Как следствие этого умения, возникает умение оперировать ситуацией в разных масштабах в зависимости от подготовленности, одаренности и традиции. Причем оперировать не каким-то неизвестным способом, а опираясь на знание закона наименьшего воздействия, то есть знание того, какое минимальное действие нужно сделать, чтобы получить заданное изменение ситуации. Отсюда появляется умение играть в любую социальную игру, отсюда появляется умение усваивать любую рациональную информацию и оперировать ею.
На стороннего наблюдателя владение этим знанием и использование его действует подавляюще, поэтому таких людей с особой яростью любят обзывать манипуляторами, с какой-то патологической внутренней яростью. Они раздражают особенно сильно, потому что нам кажется, что нас обыгрывают, объегоривают, а они просто так видят, так мыслят, так играют.
Мне это напоминает ситуацию Моцарта и Сальери. Один был музыкальный мыслитель, а второй – гений от Бога, который вообще не думал. Знаете, как это раздражает: я тружусь, мучаюсь, у меня что-то получается, как мне кажется, даже как будто признания достиг. И вдруг приходит шалопай, алкаш, «гуляка праздный»… Но этого же не должно быть!
Это не подчиняется обыкновенной логике. Но оказывается, существует много других логик. Многие из них гораздо эффективнее, чем логика Сальери, даже в самом элементарном жизненном процессе.
Другое дело, что именно от этих людей, от людей, идущих по пути развития высшего интеллектуального центра, очень часто веет холодом. Вы можете полжизни ходить по библиотекам, а они все равно делают это гораздо изящнее и с большим успехом, но, как правило, всегда скрывают, как и чем они этого добиваются. Они, как правило, изображают людей сильно начитанных, заготавливают и разучивают списки литературы потому что, с одной стороны, не хотят превратиться в клоунов, чтобы кто-то их засадил и эксплуатировал в качестве биокомпьютера, а с другой – понимают, что не надо обижать людей.
Ведь если они правильно развиваются, они стараются найти такую форму реализации своих возможностей, чтобы она не задевала остальных уж очень сильно, если, конечно, они живут в миру, а не в замкнутом социуме – ашраме, монастыре или исследовательском духовном центре. Потому что ничто нас так не принижает, как знакомство с таким человеком, общение с ним. Когда сталкиваешься с человеком, который по-настоящему владеет одним из этих путей, когда он снимает все маски, приспособления и начинает общаться открыто, на своем языке, как говорится, то мне, например, страшновато, хоть и восторженно.
Почему это так действует? Давайте разберемся. Если человек уходит в глубокую медитацию, а ты вообще в этом не разбираешься, то это никак на тебя не действует – ты просто говоришь: «О! О! О!» Ставишь его куда-то на пьедестал. Все. Он там стоит, я тут ему молюсь, и все нормально. Если он воздействием каким владеет, то тоже: «О! О! О!» Ну, видели по телевидению. Тоже все нормально. Он там, я тут. Но когда вы встретитесь с человеком, который прошел в какой-то степени или до конца совершил поход по «пути хитрого человека», и если он вам продемонстрирует все это (у них целый арсенал приспособлений – как выглядеть более или менее обыкновенно), то вы поймете, может быть, о чем я говорю. Он снимет маски и покажет, как эта штука работает.
И самое смешное, что в этом случае защита по принципу «он там, а я тут» невозможна, потому что это же сознание! Оно и у меня есть, и у него есть. С одной стороны, это что-то такое раздавливающее, а с другой – опознаваемое. Вот в чем сложность. Мастера такого пути невозможно на пьедестал поставить, отделить, отгородить от себя.
Когда человек со сцены демонстрирует суперсчет, то с этим еще надо разобраться – это, возможно, феномен, а возможно, человек этот просто прикидывается дурачком. Если человек из такой традиции это делает, то это он дурачком прикидывается, а мы хлопаем в ладоши. Я имею в виду, что нам с эстрады демонстрируют: девять досок вертится, на каждой доске шестизначное число на шестизначное число умножить надо. Десять секунд человек смотрит, а потом результаты называет. С точки зрения людей, прошедших такой путь, это он дурачком прикидывается.
Понимать это надо так, что он фокусы показывает, чтобы выглядеть более-менее обыкновенно, в фокусника играет. Мы удивляемся, но спокойно принимаем его как фокусника. А с точки зрения людей этой традиции, он просто валяет дурака, используя толику своих возможностей для развлечения публики.
Я бы назвал эти пути аристократическими.
Как таким путем пройти, я не представляю. Теоретически: скажем, лет в шестнадцать, восемнадцать, двадцать встречаю я учителя вот на таком пути… И как бы он из такого существа, как я, сделал бы то, что надо, хоть бы и с помощью всего пути, не представляю. Но ведь делают как-то, ведь существуют эти пути, не исчезают. Они существовали еще тогда, когда образованных людей, в нашем понимании, вообще не было. Были единицы книжно-образованных, социально образованных. Ведь брали детей пастухов, обучали их, потому что сознание может работать на очень разнообразных принципах. Принципы, даже основные, можно заложить другие, не говоря уже о неосновных.
Каков неофит на вид
А что касается того, как выглядит неофит, то, извините меня, неофит в любом учении, на любом пути выглядит дурачком, потому что он ходит и везде кричит: «О! О!» Это очень большое везение, если вам удастся столкнуться с человеком, который хотя бы лет девять-десять всерьез идет по такому пути.
Это из разряда таких людей, как Якоб Беме – сапожник. Философский труд издал – и опять в сапожники, потом еще книгу – и снова сапожник. (А теперь в издании «Памятники мировой философской мысли» его печатают.)
Мы думаем: если они такие есть, что же они к нам в университет не идут преподавать, в Академию наук и т.д. Может, среди них и есть парочка таких, но у них мотивация другая. У нас не хватает памяти, чтобы помнить всегда, когда мы сталкиваемся с этим, простую вещь – что у человека, использующего духовную реальность не как убежище, а как путь, меняется мотивация. То, что нам хочется и интересно, и мы считаем: если так, то обязательно из этого вот так, – у него это может быть иначе… Он находит такие сферы применения своего сознания, про которые нам и в голову не приходит, что туда надо прикладывать какое-то сознание.
Если ему нужно будет, то он станет академиком, не волнуйтесь, он просто посчитает, как это сделать быстро и максимально экономично. Однако вспомните фантастику, там во всех антиутопиях отрицательные герои чаще всего такие. Всеобщий страх передается фантастам. Они тоже боятся такого сознания, поэтому объявляют: это человек-робот, человек-компьютер, бездушное холодное существо, убийца, кровопийца, сам себя уничтожает, брак на пути. «Маленькому знанию не понять Большого знания». Они отдельно со своим большим знанием, а мы отдельно со своим маленьким знанием.
Основная трудность
Что в этих путях является основной трудностью? Что можно выделить общетеоретическое, общеметодологическое? Конечно же, страх сойти с ума. «Не дай мне Бог сойти с ума, уж лучше посох и сума». Большинство людей в реальной жизни, если создается ситуация выбора: сойти с ума или умереть, – предпочли бы умереть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51
На стороннего наблюдателя владение этим знанием и использование его действует подавляюще, поэтому таких людей с особой яростью любят обзывать манипуляторами, с какой-то патологической внутренней яростью. Они раздражают особенно сильно, потому что нам кажется, что нас обыгрывают, объегоривают, а они просто так видят, так мыслят, так играют.
Мне это напоминает ситуацию Моцарта и Сальери. Один был музыкальный мыслитель, а второй – гений от Бога, который вообще не думал. Знаете, как это раздражает: я тружусь, мучаюсь, у меня что-то получается, как мне кажется, даже как будто признания достиг. И вдруг приходит шалопай, алкаш, «гуляка праздный»… Но этого же не должно быть!
Это не подчиняется обыкновенной логике. Но оказывается, существует много других логик. Многие из них гораздо эффективнее, чем логика Сальери, даже в самом элементарном жизненном процессе.
Другое дело, что именно от этих людей, от людей, идущих по пути развития высшего интеллектуального центра, очень часто веет холодом. Вы можете полжизни ходить по библиотекам, а они все равно делают это гораздо изящнее и с большим успехом, но, как правило, всегда скрывают, как и чем они этого добиваются. Они, как правило, изображают людей сильно начитанных, заготавливают и разучивают списки литературы потому что, с одной стороны, не хотят превратиться в клоунов, чтобы кто-то их засадил и эксплуатировал в качестве биокомпьютера, а с другой – понимают, что не надо обижать людей.
Ведь если они правильно развиваются, они стараются найти такую форму реализации своих возможностей, чтобы она не задевала остальных уж очень сильно, если, конечно, они живут в миру, а не в замкнутом социуме – ашраме, монастыре или исследовательском духовном центре. Потому что ничто нас так не принижает, как знакомство с таким человеком, общение с ним. Когда сталкиваешься с человеком, который по-настоящему владеет одним из этих путей, когда он снимает все маски, приспособления и начинает общаться открыто, на своем языке, как говорится, то мне, например, страшновато, хоть и восторженно.
Почему это так действует? Давайте разберемся. Если человек уходит в глубокую медитацию, а ты вообще в этом не разбираешься, то это никак на тебя не действует – ты просто говоришь: «О! О! О!» Ставишь его куда-то на пьедестал. Все. Он там стоит, я тут ему молюсь, и все нормально. Если он воздействием каким владеет, то тоже: «О! О! О!» Ну, видели по телевидению. Тоже все нормально. Он там, я тут. Но когда вы встретитесь с человеком, который прошел в какой-то степени или до конца совершил поход по «пути хитрого человека», и если он вам продемонстрирует все это (у них целый арсенал приспособлений – как выглядеть более или менее обыкновенно), то вы поймете, может быть, о чем я говорю. Он снимет маски и покажет, как эта штука работает.
И самое смешное, что в этом случае защита по принципу «он там, а я тут» невозможна, потому что это же сознание! Оно и у меня есть, и у него есть. С одной стороны, это что-то такое раздавливающее, а с другой – опознаваемое. Вот в чем сложность. Мастера такого пути невозможно на пьедестал поставить, отделить, отгородить от себя.
Когда человек со сцены демонстрирует суперсчет, то с этим еще надо разобраться – это, возможно, феномен, а возможно, человек этот просто прикидывается дурачком. Если человек из такой традиции это делает, то это он дурачком прикидывается, а мы хлопаем в ладоши. Я имею в виду, что нам с эстрады демонстрируют: девять досок вертится, на каждой доске шестизначное число на шестизначное число умножить надо. Десять секунд человек смотрит, а потом результаты называет. С точки зрения людей, прошедших такой путь, это он дурачком прикидывается.
Понимать это надо так, что он фокусы показывает, чтобы выглядеть более-менее обыкновенно, в фокусника играет. Мы удивляемся, но спокойно принимаем его как фокусника. А с точки зрения людей этой традиции, он просто валяет дурака, используя толику своих возможностей для развлечения публики.
Я бы назвал эти пути аристократическими.
Как таким путем пройти, я не представляю. Теоретически: скажем, лет в шестнадцать, восемнадцать, двадцать встречаю я учителя вот на таком пути… И как бы он из такого существа, как я, сделал бы то, что надо, хоть бы и с помощью всего пути, не представляю. Но ведь делают как-то, ведь существуют эти пути, не исчезают. Они существовали еще тогда, когда образованных людей, в нашем понимании, вообще не было. Были единицы книжно-образованных, социально образованных. Ведь брали детей пастухов, обучали их, потому что сознание может работать на очень разнообразных принципах. Принципы, даже основные, можно заложить другие, не говоря уже о неосновных.
Каков неофит на вид
А что касается того, как выглядит неофит, то, извините меня, неофит в любом учении, на любом пути выглядит дурачком, потому что он ходит и везде кричит: «О! О!» Это очень большое везение, если вам удастся столкнуться с человеком, который хотя бы лет девять-десять всерьез идет по такому пути.
Это из разряда таких людей, как Якоб Беме – сапожник. Философский труд издал – и опять в сапожники, потом еще книгу – и снова сапожник. (А теперь в издании «Памятники мировой философской мысли» его печатают.)
Мы думаем: если они такие есть, что же они к нам в университет не идут преподавать, в Академию наук и т.д. Может, среди них и есть парочка таких, но у них мотивация другая. У нас не хватает памяти, чтобы помнить всегда, когда мы сталкиваемся с этим, простую вещь – что у человека, использующего духовную реальность не как убежище, а как путь, меняется мотивация. То, что нам хочется и интересно, и мы считаем: если так, то обязательно из этого вот так, – у него это может быть иначе… Он находит такие сферы применения своего сознания, про которые нам и в голову не приходит, что туда надо прикладывать какое-то сознание.
Если ему нужно будет, то он станет академиком, не волнуйтесь, он просто посчитает, как это сделать быстро и максимально экономично. Однако вспомните фантастику, там во всех антиутопиях отрицательные герои чаще всего такие. Всеобщий страх передается фантастам. Они тоже боятся такого сознания, поэтому объявляют: это человек-робот, человек-компьютер, бездушное холодное существо, убийца, кровопийца, сам себя уничтожает, брак на пути. «Маленькому знанию не понять Большого знания». Они отдельно со своим большим знанием, а мы отдельно со своим маленьким знанием.
Основная трудность
Что в этих путях является основной трудностью? Что можно выделить общетеоретическое, общеметодологическое? Конечно же, страх сойти с ума. «Не дай мне Бог сойти с ума, уж лучше посох и сума». Большинство людей в реальной жизни, если создается ситуация выбора: сойти с ума или умереть, – предпочли бы умереть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51