Это обстоятельство ставит под сомнение справед­ливость утверждения, что бедренная кость и череп принадле­жали одному и тому же существу или даже существам одного и того же вида.
Когда отчеты Дюбуа достигли Европы, в научных кругах континента их встретили с большим вниманием. Хэкель, есте­ственно, был среди тех, кто с энтузиазмом утверждал, что Pithecanthropus является веским доказательством справед­ливости эволюционной теории в отношении человека. «От­крытие Эженом Дюбуа останков питекантропа, – подчерки­вал Хэкель, – коренным образом изменило ситуацию в вели­кой битве за правду. Оно предоставило костные останки человека-обезьяны, чье существование я теоретически пред­сказывал еще раньше. Для антропологии это открытие имеет значение даже большее, чем для физики – открытие рентгеновских лучей». В комментарии Хэкеля чувствуется тон поч­ти религиозного пророчества и его осуществления. Тем не ме­нее Хэкель однажды уже манипулировал физиологическими данными для поддержки теории эволюции. И ученый совет Йенского университета однажды уже признал его виновным в фальсификации рисунков эмбрионов различных животных для демонстрации его собственной точки зрения на происхождение видов.
В 1895 году Дюбуа решает вернуться в Европу для пред­ставления своего питекантропа с нетерпением его ожидавшей и, как ему казалось, благосклонной аудитории ученых. Вскоре после своего прибытия на Европейский континент он предста­вил свои образцы и выступил с докладом на Третьем между­народном конгрессе по зоологии, состоявшемся в голландском городе Лейдене. Хотя некоторые из присутствующих на съез­де ученых (в частности Хэкель) с энтузиазмом признали в на­ходке ископаемого человека-обезьяну, другие приняли его за простую обезьяну, а третьи вообще усомнились, что кости принадлежали одному и тому же существу.
Дюбуа демонстрировал свои драгоценные находки в Па­риже, Лондоне и Берлине. В декабре 1895 года специалисты со всего мира собрались на заседание в Берлинском обществе ан­тропологии, этнологии и древнейшей истории, для того чтобы вынести свое суждение по поводу образцов питекантропа, представленных Дюбуа. Президент общества д-р Вирхов (Virchow) председательствовать на встрече отказался. В раз­вернувшейся острой дискуссии швейцарский анатом Коллман (Kollman) утверждал, что существо, которому принадлежали найденные останки, обезьяна. Сам Вирхов заявил, что бедрен­ная кость – человеческая. Он также сказал следующее: «Череп имеет глубокий шов между нижним сводом и верхним краем глазных впадин. Такой шов встречается только у обезь­ян, но отнюдь не характерен для людей. Таким образом, череп должен был принадлежать обезьяне. На мой взгляд, это было животное, по-видимому гигантский гиббон. Что же касается бедренной кости, то к черепу она никакого отношения не име­ет». Это мнение резко отличалось от точки зрения Хэкеля и некоторых других ученых, считавших, что найденные Дюбуа на Яве костные фрагменты принадлежали настоящему пред­ку современного человека.
Экспедиция профессора Селенки
Для разрешения некоторых вопросов, связанных с костными фрагментами питекантропа и с историей его обнаружения, профессор зоологии Мюнхенского университета (Германия) Эмиль Селенка (Emil Selenka) тщательно подготовил экспедицию на Яву, но буквально пе­ред самым ее началом он скончался. Его жена, профессор Ленора Селенка (Lenore Selenka), заменяет мужа и в период между 1907–1908 годами руководит раскопками в Триниле, в которых было задействовано 75 человек. Целью раскопок бы­ла попытка найти другие фрагменты костных останков пите­кантропа. В общей сложности руководимая Ленорой Селенкой команда геологов и палеонтологов отправила в Европу 43 ящика с костными останками, но ни один из них не содержал ни одного нового фрагмента питекантропа. Тем не менее в ис­следуемом слое почвы экспедиция обнаружила следы присут­ствия человека – расщепленные кости животных, древесный уголь и фундаменты примитивных печей. Эти следы вынуди­ли Ленору Селенку заключить, что люди и Pithecanthropus erectus – современники. Таким образом, полученные данные для поддержки эволюционной интерпретации образцов Дю­буа использовать было невозможно.
Более того, в 1924 году профессор антропологии Йельского университета Джордж Грант Мак-Керди (George Grant MacCurdy) в своей книге «Human Origins» («Происхождение человека») написал: «Экспедиция Селенки 1907–1908 годов… обнаружила третий коренной зуб, который, по словам Валкофа (Walkoff), определенно принадлежал человеку. Причем он находился в более древних (плиоценовых) слоях, чем те, в ко­торых были раскопаны зубы питекантропа».
Дюбуа покидает поле боя
Между тем статус человека-обезьяны Дюбуа оставал­ся неопределенным. Изучая мнения по проблеме питекантропа, берлинский зоолог Вильгельм Дамес (Wilhelm Dames) сумел собрать относящиеся к этому вопросу высказывания ряда ученых. Трое из них утверждали, что Pithecanthropus – это обезьяна; пятеро высказались за то, что он был человеком; шестеро сказали, что это обезьяна-че­ловек; шестеро заявили, что он является недостающим эволю­ционным звеном; еще двое подчеркивали, что он является зве­ном между недостающим звеном и человеком.
Таким образом, если одни ученые продолжали сомневаться, то другие последовали примеру Хэкеля, объявив яванского человека великолепным доказательством справед­ливости учения Дарвина. Некоторые использовали яванского человека для опровержения утверждения о присутствии че­ловека в третичном периоде. Как мы узнали из Главы 5, У. Х. Холмс не принял во внимание найденные в третичных золотоносных песках Калифорнии каменные орудия труда, потому что «они делали человеческую расу по крайней мере в половину старше, чем Pithecanthropus erectus Дюбуа, а это могло бы означать, что человек развивался сам по себе с само­го начала».
В конце концов Дюбуа был совершенно разочарован не­определенным отношением научного сообщества к его Pithecanthropus erectus и вообще перестал демонстрировать свои образцы. Говорят даже, что какое-то время он держал их в подвале своего дома. Во всяком случае, они не выставлялись в течение двадцати пяти лет, то есть до 1932 года.
Несмотря на это, споры вокруг Pithecanthropus erectus не утихали. Директор Института палеонтологии человека в Париже Марселен Буль утверждал, вторя другим ученым, что слой, в котором якобы были найдены череп и бедренная кость питекантропа, содержал также многочисленные кост­ные останки рыб, рептилий и млекопитающих. Но почему, собственно, все должны верить, что череп и бедро когда-то принадлежали одному и тому же существу или даже одному и тому же виду? Как и Вирхов, Буль утверждал, что бедренная кость идентична человеческой, тогда как череп скорее всего принадлежал обезьяне, возможно гигантскому гиббону. В 1941 году директор Кайнозойской исследовательской лаборатории при Объединенном медицинском колледже Пекина д-р Ф. Вайденрайх (F. Weidenreich) заявил, что у него нет основа­ний считать череп и бедренную кость принадлежащими одно­му и тому же существу. Найденная Дюбуа на Яве бедренная кость, отмечал он, очень напоминает кость современного чело­века, а ее изначальное положение в раскапываемом слое не было зафиксировано с необходимой точностью. Современные исследователи попытались установить возраст образцов пу­тем химического анализа, чтобы определить их соответствие фауне среднего плейстоцена в районе Тринила.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113