И заболеет. И, наверное, даже умрет, потому что у нее такая тонкая организация психики.
— Сочувствую, но я не понимаю, при чем здесь я?
— При том, что я хочу, чтобы вы поздравили ее вместо меня.
— Вы шутите?! Я не могу заявиться в дом к незнакомой, которой ни разу не видел, даме. И потом — почему бы вам не поздравить ее самому?
— Понимаете, ситуация весьма щекотливая... Дело в том, что именинница вышла замуж за человека, который меня знает и терпеть не может! Мне нельзя там появляться.
Ах вот оно в чем дело — тогда понятно... Соблазнил чужую жену, наставив мужу рога, а теперь, справедливо опасаясь, что его спустят с лестницы, посылает вместо себя другого.
Так должен был подумать собеседник просителя.
И точно так и подумал. Потому что это было самое простое и понятное объяснение.
Впрочем, могли быть и другие. Например, что через него желают передать что-нибудь противозаконное — ну там наркотики или оружие...
— Вы только не подумайте чего-нибудь плохого. Это будет всего лишь торт! Мы пойдем и купим его вместе, или даже вы сами, чтобы вы не вообразили, что я хочу воспользоваться вашей добротой в преступных целях.
Только торт и поздравления, и ничего кроме!
Если вы согласитесь, я заплачу! Я дам вам — сто евро.
Двести!..
Триста!..
Между прочим, очень приличные для немца деньги.
— Ну я не знаю... Разве только чтобы не травмировать вашу приятельницу.
— Да-да, конечно, чтобы не травмировать... Исключительно из-за заботы о ее здоровье! Только съездить по адресу, поздравить и вручить подарок!..
Вот так все и было. Ничего он не придумал!..
— Вы сможете подтвердить это на суде под присягой?
— Да, конечно!
Это все он — это не я!
Допустим — так.
— Сейчас мы попробуем составить с вашей помощью его фоторобот. Вы согласны?
— Да, да, конечно!
Еще бы он им отказал!..
Стали составлять фоторобот. Здесь же, на ноутбуке, используя специальную программу, которая выводила на экран фрагменты мужских лиц.
— Какой у него был абрис лица? Круглый, узкий, широкий, приплюснутый, грушевидный?..
— Скорее узкий.
— Такой?
— Да, пожалуй, такой.
— Уши прижатые, оттопыренные, округлые, вытянутые с загнутыми внутрь краями?
Такие?..
Или такие?..
— Вот эти, последние, большие и оттопыренные.
— Хорошо...
Теперь нос.
Прямой, длинный, короткий, с горбинкой, курносый, с широко расставленными крыльями ноздрей...
— По-моему, чуть курносый...
Постепенно из фрагментов чужих лиц вырастало новое лицо. Неизвестного злодея. Которого скоро будет искать вся немецкая полиция, и не только немецкая.
— Губы?..
— Подбородок?..
— Разрез глаз?..
Ну и рожа!.. Никакая...
Фоторобот получился на славу — очень схожий с оригиналом! Вот что значит передовая западная техника! Если бы можно было поставить его впритирку с фото оригинала, то они почти ничем бы не отличались ни овалом лица, ни ушами, ни носом, ни глазами. Они были бы как близнецы-братья — фоторобот и тот человек, что вручил «объекту» торт.
А после того как вручил — улетел к себе в самостийную Украину.
Где — жил!..
Глава 31
Потому что был это совсем другой, посторонний, не имеющий к этому делу никакого отношения украинец, который давно убыл к себе на родину, и где, хочется надеяться, навек канул, растворившись в ее многомиллионном населении. Вместе с причитающимся ему гонораром в пять тысяч долларов. Полученным всего лишь за то, что он подошел к указанному ему человеку и рассказал душещипательную историю про именины подруги, десятилетнюю к ней любовь и мужа-ревнивца. И вручил конверт с адресом и триста евро.
Хоть все же не удержался — спросил:
— Слушай, а зачем тебе это нужно?
— А тебя колышет? Надо, и все!
Или, может быть, ты согласишься отнести тот торт сам? За триста евро. Вместо пяти штук за «базар» с тем, кто понесет торт за триста?
Ну что — согласен?
— Не-а!.. Пять штук больше трех сотен.
— Ну, значит, по рукам?
— Ага...
Так быстро договориться можно было только с соотечественником. Иностранцы потребовали бы присутствия своего адвоката. Да еще, чего доброго, капнули бы в полицию.
Наши в полицию не капают — не дождешься. Особенно когда получили пять тысяч, которые у них могут отнять, если они, сдуру проявив гражданскую сознательность, сами на себя заявят!
Ага — счас, разбежались!..
— Подойдешь к человеку, скажешь, что я велел, да смотри без самодеятельности — строго по тексту! Наизусть выучишь или читать по бумажке станешь?
— За кого ты меня принимаешь?! Я два года здесь ошиваюсь, так что на их мове балакаю лучше, чем на неродном русском!
— Но-но, ты не очень-то!
— Да ладно ты! Все будет тип-топ. В смысле — зер гут!
Как бы он не напорол чего... Впрочем — вряд ли — парень развитой, артистичный, держится хорошо, если с ним порепетировать и заставить как следует выучить роль — справится. За немца его, конечно, не примут, но за немца и не надо.
Он еще раз оглядел нанятого на роль статиста.
Правда, видок...
— Ты приоденься — а то выглядишь как оборванец.
— На что? Я без копья!
Вот ведь жлоб...
— Сколько тебе надо?
— Штуку!
— Да ты что, за штуку здесь можно десяток таких как ты, хлопцев упаковать!
— Так ведь ты сам сказал, что надо выглядеть убедительно. А это штука — никак не меньше!
— Ладно, уговорил — держи. Пятьсот.
Первый статист подобран.
Он сделает свое дело, после чего убудет на Украину. Где, даже имея его фоторобот или даже фотопортрет, найти его будет невозможно. Но даже если найти — хрен он кому и что расскажет, а наплетет какие-нибудь враки! Но даже если предположить невозможное, предположить, что вдруг расскажет, то найти по его описанию нанявшего его человека будет затруднительно, так как тот был сам на себя не похож, а черт знает на кого!..
И нить оборвется... Между заказчиком и исполнителем. Потому что среднее звено убудет — уже убыло — в неизвестном направлении, в самостийную, где сам черт ногу сломит, не то что немецкие полицаи, Украину!
— Ну что — все понял?
— Кажись, все!
— Тогда держи билет на самолет.
Который улетает через час после встречи.
С тем чтобы все последующие события произошли, уже когда он будет на Украине.
— А че так сразу? С такими-то «бабками» я готов здесь задержаться. Может, тебе еще чем помочь надо — так я без проблем, я — зараз!
— Кончай базар! Улетишь по этому билету! Пулей! А нет — пеняй на себя!
— Да улечу я — улечу!.. Чего ты завелся, в самом деле?! Что я, без башки совсем — не понимаю? Мне моя шкура дорога, и лишние дырки в ней ни к чему! Хватит тех, что есть!
И вдруг, понизив голос, перешел на заговорщический тон:
— Слушай, а что там, в натуре, будет — наркота?
Похоже, он принял его за наркобарона.
И хорошо, что принял, — больше бояться будет.
— Я же сказал — торт. Просто торт. Который твой новый приятель купит в ближайшем супермаркете! А ты за ним присмотришь.
А я... за тобой. Потому что в таком деле полагаться ни на кого нельзя! А лучше контролировать каждый его шаги каждое сказанное слово. Что не так уж трудно, если пришпилить к ним к обоим по «жучку». И слушать, что они меж собой говорят.
Так что?
...Я ее десять лет поздравляю — каждый год, во что бы то ни стало, день в день — это традиция, которую я не хочу, не могу прервать....
Хорошо говорит, строго по роли и довольно убедительно. Талантливый парнишка. И честно отрабатывает свои пять штук.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51