- Коля, ну куда ты делся?! - сказала она сердито мальчику. - Вечно ты… Говорила тебе, не подходи к иностранцам.
Она взяла Колю за руку и, не обратив на Капустиных ни малейшего внимания, пошла с ним к двери.
В дверях Коля обернулся и состроил Светлане Николаевне рожицу.
Капустины посмотрели друг на друга. Оба чувствовали себя смущенно.
В Брашове, после экскурсии на тракторный завод, Светлана Николаевна зашла в шляпный магазин примерить шляпку. Когда она смотрелась в зеркало, увидела сквозь витрину, что в машине на противоположной стороне сидит седовласый человек и смотрит в ее сторону.
В гостиницу она шла пешком. Машина медленно ехала за ней…
Не поднимаясь в номер, Светлана Николаевна села за столик открытого кафе. Взяла меню. К ней кто-то подошел, она решила - официант, подняла голову, собираясь сделать заказ. Перед ней стоял седовласый мужчина и смотрел на нее улыбаясь. Светлана Николаевна пожала плечами.
- Простите, вы что-то спросили?
Он молчал и улыбался. Она тоже улыбалась, но - несколько неуверенно. Потом отвернулась. Мужчина не уходил. Она снова обернулась.
- Я не понимаю, вы что, сесть хотите?
Он тихо засмеялся и сказал с румынским акцентом:
- Не узнали…
Светлана Николаевна посмотрела на него внимательно.
- А мы разве знакомы?
- Теперь можно сказать, что уже и нет, - медленно, подбирая слова, ответил он. - Столько лет… Ты не ответила ни на одно письмо.
- Я?!
Он грустно усмехнулся.
- Постарел, значит. И усы сбрил. Наверное, в этом дело.
Не похож.
- На кого?
- На того глупого парня, который вообразил бог знает что…
- Слушайте, по-моему, вы сейчас вообразили бог знает что. Я не знаю вас, никогда не видела, никогда не была здесь.
- Не была?
- Ты разве не из Ярославля?
- Ну, из Ярославля, допустим. Когда-то жила там. Давно.
Ну и что?
- Давно, - кивнул он. - И приехала сюда.
- Не приезжала я сюда.
- Ты врач?
- Допустим.
- Ну вот видишь. Врач - и Ярославль.
Она потерла себе виски.
- Я, кажется, опять схожу с ума. А что я тут делала?…
О, господи, я уже заговариваюсь… Что та делала? Которая врач из Ярославля.
- Я не знаю, что она делала, я знаю, что делала ты. Ты была с пионерлагерем. Сопровождала детей. Забыла?
- Детей?!
- Да.
- Но я не детский врач.
- Да, я знаю. Ты очень нервничала тогда, говорила, не помнишь детских болезней, у тебя тройка была в институте по педиатрии.
- Я так говорила?
- Да. А разве не тройка?
- Тройка.
- Ну вот видишь.
- Вижу. Жаль только, что у меня по психиатрии тоже тройка была, может, я тогда понимала бы, что происходит.
- А я работал от завода - директором лагеря. И ты смеялась надо мной, говорила - как это бездетному человеку доверяют кормить детей. - Он вздохнул. - А теперь у меня трое. Дочки. Жаль, сына нет. Я бы рассказал ему про одну женщину, у которой в глазах всегда было солнце, даже когда небо было в тучах, даже ночью… Я никогда больше не видел таких глаз, таких солнечных… - Он посмотрел на нее. - Они все такие же.
Светлана Николаевна взглянула наверх, заметила Капустина, наблюдавшего за ними с лоджии, и стала собираться.
- Ты торопишься? - огорчился румын.
- Да, мне пора.
- А может… Ты не хотела бы съездить?… Туда…
- Куда?
- Где был наш лагерь. Где мы… Это недалеко здесь. За городом. Вернемся в нашу молодость.
- Скоро стемнеет, - она взглянула как бы на небо. Капустин по-прежнему стоял над ними.
- Нет, еще не скоро. Ну а даже если… У нас же будут твои глаза.
- Она вдруг улыбнулась:
- А собственно, почему бы и нет?
- Конечно. Хотя говорят, что в прошлое страшно возвращаться.
- Это в свое. А в чужое… - она подняла голову и сказала Капустину: - Будь добр, кинь мне плащ.
- Это твой муж? - румын был обескуражен.
- Нет… Это… сосед по номеру.
- Сосед? Мужчина?
- У нас не хватило номеров…
- Но как же вы?…
- Ах, полноте, в нашем-то возрасте…
С лоджии спустился плащ. Он был привязан к ночной рубашке, которая, в свою очередь, была привязана к красному галстуку.
- Зубная щетка в кармане, - сказал Капустин. - Вот только галстук, извини, не совсем пионерский.
Когда они шли к машине, им встретилась Кремнева. Она оглядела их осуждающе и сказала Светлане Николаевне:
- Вы, конечно, как хотите, но я бы вам не советовала…
22
Светлана Николаевна вернулась вечером. Румын подвез ее на машине к подъезду отеля, вышел, открыл дверцу, помог выбраться. Она взглянула наверх - Капустина в лоджии не было. Но он смотрел на нее сквозь стеклянную стену холла.
- Ну вот, - сказал румын, - совсем не страшно. Грустно скорее.
- Да. Грустно.
- А вам почему? Если это не ваше прошлое?
- А может, мое…
- Но вы же говорили…
- Оно не наше, не наше с вами. Оно отдельно ваше и отдельно мое. И мы побывали в нем. Хотя мое - было не здесь, и не в лагере… Это был детский сад, и он был не директором, а физкультурником, но он тоже говорил что-то похожее, что-то насчет солнца и пасмурной погоды… И насчет моей тройки по педиатрии. Я вообще думаю теперь, что у всех людей одно прошлое. Только будущее у всех разное… - Она протянула ему руку. - Спасибо вам, что напомнили мне об этом. - Он склонился и поцеловал ей руку. А она вдруг, неожиданно даже для самой себя, коснулась губами его седого виска. - А без усов вам лучше, - сказала она смущенно и вошла в подъезд отеля.
Теплоход шел по морю.
Капустин сидел в шезлонге - одетый в брюки и рубашку с длинными рукавами, чем заметно выделялся среди загорающих пассажиров. Светлана Николаевна была в купальнике.
По судовому радио объявили:
- Уважаемые пассажиры, наш теплоход прибывает в болгарский порт Варну. Желающие посетить международный фестиваль песни запишитесь у руководителя круиза…
- Ты желаешь? - спросил он ее.
- Что? - Она открыла глаза.
- Посетить фестиваль. Объявили только что.
- Да?
- Витаешь? - Он усмехнулся. - Все еще в Румынии. - Она не ответила. - Может, попросишь своего первого мужа, чтоб он обратно повернул? Ко второму.
- Олег, в конце концов…
- Конечно, теперь это не имеет значения…
- Это никогда не имело значения. Не может иметь значения то, чего не было. Это совпадение. Шалости памяти. Не знаю, что еще…
- У двоих сразу? Шалуны…
- Слушай, ну, чтоб покончить с этим… Ну как ты думаешь, стала бы я теперь говорить тебе неправду?
- А раньше, значит, стала бы?
Она вдруг обнаружила, что злится, и сказала:
- Ну а собственно, что я оправдываюсь…
И замолчала, отвернулась.
Он протянул руку, дотронулся до ее руки. Она руку не отняла. Оба словно замерли. Потом он тихо спросил:
- А с этим вот, седым?…
Она резко поднялась и пошла.
Он пожал плечами, закрыл глаза. Потом открыл, почувствовав, что кто-то на него смотрит. В соседнем шезлонге сидела Неля. У нее был такой вид, будто она сидит тут очень давно.
- Вы? - удивился Капустин. - Откуда вы взялись?
- Из будущего, - загадочно улыбнулась Неля.
- Из какого будущего?
- Из вашего.
Он засмеялся.
- Хорошо, что предупредили.
- Я девушка честная.
- Ну, если вы честная, - попытался перевести разговор Капустин, - то скажите мне честно: стоит идти на этот фестиваль?
- Конечно.
- А что там особенного будет?
- Особенного? Моя сестра будет петь.
- Тоже певица?
- Она? Это я - тоже. Я вон все по круизам, а она давно солистка радио.
- Ну, не знаю, я, может, не большой специалист, но мне очень нравится, как вы поете.
- Это вы мою Элку не слыхали…
Традиционный летний фестиваль эстрадной песни проходил в огромном концертном зале под открытым небом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9