Они велели убрать из Ареопага законы Эфиальта и Архестрата относительно ареопагитов и из законов Солона те, которые возбуждали спорные толкования, а также отменили предоставленное судьям право окончательного разрешения спорных вопросов. Этим самым они как будто восстановляли государственный строй и делали его свободным от всяких споров. Например, закон о праве каждого отдать свое имущество кому он пожелает они утвердили безусловно, а осложняющие дело оговорки к нему «буде он не лишился рассудка, не выжил из ума от старости или не подпал под влияние женщины» – отменили, чтобы не было повода для придирок со стороны сикофантов. Одинаково делали это и в остальных случаях.
(3) Так вот с самого начала они держались такого образа действий, устраняли сикофантов и людей, подлаживавшихся в речах своих к народу вопреки его настоящим интересам, аферистов и негодяев, и государство радовалось этому, думая, что они делают это во имя высших интересов.
(4) Но, когда они укрепили власть свою в государстве, они не стали щадить никого из граждан, но убивали всех, кто только выдавался по состоянию или по происхождению или пользовался уважением. Так делали они, стараясь незаметно устранять опасные элементы и желая грабить их имущество. Так за короткое время они погубили не менее полуторы тысячи человек.
36. Когда таким образом в государстве дела стали идти все хуже и хуже, Ферамен, возмущенный происходившим, стал уговаривать своих сотоварищей прекратить такой необузданный образ действий и допустить к участию в делах правления лучших людей. Они сначала воспротивились этому, но потом, когда распространились в народе слухи о речах Ферамена и к нему стало сочувственно относиться большинство населения, они испугались, чтобы он не сделался простатом народа и не низверг их господства. Поэтому они составляют список, включая в него три тысячи граждан под видом того, что хотят допустить их к участию в государственном управлении.
(2) Но Ферамен опять-таки возражал и против этого – во-первых, с той точки зрения, что они, желая дать место благородным людям, дают его только трем тысячам, как будто именно в этом числе сосредоточено все благородство, затем он указывал на то, что они совершают две прямо противоположные вещи – основывают власть на насилии и в то же время делают ее слабее подчиненных. Тридцать не придали значения его словам, а обнародование списка трех тысяч долгое время откладывали и хранили у себя имена намеченных, а если иногда и приходили к решению опубликовать его, то некоторых из занесенных в него начинали вычеркивать и вписывать вместо них кого-нибудь нового.
37. Наступила уже зима, когда Фрасибул с изгнанниками занял Филу. Тридцать вывели было против них свою армию, но вернулись, потерпев неудачу. После этого они решили всех вообще граждан обезоружить, а Ферамена погубить следующим образом. Они внесли в Совет два законопроекта и предложили их голосовать. Из этих законопроектов один давал полномочия Тридцати казнить любого из граждан, не принадлежащих к списку трех тысяч, а другой лишал политических прав при настоящем государственном строе тех лиц, которые или участвовали в срытии стены в Этионее, или оказали в чем-нибудь сопротивление Четыремстам, установившим первую олигархию. В том и другом как раз принимал участие Ферамен. Таким образом, в случае утверждения этих законопроектов он оказывался исключенным из гражданского состава и Тридцать получали право казнить его.
(2) После казни Ферамена они отобрали оружие у всех, кроме трех тысяч, и вообще во всех отношениях стали проявлять еще в большей степени жестокость и злодейские наклонности. Отправив послов в Лакедемон, они обвиняли Ферамена и просили себе помощи. Выслушав этих послов, лакедемоняне послали гармостом Каллибия с отрядом приблизительно в семьсот воинов. Они пришли и стали гарнизоном на Акрополе.
XIV. Восстановление демократии
38. После этого, когда граждане, наступавшие из-под Филы, заняли Мунихий и победили в сражении Тридцать вместе с их сторонниками, пришедшими им на подмогу, городское население, возвратившись по миновании опасности, собралось на следующий день на площадь и низложило власть Тридцати; тут оно избрало десятерых из граждан и дало им неограниченные полномочия для прекращения войны. Однако, взяв в свои руки власть, эти лица не принимали никаких мер к осуществлению того, для чего были избраны; наоборот, они посылали в Лакедемон с просьбой оказать им помощь и ссудить деньгами.
(2) Но так как это возбудило негодование тех, кто имел гражданские права, то они, боясь лишиться власти и желая навести на всех страх (что и случилось), схватили Демарета, человека далеко не заурядного среди граждан, и казнили. После этого они крепко держали в своих руках управление благодаря содействию Каллибия и бывших там пелопоннесцев, а кроме того, и некоторых лиц, принадлежавших к сословию всадников. Дело в том, что некоторые из всадников более других граждан старались помешать возвращению эмигрантов из Филы.
(3) Когда же на сторону граждан, занявших Пирей и Мунихий, перешел весь народ и эта партия стала одолевать в войне, тогда в городе низложили коллегию десятерых этого первого избрания и избрали новых десятерых-таких, которые пользовались репутацией наилучших людей. При них-то и при их энергичном содействии состоялось примирение между сторонами и возвратилась демократическая партия. Руководящую роль среди них играли преимущественно Ринон ил Пеании и Фаилл из Ахердунта. Они еще до прихода Павсания стали вести переговоры с находившимися в Пирее, а после его прихода общими стараниями добились возвращения изгнанников.
(4) Окончательно водворил мир и уладил заключение договора лакедемонский царь Павсаний совместно с десятью посредниками, прибывшими позднее из Лакедемона по его настоянию. Комиссия Ринона заслужила одобрение за сочувственное отношение к народу. Хотя члены ее взяли дела в свои руки при олигархии, им удалось благополучно сдать отчет при демократии, и никто не выставил против них никакого обвинения, ни из тех, которые оставались в городе, ни из тех, которые вернулись из Пирея. Наоборот, за свои заслуги в этом деле Ринон был даже выбран сейчас же в стратеги.
39. Примирение состоялось при архонте Эвклиде на следующих условиях: из афинян, остававшихся в городе, всем, желающим выселиться, предоставляется право жить в Элевсине с сохранением всех гражданских прав, полной свободы, самоуправления и правом пользоваться доходами от своего имущества.
(2) Что касается храма, то доступ к нему должен быть предоставлен одинаково тем и другим, а попечение о нем должно лежать на обязанности Кериков и Эвмолпидов по отеческим заветам. Далее, ни жителям Элевсина не дозволяется приходить в город, ни жителям города – в Элевсин; разрешается это тем и другим только во время мистерий. Вносить подати с доходов в союзную казну элевсинцы должны наравне с остальными афинянами. А буде кто-нибудь из лиц, собирающихся переселиться, пожелает занять дом в Элевсине, он должен получить на это согласие от владельца; в случае же невозможности достигнуть соглашения каждая сторона должна выбрать троих оценщиков, и какую цену назначат эти последние, такую и следует брать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19
(3) Так вот с самого начала они держались такого образа действий, устраняли сикофантов и людей, подлаживавшихся в речах своих к народу вопреки его настоящим интересам, аферистов и негодяев, и государство радовалось этому, думая, что они делают это во имя высших интересов.
(4) Но, когда они укрепили власть свою в государстве, они не стали щадить никого из граждан, но убивали всех, кто только выдавался по состоянию или по происхождению или пользовался уважением. Так делали они, стараясь незаметно устранять опасные элементы и желая грабить их имущество. Так за короткое время они погубили не менее полуторы тысячи человек.
36. Когда таким образом в государстве дела стали идти все хуже и хуже, Ферамен, возмущенный происходившим, стал уговаривать своих сотоварищей прекратить такой необузданный образ действий и допустить к участию в делах правления лучших людей. Они сначала воспротивились этому, но потом, когда распространились в народе слухи о речах Ферамена и к нему стало сочувственно относиться большинство населения, они испугались, чтобы он не сделался простатом народа и не низверг их господства. Поэтому они составляют список, включая в него три тысячи граждан под видом того, что хотят допустить их к участию в государственном управлении.
(2) Но Ферамен опять-таки возражал и против этого – во-первых, с той точки зрения, что они, желая дать место благородным людям, дают его только трем тысячам, как будто именно в этом числе сосредоточено все благородство, затем он указывал на то, что они совершают две прямо противоположные вещи – основывают власть на насилии и в то же время делают ее слабее подчиненных. Тридцать не придали значения его словам, а обнародование списка трех тысяч долгое время откладывали и хранили у себя имена намеченных, а если иногда и приходили к решению опубликовать его, то некоторых из занесенных в него начинали вычеркивать и вписывать вместо них кого-нибудь нового.
37. Наступила уже зима, когда Фрасибул с изгнанниками занял Филу. Тридцать вывели было против них свою армию, но вернулись, потерпев неудачу. После этого они решили всех вообще граждан обезоружить, а Ферамена погубить следующим образом. Они внесли в Совет два законопроекта и предложили их голосовать. Из этих законопроектов один давал полномочия Тридцати казнить любого из граждан, не принадлежащих к списку трех тысяч, а другой лишал политических прав при настоящем государственном строе тех лиц, которые или участвовали в срытии стены в Этионее, или оказали в чем-нибудь сопротивление Четыремстам, установившим первую олигархию. В том и другом как раз принимал участие Ферамен. Таким образом, в случае утверждения этих законопроектов он оказывался исключенным из гражданского состава и Тридцать получали право казнить его.
(2) После казни Ферамена они отобрали оружие у всех, кроме трех тысяч, и вообще во всех отношениях стали проявлять еще в большей степени жестокость и злодейские наклонности. Отправив послов в Лакедемон, они обвиняли Ферамена и просили себе помощи. Выслушав этих послов, лакедемоняне послали гармостом Каллибия с отрядом приблизительно в семьсот воинов. Они пришли и стали гарнизоном на Акрополе.
XIV. Восстановление демократии
38. После этого, когда граждане, наступавшие из-под Филы, заняли Мунихий и победили в сражении Тридцать вместе с их сторонниками, пришедшими им на подмогу, городское население, возвратившись по миновании опасности, собралось на следующий день на площадь и низложило власть Тридцати; тут оно избрало десятерых из граждан и дало им неограниченные полномочия для прекращения войны. Однако, взяв в свои руки власть, эти лица не принимали никаких мер к осуществлению того, для чего были избраны; наоборот, они посылали в Лакедемон с просьбой оказать им помощь и ссудить деньгами.
(2) Но так как это возбудило негодование тех, кто имел гражданские права, то они, боясь лишиться власти и желая навести на всех страх (что и случилось), схватили Демарета, человека далеко не заурядного среди граждан, и казнили. После этого они крепко держали в своих руках управление благодаря содействию Каллибия и бывших там пелопоннесцев, а кроме того, и некоторых лиц, принадлежавших к сословию всадников. Дело в том, что некоторые из всадников более других граждан старались помешать возвращению эмигрантов из Филы.
(3) Когда же на сторону граждан, занявших Пирей и Мунихий, перешел весь народ и эта партия стала одолевать в войне, тогда в городе низложили коллегию десятерых этого первого избрания и избрали новых десятерых-таких, которые пользовались репутацией наилучших людей. При них-то и при их энергичном содействии состоялось примирение между сторонами и возвратилась демократическая партия. Руководящую роль среди них играли преимущественно Ринон ил Пеании и Фаилл из Ахердунта. Они еще до прихода Павсания стали вести переговоры с находившимися в Пирее, а после его прихода общими стараниями добились возвращения изгнанников.
(4) Окончательно водворил мир и уладил заключение договора лакедемонский царь Павсаний совместно с десятью посредниками, прибывшими позднее из Лакедемона по его настоянию. Комиссия Ринона заслужила одобрение за сочувственное отношение к народу. Хотя члены ее взяли дела в свои руки при олигархии, им удалось благополучно сдать отчет при демократии, и никто не выставил против них никакого обвинения, ни из тех, которые оставались в городе, ни из тех, которые вернулись из Пирея. Наоборот, за свои заслуги в этом деле Ринон был даже выбран сейчас же в стратеги.
39. Примирение состоялось при архонте Эвклиде на следующих условиях: из афинян, остававшихся в городе, всем, желающим выселиться, предоставляется право жить в Элевсине с сохранением всех гражданских прав, полной свободы, самоуправления и правом пользоваться доходами от своего имущества.
(2) Что касается храма, то доступ к нему должен быть предоставлен одинаково тем и другим, а попечение о нем должно лежать на обязанности Кериков и Эвмолпидов по отеческим заветам. Далее, ни жителям Элевсина не дозволяется приходить в город, ни жителям города – в Элевсин; разрешается это тем и другим только во время мистерий. Вносить подати с доходов в союзную казну элевсинцы должны наравне с остальными афинянами. А буде кто-нибудь из лиц, собирающихся переселиться, пожелает занять дом в Элевсине, он должен получить на это согласие от владельца; в случае же невозможности достигнуть соглашения каждая сторона должна выбрать троих оценщиков, и какую цену назначат эти последние, такую и следует брать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19