присутствием Великой Богини.
НОСТАЛЬГИЯ ПО РАЮ
Наша история – это история какой-то неопределенной, мучительной боли, связанной с утратой этого совершенного человеческого мира, затем нашего полного его забвения, отрицания и в конечном счете отрицания какой-то части нас самих. Это история отношений с растениями, напоминающих соглашения о симбиозе, которые были установлены и разорваны. Последствием утраты ощущения себя частью зеленого инструмента растительной природы является то отчуждение и отчаяние, которые окружают нас и грозят сделать наше будущее невыносимым.
Много веков ушло на то, чтобы загасить пламя Элевсина, утратить партнерство, стереть освященное ореолом Богини-Матери видение общности и общества. Затем прошло еще много веков ностальгии по раю и его рекам небесной сомы, ностальгии, принимавшей все новые разнообразные формы в поисках удовлетворения присущего человеку стремления к опьяненности.
Все природные наркотики, стимуляторы, релаксанты и галлюциногены, известные современным ботаникам и фармакологам, были открыты первобытный человеком и употреблялись с незапамятных времен. Одна из первых вещей, которую Homo sapiens сделал со своими только что развитыми рациональностью и самосознанием, состояла в том, что он направил их на поиск того, как обойти аналитическое мышление и преодолеть его, или, в крайнем случае, хотя бы на время стереть изолирующее осознание себя. Пробуя все, что росло в полях и лесах, он твердо придерживался того, что в данном контексте казалось хорошим, то есть меняло качество сознания, делало его иным, отличным – неважно как – от повседневного ощущения, восприятия и мышления. / Aldous Huxley, Moksha: Writings on Psychedelics and the Visionary Experience, Michael Horowitz and Cynthia Palmer, eds. (Los Angeles: Tarcher, 1977), p. 97/
В последующих главах мы будем изучать эти заменители изначального опьяняющего гриба нашей предыстории. К несчастью, это обозрение послужит лишь тому, чтобы подчеркнуть, как далеко отошли мы от первоначального динамичного равновесия партнерского рая.
АЛКОГОЛЬ И МЕД
Мощный комплекс растительных психоактивных средств, который соединяет рубежи разделения культур, – это алкоголь. Алкоголь имеет корни в самом глубоком слое культуры Архаичного. Древние цивилизации Ближнего Востока занимались приготовлением пива; должно быть, на очень раннем этапе развития человеческой культуры, если даже не раньше, было отмечено опьяняющее действие забродившего меда и фруктовых соков.
Мед – субстанция магическая, вещество, во всех традиционных культурах используемое для лечения. Как мы уже видели, он использовался для сохранения и тел умерших, и грибов. Медовый напиток, то есть забродивший мед, видимо, был освежающим, восстанавливающим силы средством у индоевропейских племен. Эту культурную характеристику они разделяли с потребляющими грибы скотоводческими племенами древнего Ближнего Востока. Одна из самых удивительных наскальных росписей, обнаруженных в Чатал-Хююке, вне всяких сомнений изображает жизненный цикл и метаморфозы медовых пчел (илл. 9).
Илл. 17. Пчелоголовые танцующие богини. С золотого кольца, найденного в Исо-пата близ Кносса. Они имеют головы и руки насекомых. Из книги Марии Гимбутас “Богини и боги старой Европы”. Рис. 146, С. 145.
Широко бытовавшее в классическом мире убеждение, будто пчелы произошли из туш скота, приобретает больший смысл, если его рассматривать как попытку связать пчел (как источник меда и вытесняющего его опьяняющего снадобья – медового напитка) со скотом и более древним грибным культом. Возможно, что культы медового напитка и культы грибные, использовавшие мед для хранения, развивались в тесной связи друг с другом.
Мед тесно связан с обрядами Великой Богини в архаической минойской цивилизации и является выделяющимся мотивом в мифах, касающихся Диониса (илл. 17). Дионис, по словам римского поэта Овидия, открыл мед / Fasti III 736/, а священная площадка, на которой менады, его служанки, исполняли свой ритуальный танец, были залиты молоком, вином и “нектаром пчел”. Говорилось также, что мед капал с тирсов – жезлов, что носили при себе менады. Рассказывая о подношениях меда в минойской религии, Кереньи замечает: “Подношение меда, совершаемое “хозяйке лабиринта”, несет на себе стиль гораздо более раннего периода: того этапа, на котором минойская культура еще была связана с “эпохой меда”. / Carl Kerenyi. Dionysos: Archetypal Image of Indestructible Life, Bollmgen Series LXV (Princeton: Princeton University Press, 1976). p. 98/
Каждое опьяняющее снадобье, каждая попытка вновь уловить симбиотическую гармонию отношений “человек-гриб” в потерянном раю Африки – это более бледный, более искаженный образ первоначальной Тайны. Вырождение элементов таинства в религии древнего Ближнего Востока должно было привести от грибов к забродившему меду и перебродившим сокам, и далее -.к винограду как предпочтительному винному растению. Со временем нередко в тех же культурах забродившие хлебные злаки и зерно подвергались экспериментальному манипулированию для производства первых видов пива.
ВИНО И ЖЕНЩИНА
Богатые семенами плоды, как например гранаты и инжир, с самых давних времен выступают в качестве символов плодородия. Виноградная лоза и сок винограда имеют долгую историю религиозного значения. Обожествляемая, подобно зороастрийской хаоме и ведической соме, их способность увеселять и опьянять считалась проявлением божественной одержимости. В том ряду таинств, или “тайн”, которые мы будем изучать, виноградная лоза символизирует в особенности женскую плодовитость и сок ее, в основном неферментированный, выпивался церемониально для обеспечения плодовитости чрева. / E. S. Drower, Water into Wine (London: John Murray. 1956), p. 7/
Вино играло центральную роль в более поздней греческой культуре, настолько важную, что в классический период тревожная фигура экстатичного Диониса была обращена в Бахуса (Вакха), похотливого бога вина с заросшими шерстью ногами, владыку оргий, и тут уже пьяные пирушки проходили в традиционном стиле владычества. Ферментация же зерновых и плодов была, надо полагать, общеизвестна, и невозможно объявить ни ее первооткрывателя, ни места ее происхождения.
Греческие вина были для ученых в некоторой степени загадкой. Содержание в них алкоголя не могло превышать 14%, поскольку, когда процесс брожения достигает этой концентрации, дальнейшее образование алкоголя подавляется. Однако по некоторым описаниям греческие вина требовали многократного разбавления, прежде чем их можно было пить с удовольствием. Это наводит на мысль, что они были больше сродни экстрактам и настойкам иных растительных эссенций, чем тому вину, какое мы знаем сегодня. Это делало их более сложными химически и, следовательно, более опьяняющими. Добавление к вину смолы (resin) в Греции при изготовлении “рецины” вполне может восходить к временам, когда другие растения, быть может, беладонна или дурман, также входили в вино.
Алкоголь – первый пример тревожного феномена, с которым мы будем встречаться снова и снова в нашем обсуждении различия древнего и современного подходов к потреблению психоактивных снадобий и технологии их производства. Потребление людьми алкоголя в виде забродивших зерновых, соков и медового напитка – крайне древнее явление. Дистиллированный же спирт не был знаком древним (хотя Плиний упоминает одно римское вино, настолько крепкое, что оно горело, когда его лили на огонь).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83
НОСТАЛЬГИЯ ПО РАЮ
Наша история – это история какой-то неопределенной, мучительной боли, связанной с утратой этого совершенного человеческого мира, затем нашего полного его забвения, отрицания и в конечном счете отрицания какой-то части нас самих. Это история отношений с растениями, напоминающих соглашения о симбиозе, которые были установлены и разорваны. Последствием утраты ощущения себя частью зеленого инструмента растительной природы является то отчуждение и отчаяние, которые окружают нас и грозят сделать наше будущее невыносимым.
Много веков ушло на то, чтобы загасить пламя Элевсина, утратить партнерство, стереть освященное ореолом Богини-Матери видение общности и общества. Затем прошло еще много веков ностальгии по раю и его рекам небесной сомы, ностальгии, принимавшей все новые разнообразные формы в поисках удовлетворения присущего человеку стремления к опьяненности.
Все природные наркотики, стимуляторы, релаксанты и галлюциногены, известные современным ботаникам и фармакологам, были открыты первобытный человеком и употреблялись с незапамятных времен. Одна из первых вещей, которую Homo sapiens сделал со своими только что развитыми рациональностью и самосознанием, состояла в том, что он направил их на поиск того, как обойти аналитическое мышление и преодолеть его, или, в крайнем случае, хотя бы на время стереть изолирующее осознание себя. Пробуя все, что росло в полях и лесах, он твердо придерживался того, что в данном контексте казалось хорошим, то есть меняло качество сознания, делало его иным, отличным – неважно как – от повседневного ощущения, восприятия и мышления. / Aldous Huxley, Moksha: Writings on Psychedelics and the Visionary Experience, Michael Horowitz and Cynthia Palmer, eds. (Los Angeles: Tarcher, 1977), p. 97/
В последующих главах мы будем изучать эти заменители изначального опьяняющего гриба нашей предыстории. К несчастью, это обозрение послужит лишь тому, чтобы подчеркнуть, как далеко отошли мы от первоначального динамичного равновесия партнерского рая.
АЛКОГОЛЬ И МЕД
Мощный комплекс растительных психоактивных средств, который соединяет рубежи разделения культур, – это алкоголь. Алкоголь имеет корни в самом глубоком слое культуры Архаичного. Древние цивилизации Ближнего Востока занимались приготовлением пива; должно быть, на очень раннем этапе развития человеческой культуры, если даже не раньше, было отмечено опьяняющее действие забродившего меда и фруктовых соков.
Мед – субстанция магическая, вещество, во всех традиционных культурах используемое для лечения. Как мы уже видели, он использовался для сохранения и тел умерших, и грибов. Медовый напиток, то есть забродивший мед, видимо, был освежающим, восстанавливающим силы средством у индоевропейских племен. Эту культурную характеристику они разделяли с потребляющими грибы скотоводческими племенами древнего Ближнего Востока. Одна из самых удивительных наскальных росписей, обнаруженных в Чатал-Хююке, вне всяких сомнений изображает жизненный цикл и метаморфозы медовых пчел (илл. 9).
Илл. 17. Пчелоголовые танцующие богини. С золотого кольца, найденного в Исо-пата близ Кносса. Они имеют головы и руки насекомых. Из книги Марии Гимбутас “Богини и боги старой Европы”. Рис. 146, С. 145.
Широко бытовавшее в классическом мире убеждение, будто пчелы произошли из туш скота, приобретает больший смысл, если его рассматривать как попытку связать пчел (как источник меда и вытесняющего его опьяняющего снадобья – медового напитка) со скотом и более древним грибным культом. Возможно, что культы медового напитка и культы грибные, использовавшие мед для хранения, развивались в тесной связи друг с другом.
Мед тесно связан с обрядами Великой Богини в архаической минойской цивилизации и является выделяющимся мотивом в мифах, касающихся Диониса (илл. 17). Дионис, по словам римского поэта Овидия, открыл мед / Fasti III 736/, а священная площадка, на которой менады, его служанки, исполняли свой ритуальный танец, были залиты молоком, вином и “нектаром пчел”. Говорилось также, что мед капал с тирсов – жезлов, что носили при себе менады. Рассказывая о подношениях меда в минойской религии, Кереньи замечает: “Подношение меда, совершаемое “хозяйке лабиринта”, несет на себе стиль гораздо более раннего периода: того этапа, на котором минойская культура еще была связана с “эпохой меда”. / Carl Kerenyi. Dionysos: Archetypal Image of Indestructible Life, Bollmgen Series LXV (Princeton: Princeton University Press, 1976). p. 98/
Каждое опьяняющее снадобье, каждая попытка вновь уловить симбиотическую гармонию отношений “человек-гриб” в потерянном раю Африки – это более бледный, более искаженный образ первоначальной Тайны. Вырождение элементов таинства в религии древнего Ближнего Востока должно было привести от грибов к забродившему меду и перебродившим сокам, и далее -.к винограду как предпочтительному винному растению. Со временем нередко в тех же культурах забродившие хлебные злаки и зерно подвергались экспериментальному манипулированию для производства первых видов пива.
ВИНО И ЖЕНЩИНА
Богатые семенами плоды, как например гранаты и инжир, с самых давних времен выступают в качестве символов плодородия. Виноградная лоза и сок винограда имеют долгую историю религиозного значения. Обожествляемая, подобно зороастрийской хаоме и ведической соме, их способность увеселять и опьянять считалась проявлением божественной одержимости. В том ряду таинств, или “тайн”, которые мы будем изучать, виноградная лоза символизирует в особенности женскую плодовитость и сок ее, в основном неферментированный, выпивался церемониально для обеспечения плодовитости чрева. / E. S. Drower, Water into Wine (London: John Murray. 1956), p. 7/
Вино играло центральную роль в более поздней греческой культуре, настолько важную, что в классический период тревожная фигура экстатичного Диониса была обращена в Бахуса (Вакха), похотливого бога вина с заросшими шерстью ногами, владыку оргий, и тут уже пьяные пирушки проходили в традиционном стиле владычества. Ферментация же зерновых и плодов была, надо полагать, общеизвестна, и невозможно объявить ни ее первооткрывателя, ни места ее происхождения.
Греческие вина были для ученых в некоторой степени загадкой. Содержание в них алкоголя не могло превышать 14%, поскольку, когда процесс брожения достигает этой концентрации, дальнейшее образование алкоголя подавляется. Однако по некоторым описаниям греческие вина требовали многократного разбавления, прежде чем их можно было пить с удовольствием. Это наводит на мысль, что они были больше сродни экстрактам и настойкам иных растительных эссенций, чем тому вину, какое мы знаем сегодня. Это делало их более сложными химически и, следовательно, более опьяняющими. Добавление к вину смолы (resin) в Греции при изготовлении “рецины” вполне может восходить к временам, когда другие растения, быть может, беладонна или дурман, также входили в вино.
Алкоголь – первый пример тревожного феномена, с которым мы будем встречаться снова и снова в нашем обсуждении различия древнего и современного подходов к потреблению психоактивных снадобий и технологии их производства. Потребление людьми алкоголя в виде забродивших зерновых, соков и медового напитка – крайне древнее явление. Дистиллированный же спирт не был знаком древним (хотя Плиний упоминает одно римское вино, настолько крепкое, что оно горело, когда его лили на огонь).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83