Провести победную серию из шести встреч в общем-то было не так сложно. Тем более что команда в ту пору у нас была очень сильная, прежде всего по подбору игроков. Достаточно напомнить, что вся наша пятерка нападения входила в сборную СССР. Два года подряд мы уверенно побеждали в чемпионате Москвы.
Перед сезоном 1936 года наш состав еще более усилился. Центральным полузащитником стал играть Евгений Елисеев, футболист достаточно известный, входивший в сборную СССР. Перешел он в «Динамо» из ленинградского «Балтзавода», а вообще к футболу приобщился в Москве, где выступал за «Трехгорку». Это был игрок умный, техничный, с хорошим ударом.
Появился у нас новичок и на правом краю нападения – Михаил Семичастный из ЦДКА. Он был из числа тех, про которых говорят – спортсмен до мозга костей. Отличный лыжник, легкоатлет, один из первых у нас игроков в ручной мяч, баскетболист… Увлекался он, кстати, охотой и, как все охотники, был неистощим на всякого рода небылицы, рассказывая которые свято верил, что] так на самом деле все и было. В команде пользовалась особой популярностью одна из них – о том, как его тесть пошел в сильный мороз с рогатиной на медведя. «Прижал тесть зверя к дереву, – рассказывал Семичастный, – и так простояли они несколько часов, после чего медведь… замерз и рухнул замертво на снег».
Семичастный был быстрым и очень настырным нападающим. Ему только дай мяч, а он уж прорвется к воротам. И головой, надо сказать, играл хорошо, особенно на опережение соперника.
В преддверии чемпионата и в ходе его мы проводили серьезную подготовку, значительно повысив объем и качество занятий. Бегали кроссы, занимались разными видами легкой атлетики, много упражнялись с мячом. И это заметно улучшило класс команды.
Тренировал московское «Динамо» в ту пору 39-летний Константин Павлович Квашнин, человек, замечу, интересный и оригинальный. До революции он стал чемпионом России по борьбе и вообще был разносторонним спортсменом. Боксер и тяжелоатлет, акробат, баскетболист, волейболист… Отлично играл в хоккей и футбол. Травма колена рано прервала его футбольную карьеру, а вот в хоккее он выступал за московское «Динамо» вплоть до 1936 года в роли играющего тренера. Под его руководством в том сезоне мы выиграли также и первый хоккейный чемпионат СССР среди клубных команд.
Квашнин был хорошим тренером-практиком, он четко и грамотно организовывал занятия, умел настроить команду, но особенно мне нравились теоретические дискуссии, которые Константин Павлович с большим энтузиазмом вел при разборе игр. Каждый должен был встать и объяснить ему, почему он на поле действовал так, а не иначе. Квашнин считал себя сторонником комбинационной игры и охотно поощрял творческие поиски футболистов в ходе игровых упражнений и в матчах, но сурово отчитывал за всякие, как он говорил, цирковые трюки, которые идут; во вред коллективным действиям, объединяя их общим понятием «мудрствование лукавое». Эту его точку зрения я полностью разделял и в дальнейшем, став тренером, так же строго судил игроков за действия, которые, быть может, внешне и были эффектны, по пользы команде не приносили.
Творческие диспуты Квашнина сыграли большую роль в тактическом воспитании команды, они будоражили мысль, заставляли игроков постоянно думать о том, как правильнее сыграть в той или иной ситуации. В те времена, мне думается, и сформировался стиль игры динамовской команды, основанный прежде всего на том, что футболист, владеющий мячом, должен немедленно сделать передачу партнеру, если тот находится в более выгодной для развития атаки позиции. И не одно поколение динамовцев Москвы следовало этому стилю. Не просто было, скажем, футболисту со стороны, даже очень сильному, сыграть в нашей команде. Когда в 1945 году московское «Динамо» пригласило в поездку в Великобританию такого мастера, как Всеволод Бобров, ему поначалу пришлось туго, поскольку партнеры, несмотря на всю его именитость, тут же по-простецки выговорили ему за передержку мяча и попытки взять игру на себя в те моменты, когда они занимали лучшее положение для ведения атаки. Бобров чуть поворчал, по перестроился, и это сразу пошло на пользу команде.
Квашнин не уставал повторять: «Играть нужно как по нотам!». Он был большой любитель музыки и виртуозно, во всяком случае на профессиональном уровне, играл на балалайке, выступал даже с сольными номерами в концертах художественной самодеятельности в Колонном зале Дома Союзов. У него в связи с этим своя теория существовала: «У кого есть музыкальный слух, тот с мячом тоньше обращается!». Я запомнил это его высказывание и стал наблюдать за другими футболистами, сопоставляя одно и другое качество. Первый же такой опыт меня поразил. Во время предсезонного сбора на юге я неожиданно для себя выяснил, что у нашего знаменитого капитана Федора Ильича Селина начисто отсутствовал музыкальный слух. Мы жили в доме отдыха, где иногда по вечерам проходили танцы. Селин приходил на них вместе с нами и просил кого-либо из товарищей: «Когда заиграют фокстрот, скажите мне. Это единственный танец, который я умею танцевать». Тогда я стал внимательно смотреть за ним на поле и в общем-то убедился в том, что хотя он и был большим футболистом, но с мячом все-таки обращался не так изящно и ловко, как, скажем, другие наши динамовцы – Сергей Ильин и Сергей Иванов. С тех пор я стал сторонником теории Квашнина.
Впоследствии от Сергея Сальникова я слышал такую историю. В 1947 году он играл в «Спартаке», и Борис Андреевич Аркадьев пригласил его поехать в составе ЦДКА в Чехословакию. Едут они по Праге в автобусе, все молчат, только на заднем сиденье кто-то очень чисто насвистывает потихоньку популярную оперную арию. Потом наступает тишина. Неожиданно Аркадьев спрашивает: «Кто это свистел?». Все оборачиваются и видят смущенного Севу Боброва, который, покраснев, признается: «Я, Борис Андреевич». Пауза. Затем Аркадьев громко, с характерным для него легким заиканием изрекает: «Я так и знал, что это кто-то из тех, кто ловко управляется с мячом!». Судя по всему, и Аркадьев разделял теорию Квашнина.
Ну а почему же, спросите вы, московское «Динамо» не выиграло осенний чемпионат страны? И команда по-прежнему хорошо подготовлена была, и не зазнались вроде бы. С будущим чемпионом – московским «Спартаком» – сыграли вничью – 3:3, причем по ходу встречи вели 2:0 и 3:2, а в конце пропустили гол с 11-метрового. Исход борьбы в турнире (в нем уже участвовало 8 команд) решил единственный наш проигрыш в чемпионате – московскому «Локомотиву». У этого матча была некоторая предыстория.
Летом 1936 года после окончания весеннего первенства московское «Динамо» в срочном порядке было командировано в Чехословакию для проведения ряда товарищеских матчей, о которых я рассказывал несколько ранее. Там, кстати, в одном из отелей произошла забавная история. Пошли мы ужинать. В небольшом зале на столе в общем блюде были разложены бутерброды – с рыбой и ветчиной. Прикинули – вроде на каждого по два не приходится. В это время появляется Константин Павлович Квашнин. Ребята к нему: что, мол, делать? Квашнин, который за словом в карман не лез, окинул быстрым взглядом стол и скомандовал:
– Основным игрокам бутерброды с ветчиной, запасным – с рыбой…
Взрыв смеха после таких его слов сотряс, наверное, весь отель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82
Перед сезоном 1936 года наш состав еще более усилился. Центральным полузащитником стал играть Евгений Елисеев, футболист достаточно известный, входивший в сборную СССР. Перешел он в «Динамо» из ленинградского «Балтзавода», а вообще к футболу приобщился в Москве, где выступал за «Трехгорку». Это был игрок умный, техничный, с хорошим ударом.
Появился у нас новичок и на правом краю нападения – Михаил Семичастный из ЦДКА. Он был из числа тех, про которых говорят – спортсмен до мозга костей. Отличный лыжник, легкоатлет, один из первых у нас игроков в ручной мяч, баскетболист… Увлекался он, кстати, охотой и, как все охотники, был неистощим на всякого рода небылицы, рассказывая которые свято верил, что] так на самом деле все и было. В команде пользовалась особой популярностью одна из них – о том, как его тесть пошел в сильный мороз с рогатиной на медведя. «Прижал тесть зверя к дереву, – рассказывал Семичастный, – и так простояли они несколько часов, после чего медведь… замерз и рухнул замертво на снег».
Семичастный был быстрым и очень настырным нападающим. Ему только дай мяч, а он уж прорвется к воротам. И головой, надо сказать, играл хорошо, особенно на опережение соперника.
В преддверии чемпионата и в ходе его мы проводили серьезную подготовку, значительно повысив объем и качество занятий. Бегали кроссы, занимались разными видами легкой атлетики, много упражнялись с мячом. И это заметно улучшило класс команды.
Тренировал московское «Динамо» в ту пору 39-летний Константин Павлович Квашнин, человек, замечу, интересный и оригинальный. До революции он стал чемпионом России по борьбе и вообще был разносторонним спортсменом. Боксер и тяжелоатлет, акробат, баскетболист, волейболист… Отлично играл в хоккей и футбол. Травма колена рано прервала его футбольную карьеру, а вот в хоккее он выступал за московское «Динамо» вплоть до 1936 года в роли играющего тренера. Под его руководством в том сезоне мы выиграли также и первый хоккейный чемпионат СССР среди клубных команд.
Квашнин был хорошим тренером-практиком, он четко и грамотно организовывал занятия, умел настроить команду, но особенно мне нравились теоретические дискуссии, которые Константин Павлович с большим энтузиазмом вел при разборе игр. Каждый должен был встать и объяснить ему, почему он на поле действовал так, а не иначе. Квашнин считал себя сторонником комбинационной игры и охотно поощрял творческие поиски футболистов в ходе игровых упражнений и в матчах, но сурово отчитывал за всякие, как он говорил, цирковые трюки, которые идут; во вред коллективным действиям, объединяя их общим понятием «мудрствование лукавое». Эту его точку зрения я полностью разделял и в дальнейшем, став тренером, так же строго судил игроков за действия, которые, быть может, внешне и были эффектны, по пользы команде не приносили.
Творческие диспуты Квашнина сыграли большую роль в тактическом воспитании команды, они будоражили мысль, заставляли игроков постоянно думать о том, как правильнее сыграть в той или иной ситуации. В те времена, мне думается, и сформировался стиль игры динамовской команды, основанный прежде всего на том, что футболист, владеющий мячом, должен немедленно сделать передачу партнеру, если тот находится в более выгодной для развития атаки позиции. И не одно поколение динамовцев Москвы следовало этому стилю. Не просто было, скажем, футболисту со стороны, даже очень сильному, сыграть в нашей команде. Когда в 1945 году московское «Динамо» пригласило в поездку в Великобританию такого мастера, как Всеволод Бобров, ему поначалу пришлось туго, поскольку партнеры, несмотря на всю его именитость, тут же по-простецки выговорили ему за передержку мяча и попытки взять игру на себя в те моменты, когда они занимали лучшее положение для ведения атаки. Бобров чуть поворчал, по перестроился, и это сразу пошло на пользу команде.
Квашнин не уставал повторять: «Играть нужно как по нотам!». Он был большой любитель музыки и виртуозно, во всяком случае на профессиональном уровне, играл на балалайке, выступал даже с сольными номерами в концертах художественной самодеятельности в Колонном зале Дома Союзов. У него в связи с этим своя теория существовала: «У кого есть музыкальный слух, тот с мячом тоньше обращается!». Я запомнил это его высказывание и стал наблюдать за другими футболистами, сопоставляя одно и другое качество. Первый же такой опыт меня поразил. Во время предсезонного сбора на юге я неожиданно для себя выяснил, что у нашего знаменитого капитана Федора Ильича Селина начисто отсутствовал музыкальный слух. Мы жили в доме отдыха, где иногда по вечерам проходили танцы. Селин приходил на них вместе с нами и просил кого-либо из товарищей: «Когда заиграют фокстрот, скажите мне. Это единственный танец, который я умею танцевать». Тогда я стал внимательно смотреть за ним на поле и в общем-то убедился в том, что хотя он и был большим футболистом, но с мячом все-таки обращался не так изящно и ловко, как, скажем, другие наши динамовцы – Сергей Ильин и Сергей Иванов. С тех пор я стал сторонником теории Квашнина.
Впоследствии от Сергея Сальникова я слышал такую историю. В 1947 году он играл в «Спартаке», и Борис Андреевич Аркадьев пригласил его поехать в составе ЦДКА в Чехословакию. Едут они по Праге в автобусе, все молчат, только на заднем сиденье кто-то очень чисто насвистывает потихоньку популярную оперную арию. Потом наступает тишина. Неожиданно Аркадьев спрашивает: «Кто это свистел?». Все оборачиваются и видят смущенного Севу Боброва, который, покраснев, признается: «Я, Борис Андреевич». Пауза. Затем Аркадьев громко, с характерным для него легким заиканием изрекает: «Я так и знал, что это кто-то из тех, кто ловко управляется с мячом!». Судя по всему, и Аркадьев разделял теорию Квашнина.
Ну а почему же, спросите вы, московское «Динамо» не выиграло осенний чемпионат страны? И команда по-прежнему хорошо подготовлена была, и не зазнались вроде бы. С будущим чемпионом – московским «Спартаком» – сыграли вничью – 3:3, причем по ходу встречи вели 2:0 и 3:2, а в конце пропустили гол с 11-метрового. Исход борьбы в турнире (в нем уже участвовало 8 команд) решил единственный наш проигрыш в чемпионате – московскому «Локомотиву». У этого матча была некоторая предыстория.
Летом 1936 года после окончания весеннего первенства московское «Динамо» в срочном порядке было командировано в Чехословакию для проведения ряда товарищеских матчей, о которых я рассказывал несколько ранее. Там, кстати, в одном из отелей произошла забавная история. Пошли мы ужинать. В небольшом зале на столе в общем блюде были разложены бутерброды – с рыбой и ветчиной. Прикинули – вроде на каждого по два не приходится. В это время появляется Константин Павлович Квашнин. Ребята к нему: что, мол, делать? Квашнин, который за словом в карман не лез, окинул быстрым взглядом стол и скомандовал:
– Основным игрокам бутерброды с ветчиной, запасным – с рыбой…
Взрыв смеха после таких его слов сотряс, наверное, весь отель.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82