Марджори начала наматывать лесу на катушку только тогда, когда лодка коснулась носом берега.
Они вытащили ее на песок, и Ник взял с кормы ведро с живыми окунями. Окуни плавали в ведре. Ник выловил трех, отрезал им головы и счистил чешую, а Марджори все еще шарила руками в ведре; наконец она поймала одного окуня и тоже отрезала ему голову и счистила чешую. Ник посмотрел на рыбку у нее в руке.
— Брюшной плавник не надо срезать, — сказал он. — Для наживки и так сойдет, но с брюшным плавником все-таки лучше.
Он насадил очищенных окуней с хвоста. У каждого удилища на конце поводка было по два крючка. Марджори отъехала от берега, зажав леску в зубах и глядя на Ника, а он стоял на берегу и держал удочку, пока не размоталась вся катушка.
— Ну, кажется, так! — крикнул он.
— Бросать? — спросила Марджори, взяв леску в руку.
— Да, бросай.
Марджори бросила леску за борт и стала смотреть, как наживка уходит под воду.
Она снова подъехала к берегу и проделала то же самое со второй леской. Ник положил по тяжелой доске на конец каждой удочки, чтобы они крепче держались, а снизу подпер их досками поменьше. Потом повернул назад ручки на обеих катушках, туго натянул лески между берегом и песчаным дном канала, куда была брошена наживка, и защелкнул затворы. Плавая в поисках корма у самого дна, форель схватит наживку, кинется с ней, размотает за собой леску, предохранитель опустится, и катушка зазвенит.
Марджори отъехала подальше, чтобы не задеть лесок. Она налегла на весла, и лодка пошла вдоль берега. Вслед за ней по воде тянулась мелкая рябь. Марджори вышла на берег, и Ник втащил лодку выше, на песок.
— Что с тобой, Ник? — спросила Марджори.
— Не знаю, — ответил Ник, собирая хворост для костра.
Они разложили костер. Марджори сходила к лодке и принесла одеяло. Вечерний ветер относил дым к мысу, и Марджори расстелила одеяло левее, между костром и озером.
Марджори села на одеяло спиной к костру и стала ждать Ника. Он подошел и сел рядом с ней. Сзади них на мысу был частый кустарник, а впереди — залив с устьем Хортонс-Крика. Стемнеть еще не успело. Свет от костра доходил до воды. Им были видны два стальных удилища, поставленных под углом к темной воде. Свет от костра поблескивал на катушках.
Марджори достала из корзинки еду.
— Мне не хочется, — сказал Ник.
— Поешь чего-нибудь, Ник.
— Ну, давай.
Они ели молча и смотрели на удочки и отблески огня на воде.
— Сегодня будет луна, — сказал Ник. Он посмотрел на холмы за бухтой, которые все резче выступали на темном небе. Он знал, что за холмами встает луна.
— Да, я знаю, — сказала Марджори счастливым голосом.
— Ты все знаешь, — сказал Ник.
— Перестань, Ник. Ну, пожалуйста, не будь таким.
— А что я могу поделать? — сказал Ник. — Ты все знаешь. Решительно все. В том-то и беда. Ты прекрасно сама это знаешь.
Марджори ничего не ответила.
— Я научил тебя всему. Ты же все знаешь. Ну, например, чего ты не знаешь?
— Перестань! — сказала Марджори. — Вон луна выходит.
Они сидели на одеяле, не касаясь друг друга, и смотрели, как поднимается луна.
— Зачем выдумывать глупости? — сказала Марджори. — Говори прямо, что с тобой?
— Не знаю.
— Нет, знаешь.
— Нет, не знаю.
— Ну, скажи мне.
Ник посмотрел на луну, выходящую из-за холмов.
— Скучно.
Он боялся взглянуть на Марджори. Он взглянул на Марджори. Она сидела спиной к нему. Он посмотрел на ее спину.
— Скучно. Все стало скучно.
Она молчала. Он снова заговорил:
— У меня такое чувство, будто все во мне оборвалось. Не знаю, Марджори. Не знаю, что тебе сказать.
Он все еще смотрел ей в спину.
— И любить скучно? — спросила Марджори.
— Да, — сказал Ник.
Марджори встала. Ник сидел, опустив голову на руки.
— Я возьму лодку, — крикнула ему Марджори. — Ты можешь пройти пешком вдоль мыса.
— Хорошо, — сказал Ник. — Я тебе помогу.
— Не надо, — сказала Марджори. Она плыла в лодке по заливу, освещенному луной. Ник вернулся и лег ничком на одеяло у костра. Он слышал, как Марджори работает веслами.
Он долго лежал так. Он лежал так, а потом услышал шаги Билла, вышедшего на просеку из лесу. Он почувствовал, что Билл подошел к костру. Билл не дотронулся до него.
— Ну что, ушла?
— Да, — сказал Ник, уткнувшись лицом в одеяло.
— Устроила сцену?
— Никаких сцен не было.
— Ну, а ты как?
— Уйди, Билл. Погуляй там где-нибудь.
Билл выбрал себе сандвич в корзинке и пошел взглянуть на удочки.
4
Жарища в тот день была адова. Мы соорудили поперек моста совершенно бесподобую баррикаду. Баррикада получилась просто блеск. Высокая чугунная решетка — с ограды перед домом. Такая тяжелая, что сразу не сдвинешь, но стрелять через нее удобно, а им пришлось бы перелезать. Шикарная баррикада. Они было полезли, но мы стали бить их с сорока шагов. Они брали ее приступом, а потом офицеры одни выходили вперед и пытались свалить ее. Заграждение получилось совершенно идеальное. Офицеры у них держались великолепно. Мы просто рассвирепели, когда узнали, что правый фланг отошел и нам придется отступать.
Трехдневная непогода
Когда Ник свернул на дорогу, проходившую через фруктовый сад, дождь кончился. Фрукты были уже собраны, и осенний ветер шумел в голых ветках. Ник остановился и подобрал яблоко, блестевшее от дождя в бурой траве у дороги. Он положил яблоко в карман куртки.
Из сада дорога вела на вершину холма. Там стоял коттедж, на крыльце было пусто, из трубы шел дым. За коттеджем виднелся гараж, курятник и молодая поросль, поднимавшаяся, точно изгородь, на фоне леса. Он взглянул в ту сторону — большие деревья раскачивались вдалеке на ветру. Это была первая осенняя буря.
Когда Ник пересек поле за садом, дверь отворилась, и из коттеджа вышел Билл. Он остановился на крыльце.
— А-а, Уимидж, — сказал он.
— Хэлло, Билл, — сказал Ник, поднимаясь по ступенькам.
Они постояли на крыльце, глядя на озеро, на сад, на поля за дорогой и поросший лесом мыс. Ветер дул прямо с озера. С крыльца им был виден прибой у мыса Тен-Майл.
— Здорово дует, — сказал Ник.
— Это теперь на три дня, — сказал Билл.
— Отец дома? — спросил Ник.
— Нет. Ушел на охоту. Пойдем в комнаты.
Ник вошел в коттедж. В камине ярко горели дрова. Пламя с ревом рвалось в трубу. Билл захлопнул дверь.
— Выпьем? — сказал он.
Он сходил на кухню и вернулся с двумя стаканами и кувшином воды. Ник достал с полки над камином бутылку виски.
— Ничего? — спросил он.
— Давай, давай, — сказал Билл.
Они сидели у камина и пили ирландское виски с водой.
— Приятно отдает дымком, — сказал Ник и посмотрел через стакан на огонь.
— Это от торфа, — сказал Билл.
— Торф не может попасть в виски, — сказал Ник.
— Попал так попал, — сказал Билл.
— А ты видел когда-нибудь торф? — спросил Ник.
— Нет, — сказал Билл.
— И я не видел, — сказал Ник.
Ник протянул ноги к самому огню, и от его башмаков пошел пар.
— Ты бы разулся, — сказал Билл.
— Я без носков.
— Сними башмаки и просуши, а я дам тебе какие-нибудь носки, — сказал Билл. Он поднялся на чердак, и Ник слышал, как он ходит там, наверху. Чердак был под самой крышей, и Билл с отцом и сам Ник иногда спали там. К чердаку примыкал чулан. Они отодвигали койки от того места, где крыша протекала, и застилали их прорезиненными одеялами.
Билл вернулся с парой толстых шерстяных носков.
— Теперь уже поздновато ходить на босу ногу, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26