сегодня, Николай, вы сами? А я подготовлю установку.
– Конечно, – говорю, запираюсь в хавирке, думаю о Владе Юрьевне, и у меня с ходу встает. Тут она в дверь постучала, просовывает в дверь книжку и советует:
– Вы отнеситесь к мастурбации, как к своей работе, исключите начисто сексуальный момент, как таковой. К примеру, мог бы дядя Вася работать в морге, если бы он рыдал при виде каждого трупа?
Логикой она меня убедила, хотя я подумал, что как же это, если исключить сексуальный момент. Ведь тогда и стоять не будет. Однако поверил. Одной рукой дрочу, а другой – книгу читаю. Кизма, сволочь, олень-соперник, стучал два раза, торопил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12