А ведь вначале половина присяжных была склонна к оправданию подсудимых.
По заполненным еще до обсуждения индивидуальным опросным листам видно, что
их вину в хищении признали только 7 из 12, но одна из них, присяжная 3,
потом, кстати, самая активная защитница рыбаков, записала не только вину в
хищении, но и что судить их надо гражданским судом (конечно, без лишения
свободы). Не разбираясь в том, как надо называть проступки капитанов -
хищением или гражданским правонарушением, она твердо была убеждена в
главном, что сажать капитанов не надо. С учетом этой поправки можно
утверждать, что сразу после прослушивания доводов сторон, пояснений
ведущего
и формулирования собственных представлений о деле, до начала совместного
обсуждения присяжные разделились ровно пополам: 6 признали капитанов
виновными в хищении и заслуживающими лишения свободы и 6 посчитали, что
действия их подлежат гражданскому суду и без лишения свободы. Такое
соотношение голосов было бы равноценно оправданию.
Но в ходе обсуждения дела трое присяжных радикально изменили свое
мнение, что с запасом переменило вердикт суда на обвинительный.
Явным лидером, выразителем изначально обвиняющей половины присяжных
выступил 52-летний рабочий. По его словам легко догадаться, что он вполне
понял определенную справедливость доводов защиты и сразу же заявил, что
если
к делу подходить с житейской стороны, то его надо было "пустить по
гражданскому судопроизводству", но поскольку суду отданы не рядовые рыбаки,
а их капитаны, то они как должностные и властные лица должны подлежать
строгому уголовному суду. Думаю, он понимал, что рыбацкие капитаны не
совершали хищения, но поскольку в опросном листе не было другого варианта
уголовного осуждения (например, за должностное преступление), очень цепко
отстаивал их вину в хищении. Звучал у него и другой прагматический мотив:
если не судить капитанов, то надо осудить всех членов экипажей. На всю эту
группу присяжных произвело большое впечатление крупная сумма долларов за
проданную "налево" икру минтая.
Примерно такую же позицию, но более примитивную, занял молодой курсант,
увидевший в поступке капитанов, прежде всего нарушение присяги, т.е.
обязательства по контракту, которое он столь же простодушно называл
хищением
просто потому, что в ситуации данного процесса другого варианта уголовного
осуждения не было.
Из осудивших капитанов 4 женщин, наиболее активной была 62-летняя
рабочая. Ее мотивы также в основном чисто правовые: раз скрывали, да в свою
пользу, да еще большие деньги - виновны в особо крупном размере.
Интересно, что эти женщины и типографщик (из числа трех, изменивших
свою точку зрения) высказали осуждение любой "левой" деятельности. Мотивы
негативной оценки "леваков" рабочими крайне интересны, но, к сожалению, я
могу о них только гадать. Возможно, здесь присутствует элемент зависти к
тем, кто в прежние времена преуспевал в роли "цеховиков", а ныне выбивается
в предприниматели. Беря историческую параллель, можно вспомнить жуткую
ненависть, которую испытывали рядовые русские мужики начала века не к
помещикам, а к "кулакам", т.е. к другим мужикам, выбивающимся из их рядов.
Если в теории мы много слышали о пролетарской солидарности, то тут
видна скорее рабочая недоброжелательность к тем, кто жил не столько на
зарплату, сколько на самостоятельные дополнительные доходы...
У трех присяжных, не согласившихся с уголовным осуждением капитанов,
были разные мотивы. Сортировщицей руководил, прежде всего, активный
гуманизм. В обсуждении она боролась за освобождение капитанов от уголовного
наказания и в своих доводах колебалась от признания подсудимых вынужденно
совершившими хищение до признания их виновными только в гражданском
правонарушении (в незаконном использовании оборудования). Примерно так
сформулировал свою позицию и старшина, но он пришел к ней не из-за жалости
к
подсудимым, а в результате обдумывания доводов сторон.
Вчитывание в смысл реплик и суждений присяжных, изменивших свое решение
(9, 11, 13) не помогло мне в понимании их мотивов. Осталось лишь
впечатление
мешанины противоречивых доводов и колебаний, когда решение принимается по
настроению последних минут, в частности, - их за уверенности в себе лидера
обвинительной группы присяжных. Была бы такая спокойная сила у сортировщицы
или более свободное положение у предпринимателя-старшины, колеблющиеся
присяжные могли бы подтвердить свои начальные оправдательные решения.
Показательно, что перед окончательным опросом присяжных старшина так
сформулировал суть проблемы: капитаны обвиняются не столько в хищении,
сколько в том, что создали незаконный промысел на оборудовании АО. Против
этого никто не возразил, включая и проголосовавших за осуждение, поэтому
можно сказать, что серпуховские рабочие осудили прежде всего "левое"
производство, т.е. ту форму частнопредпринимательской деятельности, к
которой многие из нас были причастны.
Кстати, один из наблюдателей ИСП-5 высказал следующую догадку: да,
здесь судили рабочие, но в своем большинстве не "цеховики", а "несуны",
которые традиционно тащат понемногу, считая свою добычу скромной дележкой.
Все же превышающее такой их доход они называют преступлением.
Анализ общей структуры суждений присяжных
Чтобы абстрагироваться от неустойчивости вердиктов по отдельным
процессам дела рыбаков будем голоса всех 50 присяжных на ИСП-5
рассматривать
вместе как суждения единой коллегии присяжных. Их анализ приводит к
выделению трех основных групп по характеру обобщенных аргументов.
В 1-й группе 16 присяжных, согласившихся, что рыбаки виновны в хищении,
использовали следующие доводы:
Безусловное право хозяина территории и оборудования на произведенную
продукцию.
- Все, что поднято на борт судна, есть собственность АО
(судовладельца), а значит присвоение этого имущества есть хищение.
- Рыбаки использовали чужое судно, оборудование, значит виновны в
хищении.
Нарушение дисциплины и хозяйских запретов есть преступление.
- Рыбаки нарушили контракт, дисциплину, следовательно виновны в
хищении. Раз скрывали, значит похитили.
- Капитаны, имея власть, нарушили свои должностные обязанности. Значит
виновны в уголовном преступлении.
Самовольничать можно лишь по мелочи, иначе не будет порядка.
- Они получили очень крупную сумму, потому это хищение.
- Раз всем нельзя ловить, почему им можно? Так и порядка не будет.
- Капитаны виновны, а иначе придется обвинять всех.
Во 2-й группе 25 присяжных, согласившихся, что капитаны виновны не в
уголовном, а лишь в гражданском правонарушении, использовались доводы:
Работая в АО, рыбаки могут работать и на себя - это не преступление.
- "Левая" работа и приработок - не хищение.
- Добытое сверх плана заработано трудом, а не похищено.
- До сдачи приемщику выловленная рыба АО не принадлежит.
- Капитаны виновны в незаконном использовании судна, нарушении
должностных обязанностей, но это не уголовное преступление.
- Капитаны виновны, что разрешали незаконное, даровое использование
имущества АО, но это не уголовное преступление.
Капитаны виновны в нарушении трудового договора, но это не уголовщина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180