Душевой в Москве 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


Шарко (ему уже шестьдесят девять лет) командует судном и работает над книгой, в которой собраны лекции о полярных льдах, прочитанные в прошлом году в Океанографическом институте: „Голова моя занята работой на мостике и на палубе, а когда фразы готовы, я спускаюсь вниз и наспех записываю их карандашом“. Спать капитан ложится в полночь, а к пяти-шести часам утра он уже на ногах. Плавание проходит нормально. Шарко все так же любуется полярными пейзажами, открывает неизвестные фьорды и методично стирает одно за другим „белые пятна“ с карты.
В Ангмагссалике он встречает экспедицию Поля-Эмиля Виктора и пять супружеских пар эскимосов со всем их имуществом – каяками, собаками, багажом. Виктор просит Шарко перевезти его вместе с эскимосами в местечко, расположенное в 150 километрах к северу. Вслушайтесь, как красиво звучит его название на эскимосском языке – Кангердлугсуатсиак. Виктор отправляется туда, поскольку решил прожить год вместе с эскимосами.
– А мы решили, – сообщают Шарко два других члена экспедиции (доктор Жессен и Перес), – отправиться в залив Скорсби на датском судне. Просим вас зайти за нами после доставки на место Поля-Эмиля Виктора.
Миссия усложняется: надо пересечь гренландские прибрежные льды дважды, а кроме того, заправиться углем в Исландии, чтобы не остаться без топлива.
– Хорошо, – соглашается Шарко.
Поль-Эмиль Виктор доставлен на место назначения. „Пуркуа па?“ берет курс на Ис-фьорд (северо-запад Исландии). Грузится уголь. Шарко без удовольствия смотрит на этот бурый уголь, который сыплется в трюмы. Это плохое топливо окажется одной из причин драмы.
21 августа. „Пуркуа па?“ покинул Ис-фьорд, где задержался на несколько дней из-за бурь, поскольку выход в море из порта был запрещен. „Милях в двадцати от Исландии нам встретился громадный айсберг – явление совершенно необычное в этих районах в это время года. Мы сообщили о нем по радио, чтобы поставить в известность капитанов других судов“.
22 августа. „Пуркуа па?“ добирается до входа в залив Скорсби, и тут Шарко получает телеграмму от двух этнологов, за которыми зашел. Их уже здесь нет. Они остались в Ангмагссалике и ждут датское судно, которое доставит их в Копенгаген.
– Прекрасно, – говорит Шарко.
Ученые, находящиеся на борту, делают фотографии и составляют карты. 26 августа судно отплывает к югу, чтобы продолжать эхолотирование. „Полный штиль, абсолютная видимость, теплое, не причиняющее беспокойств солнце; богатейшие цвета нежно сияют, радуя глаз совершенным сочетанием“. Гренландия словно решила показать Шарко свое доброе лицо в последний раз.
И животные, которых он так любит, словно прощаются с ним. 26 августа на мачту садится чайка и отказывается улетать. Шарко кормит ее консервированной семгой. Птица позволяет гладить себя. Ей дают имя Рита.
30 августа. Судно удаляется от гренландского побережья и берет курс на Исландию. Все уверены, что опасная часть путешествия завершена.
22.30. Взрыв метана в угле, который погрузили в Ис-фьорде. Котел вышел из строя.
Драма? Пока нет. Может, этот несчастный случай так и останется небольшим происшествием в ряду тех, что всегда подстерегали Шарко в опасных для плавания районах. Французский консул в Рейкьявике, предупрежденный по радио, сообщает, что датский сторожевой корабль на всех парах спешит к „Пуркуа па?“. Встреча состоялась. „Пуркуа па?“ взят на буксир. Все хорошо.
31 августа. Утром погода начинает портиться. Из-за сильного волнения и встречного ветра „Эвадбьорнан“ с трудом ведет „Пуркуа па?“ на буксире. Вскоре разыгрывается настоящий шторм. В 13.00 в 50 милях от Рейкьявика лопнул буксирный трос. После нескольких часов борьбы с морем его снова удается завести на сторожевик.
3 сентября. В два часа дня оба судна входят в порт Рейкьявик. Все облегченно вздыхают.
Все, кроме Шарко. Он считает необходимым вернуться во Францию, несмотря на дурную погоду, плохой уголь и отсутствие машины, нужной для плавания в случае встречных ветров. В каком состоянии находится котел? Можно ли отремонтировать его в Рейкьявике?
– Конечно, – отвечают инженеры и механики. – Повреждения незначительны. На ремонт уйдет не более пяти дней.
Работы потребовали двух недель. 14 сентября проведены испытания котла – можно отплывать. Вернее, можно будет отплыть, если позволит погода. А метеорологическая сводка сообщает о сильном падении давления.
15 сентября к утру погода улучшается. В полдень Шарко читает метеосводку, относящуюся к району между Исландией и Фаррерскими островами: „Хорошая погода, спокойное море“. Колебаться нечего, надо воспользоваться затишьем. Шарко и капитан Ле Конньа поднимаются на мостик. Звучит команда:
– Все по местам!
Детали драмы стали известны из рассказа единственного уцелевшего очевидца кораблекрушения – старшего рулевого Гонидека.
В 16.00 начался дождь. С мостика Шарко видит слева по курсу препятствие, которое надо обойти, чтобы повернуть затем на юг. Это – мыс Рейкьянес, темная, зловещая скала, окруженная рифами.
Дует юго-западный ветер. Через три часа после отплытия его сила достигает 11 баллов по Бофорту, то есть более 100 километров в час. Шарко советуется с Ле Конньа и главным штурманом Флури (обычная процедура в случае серьезной опасности) и решает укрыться за мысом Скагафлес, который судно только что обогнуло. Мудрое решение. Но никакая мудрость не может помочь, если рок решил отдать судно на волю разъяренного моря в самых неблагоприятных обстоятельствах.
В полночь „Пуркуа па?“ ложится в дрейф, пытаясь хоть как-то уберечься от самых крупных волн. Но все усилия экипажа тщетны. „Пуркуа па?“ теряет в дрейфе фок-мачту и радиоантенну. Сила ветра такова, что мачту со всей оснасткой тут же уносит в море.
16 сентября 1936 года, пять часов утра. Светает.
– Виден берег!
Да, но в бурю берег редко служит убежищем. Скорее наоборот. Из-под воды появляются рифы Альфтанес – смертельная опасность для любого судна, оказавшегося к северу от Рейкьявика.
В 5.15 „Пуркуа па?“ два раза с силой ударяется о рифы. Судно ложится на правый борт, гигантская волна проносится по палубе, давя шлюпки, словно спичечные коробки. В море унесен катер и один матрос. Та же волна поднимает судно над барьером скал и разворачивает его на 180°. В этот момент раздается взрыв – выбило клапан котла (Гонидеку об этом сообщил механик еще до кораблекрушения). Давление падает.
– Поставить кливер и марсель!
Шарко пытается с помощью парусов выполнить маневр – уйти из зоны рифов и выброситься на берег. Но судно стало неуправляемым, оно превратилось в безжизненную игрушку волн. Возникает еще один риф, и судно разбивается о него. Вся команда на палубе работает в спасательных жилетах. Одни сами прыгают в море, других смывают волны. Гонидек видит Шарко, который стоит на мостике. Его лицо искажено страданием.
Старший рулевой становится свидетелем совершенно невероятной сцены. Судно медленно разваливается и погружается в воду, а Шарко идет за клеткой с Ритой. Он открывает клетку, гладит чайку и подбрасывает ее в небо.
Гонидека уносит на гребне волны, но он успевает заметить, что на мостике, спустившемся вровень с поверхностью моря, стоят два человека в зюйдвестках, но без спасательных жилетов. Это – Шарко и Ле Конньа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56
 https://sdvk.ru/Aksessuari/Polochki/ 

 керамическая плитка 25 25