Я не знаю, для чего Юргену Янсену и его национал-патриотам понадобилось оживлять этот труп. Они не понимают, что делают. Они ворошат заразный скотомогильник. Даже память об Альфонсе Ребане источает трупный яд. Поэтому я и даю вам этот совет: бегите, спасайтесь. Пока не поздно. Может быть, еще не поздно.
Она ткнула сигарету в пепельницу и завела двигатель. Но прежде чем тронуться, проговорила:
— Вы хотели спросить, почему у меня нет детей. Я вам скажу. Потому что я не хотела быть разносчиком заразы. Я не хотела, чтобы в моих детях была хоть капля его крови.
Она помолчала и добавила:
— Потому что Альфонс Ребане — мой отец.
Роза Марковна довезла Томаса до табачной лавки, возле которой осталась его тачка, он пересел в нее и напрямую, не заезжая домой, рванул в Нарву. Он уже знал, что ему нужно сделать. Да, так он и сделает: поедет в Питер и постарается затеряться в многомиллионном городе. А если не удастся — что ж, есть выход и на самый крайний случай: найдет того ментовского капитана и потребует, чтобы его посадили. Черт возьми, он имеет на это право! Совершил он преступление? Совершил. Обязан понести наказание? Обязан. И никто не может ему отказать. Существуют же, в конце концов, права человека!
Но даже если в Питере не захотят поднимать старое дело, тоже неплохо. Пусть этапируют его в Таллин как уголовного преступника, причем рецидивиста. И тогда вряд ли он сгодится на роль внука национального героя Эстонии.
Штандартенфюрер СС!
Командир 20-й Эстонской дивизии СС!
Да что ж тебе не лежится в твоем Аугсбурге? Столько лет лежал, а теперь вдруг начал откапываться! С чего?
Ну нет! Пусть твоим внуком будет кто угодно, но он, Томас, твоим внуком не будет! На фиг, на фиг нам такое родство!
«Жигуленок» Томаса бодро бежал по подсушенному солн-цем шоссе, с каждым километром удаляя его от неведомой и от этого еще более грозной опасности. Но когда до Нарвы оставалось не больше получаса езды, над трассой вдруг появился вертолет и завис над машиной Томаса. Усиленный радиомегафоном голос приказал по-эстонски:
— Томас Ребане! Остановите автомобиль!
И Томас понял: его достали. Его достали не менты и не служба безопасности национал-патриотов. На размалеванной камуфляжной краской вертушке по его душу явилась сама муза истории Клио. Это она отжимала его «жигуленка» к обочине и бубнила по-эстонски через радиомегафон грубым голосом патрульного:
— Томас Ребане, остановите машину и заглушите двигатель! Томас Ребане, немедленно остановитесь!
Но почему, почему Клио? Почему не веселая Талия? Почему не изысканная Эрато? Пусть даже занудистая Полигимния, муза гимнов. А что? Он готов петь любые гимны. «Эстония, Эстония, тарам-там-тарара». Да хоть бы и «Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая Русь». Так нет же, именно этой стерве Клио взбрело в ее древнегреческую голову отметить его своим вниманием.
— Томас Ребане! Тормози, твою мать! — рявкнула на чистейшем русском потерявшая терпение Клио. — Или я раздавлю тебя вместе с твоими яйцами!
И как бы в подтверждение нешуточности угрозы опорные полозья вертолета замаячили перед самым лобовым стеклом.
Томас остановился. Его перегрузили в вертушку, а за руль его «жигуленка» сел один из давешних охранников. Через полтора часа на той же конспиративной квартире Томас предстал перед Янсеном.
— Позвольте поинтересоваться, куда вы направлялись? — сухо спросил он.
Томас неопределенно пожал плечами:
— Да так, прокатиться, туда-сюда.
— Вы направлялись в Санкт-Петербург! — тоном обвинителя заявил Янсен. — Зачем?
— Ну, на денек-другой. В Эрмитаже открылась выставка супрематистов. Сам-то я не поклонник этого направления, но все-таки интересно, — попытался отболтаться Томас. — А что? Я не знал, что нельзя.
— Не врите! Вы хотели сбежать!
— Ну, хотел, хотел! — признал Томас. — Вам хорошо, а мою студию пасут люди Краба.
— Вашу студию никто не пасет. Я вам сказал: забудьте о Крабе.
— Я-то забуду. Уже забыл. А вот он обо мне вряд ли забудет.
— Вот расписка, которую вы дали Анвельту. — Янсен продемонстрировал Томасу расписку и разорвал ее на мелкие клочки. — Теперь вы удовлетворены?
— Я? Да. А Краб? Ему не нужны никакие расписки. Конечно, если вы не вернули ему его тридцать штук. Или это были вообще не его бабки?
Но Янсен не попался в расставленную Томасом ловушку.
— Приходится с сожалением констатировать, что вы просто трус, — заключил он. — Позор! Томас Ребане, вы позорите имя своего великого деда! Очень жаль, но я вынужден ограничить вашу свободу передвижений.
— Посадите? — уточнил Томас. — Ну, сажайте.
— Вы будете находиться под домашним арестом.
— Да? Ну ладно. А долго?
— Столько, сколько понадобится. Пока вы не сделаете то, что от вас требуется.
— А что от меня требуется? — живо поинтересовался Томас. — Может, я быстренько это сделаю и это самое... и пойду?
— Хватит болтать! — прикрикнул Янсен.
Томас тяжело вздохнул и согласился:
— Что ж, хватит так хватит. А на что я буду жить под домашним арестом? Учтите, бабок у меня нет.
— Вы будете получать приличную зарплату. В качестве консультанта фильма.
Томасу показалось, что он ослышался.
— Фильма? Какого фильма?
— Рабочее название — «Битва на Векше», — объяснил Янсен. — Хотя правильней было бы — «Подвиг на Векше». Это будет художественный фильм о великой победе эстонских патриотов в годы Второй мировой войны. О неизвестной победе.
— Над немцами? Чего же тут неизвестного?
— Нет, не над немцами. Над советскими оккупантами. Это будет фильм о нашей победе.
— Мы победили? — искренне удивился Томас. — Это для меня новость. А мне почему-то казалось...
— Многим так кажется, — перебил Янсен. — Потому что эстонцы не знают своей истории. Фильмом «Битва на Векше» мы восполним этот позорный пробел.
— Ладно, уговорили, — сказал Томас. — Давайте восполним.
А про себя подумал: «Все равно я от вас свалю».
Но он уже понимал, что это будет непросто.
Да что же этим падлам от него нужно?
Что за игрища затеяли национал-патриоты?
Почему в них втравливают его, обыкновенного человека, который хочет только одного — спокойно жить, не думая ни о чем?
Он и представить себе не мог, какую роль в новейшей истории независимой Эстонии уготовила ему эта древнегреческая паскуда муза Клио и сколько еще людей будет втянуто вместе с ним в водоворот событий.
II
Артисту наконец повезло: ему предложили роль в кино.
Фильм снимала эстонская киностудия, он был о Великой Отечественной войне, и рабочее название у него было «Битва на Векше». Артисту предстояло сыграть полкового разведчика, который проникает в расположение противника, чтобы выяснить схему оборонительных сооружений, но в результате попадает в плен, его допрашивают и все такое. Более подробно о фильме и о своей роли Артист ничего рассказать не мог, так как сценарий был на эстонском языке. Русский перевод еще не был готов, а начинать съемки нужно было срочно, чтобы не упустить уходящую натуру — прибалтийский февраль с его туманами и мокрым снегом.
Потому что именно в конце февраля 1944 года происходила эта самая битва на Векше, про которую я, честно сказать, ничего не знал, хотя в училище историю Великой Отечественной войны изучал с интересом. Этот курс нам читал генерал-полковник Василий Васильевич Новиков.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93