До тех пор пока
я буду знать только причины и, соответственно,
только рефлексы и время реакции, возможности
органов чувств и т.п., мне ничего не будет известно
о том, что происходит в душе этого человека.
К этому надо добавить, что и сам наблюдаемый
не знал бы, чего хочет, не будь он направлен на цель.
До тех пор пока нам неизвестна линия его жизни,
определенная целью, вся система его доступных
наблюдению рефлексов вместе со всеми причинными
условиями не может гарантировать нам последую-
щую серию его поступков: они соответствовали бы
любому возможному душевному побуждению. Наи-
более отчетливо этот недостаток проявляется в
ассоциативных экспериментах. Я никогда бы не
От знатока не ускользнет, что по существу лишь
<гештальтпсихология> использует подобный подход. - Прим.
подумал про одного испытавшего тяжелое разоча-
рование мужчину, что он проассоциирует <дерево>
с <веревкой>. Но если я знаю его цель, самоубий-
ство, то буду с уверенностью ожидать подобную пос-
ледовательность его мыслей, причем настолько оп-
ределенно, что постараюсь убрать с его глаз нож,
яд и огнестрельное оружие. Только в выводах, ко-
торые делает человек, проявляется его индивиду-
альность, его апперцептивная схема.
Если посмотреть повнимательнее, то обнару-
жится следующая закономерность, пронизываю-
щая проявление любого душевного события: мы
не способны думать, чувствовать, желать, действо-
вать, не имея перед собой цели. Ведь никакой при-
чинности не достаточно живому организму, что-
бы преодолеть хаос будущего и устранить беспла-
новость, жертвой которой мы бы стали. Всякое
деяние осталось бы на стадии беспорядочного
ощупывания, экономия душевной жизни оказа-
лась бы недостижимой: без целостности, физиог-
номики и личной нужды мы бы сравнялись с живым
существом ранга амебы. Только неживое подчи-
няется очевидной каузальности. Но жизнь - это
долженствование.
Нельзя сомневаться в том, что предположение
о целевой установке в большей мере соответству-
ет требованиям действительности. В отношении
отдельного, вырванного из контекста феномена тоже,
пожалуй, нет никаких сомнений. Можно легко
привести тому подтверждение. Надо только сквозь
призму этой гипотезы посмотреть на попытки,
которые предпринимает маленький ребенок или ро-
женица. От того же, кто пытается подходить к вещам
без гипотез, чаще всего, пожалуй, остается скры-
тым более глубокий смысл. Прежде, чем делается
первый шаг, уже существует цель движения, ко-
торая отражается в каждом отдельном акте.
Таким образом, во всех душевных движениях можно
обнаружить, что они получают свое направление
благодаря поставленной ранее цели. Но все эти
преходящие, осязаемые цели после кратковременного
периода стабильности в психическом развитии ре-
бенка оказываются подчинены фиктивным конеч-
ным целям, понимаемым или ощущаемым как fix
.финал. Другими словами, душевная жизнь челове-
ка, словно созданный хорошим драматургом пер-
сонаж, устремляется к своему пятому акту.
Этот логически безупречный вывод индивидуальной
психологии подводит нас к одному важному тези-
су: любое душевное явление, если оно должно по-
мочь нам понять человека, может быть осмыслено
и понято лишь как движение к цели. Конечная цель
у каждого человека возникает осознанно или нео-
сознанно, но ее значение всегда неизвестно.
То, что эта точка зрения способствует нашему
психологическому пониманию, мы убеждаемся
прежде всего тогда, когда нам становится очевидной
неоднозначность вырванных из контекста душевных
процессов. Представим себе человека с <плохой
памятью>. Предположим, что он осознал это об-
стоятельство, а проверка выявила низкую способность
запоминания бессмысленных слогов. В соответствии
с прежней традиционной психологией, мы долж-
ны были бы сделать заключение, что мужчина стра-
дает врожденным или вызванным болезнью недо-
статком способности запоминать. Заметим, одна-
ко, что при такого рода исследовании обычно
.. получается вывод, который другими словами уже
= выражен в предположении. Например, в данном
случае, если у кого-то плохая память, или если кто-
то запоминает всего несколько слогов, то он об-
ладает низкой способностью к запоминанию.
Установленный, обозначенный (англ.). - Прим. ред.
<
Индивидуальная психология подходит к этой
проблеме совершенно иначе. Как только удается
сделать определенный вывод об органических
причинах, она обязательно задаст вопрос: какую
цель преследует слабость памяти? Какое это име-
ет для нее значение? Эту цель мы можем раскрыть
лишь на основе интимного знания об индивиде в
целом, потому что понимание части проистекает
только из понимания целого. И мы обнаружили бы
примерно следующее, что было бы правомерно для
большинства случаев: этот человек может доказать
себе и другим, что по каким-то мотивам, которые
не называются или не осознаются, но благодаря сла-
бости памяти оказываются особенно действенными,
он должен оставаться в стороне от какого-либо дела
или решения (смена профессии, учеба, экзамен,
женитьба). В таком случае этот недостаток памя-
ти был бы разоблачен как тенденциозный, мы поняли
бы его значение как оружия в борьбе против под-
чинения, и каждый раз, подвергая проверке спо-
собность запоминать, мы ожидали бы, что выявится
именно такой дефект, относящийся к тайному
жизненному плану этого человека. Следовательно,
эта слабость памяти имеет функцию, которая ста-
новится понятной только из системы отношений
всей жизни данной личности. Остается еще воп-
рос, как создаются такие дефекты или недуги. Один
<аранжирует> их, намеренно подчеркивая свои общие
физические недостатки, считая их личным неду-
гом. Другим настолько удается утратить веру в свои
способности, будь то через вчувствование в ненор-
мальное состояние или вследствие предвосхище-
ния тревожных, пессимистических ожиданий и пос-
ледующего психического напряжения, что они ис-
пользуют едва ли половину своей энергии, внимания
и воли. Аранжировку ими этой недостаточности я
%%назвал <комплексом неполноценности>.
31
II Приведем еще один пример, в котором то же самое
1 мы наблюдаем при аффектах. У одной дамы воз-
никают повторяющиеся время от времени приступы
Цстраха. До тех пор пока не удалось выявить ниче-
го более существенного, можно было довольство-
Жваться предположением о наследственной дегене-
1 рации, заболевании вазомоторов, вагуса и т. д. Или
же можно было подумать - а именно это и при-
ходит наум, - что в предыстории, возможно, оты-
1вдется какое-нибудь ужасное событие, травма, и при-
писать ей вину. Но если мы рассмотрим эту ин-
дивидуальность и проследим линию ее поведения,
. то обнаружим нечто вроде чрезмерного стремле-
ния к господству, к которому в качестве органа
1Г агрессии присоединяется страх, как только насту-
пает конец зависимости от нее другого человека
или если нет должного отклика, как, например, в
случае, когда супруг одной такой пациентки без ее
согласия захотел уйти из дома.
Наша наука предполагает строго индивидуаль-
иый подход и поэтому не склонна к обобщениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70
я буду знать только причины и, соответственно,
только рефлексы и время реакции, возможности
органов чувств и т.п., мне ничего не будет известно
о том, что происходит в душе этого человека.
К этому надо добавить, что и сам наблюдаемый
не знал бы, чего хочет, не будь он направлен на цель.
До тех пор пока нам неизвестна линия его жизни,
определенная целью, вся система его доступных
наблюдению рефлексов вместе со всеми причинными
условиями не может гарантировать нам последую-
щую серию его поступков: они соответствовали бы
любому возможному душевному побуждению. Наи-
более отчетливо этот недостаток проявляется в
ассоциативных экспериментах. Я никогда бы не
От знатока не ускользнет, что по существу лишь
<гештальтпсихология> использует подобный подход. - Прим.
подумал про одного испытавшего тяжелое разоча-
рование мужчину, что он проассоциирует <дерево>
с <веревкой>. Но если я знаю его цель, самоубий-
ство, то буду с уверенностью ожидать подобную пос-
ледовательность его мыслей, причем настолько оп-
ределенно, что постараюсь убрать с его глаз нож,
яд и огнестрельное оружие. Только в выводах, ко-
торые делает человек, проявляется его индивиду-
альность, его апперцептивная схема.
Если посмотреть повнимательнее, то обнару-
жится следующая закономерность, пронизываю-
щая проявление любого душевного события: мы
не способны думать, чувствовать, желать, действо-
вать, не имея перед собой цели. Ведь никакой при-
чинности не достаточно живому организму, что-
бы преодолеть хаос будущего и устранить беспла-
новость, жертвой которой мы бы стали. Всякое
деяние осталось бы на стадии беспорядочного
ощупывания, экономия душевной жизни оказа-
лась бы недостижимой: без целостности, физиог-
номики и личной нужды мы бы сравнялись с живым
существом ранга амебы. Только неживое подчи-
няется очевидной каузальности. Но жизнь - это
долженствование.
Нельзя сомневаться в том, что предположение
о целевой установке в большей мере соответству-
ет требованиям действительности. В отношении
отдельного, вырванного из контекста феномена тоже,
пожалуй, нет никаких сомнений. Можно легко
привести тому подтверждение. Надо только сквозь
призму этой гипотезы посмотреть на попытки,
которые предпринимает маленький ребенок или ро-
женица. От того же, кто пытается подходить к вещам
без гипотез, чаще всего, пожалуй, остается скры-
тым более глубокий смысл. Прежде, чем делается
первый шаг, уже существует цель движения, ко-
торая отражается в каждом отдельном акте.
Таким образом, во всех душевных движениях можно
обнаружить, что они получают свое направление
благодаря поставленной ранее цели. Но все эти
преходящие, осязаемые цели после кратковременного
периода стабильности в психическом развитии ре-
бенка оказываются подчинены фиктивным конеч-
ным целям, понимаемым или ощущаемым как fix
.финал. Другими словами, душевная жизнь челове-
ка, словно созданный хорошим драматургом пер-
сонаж, устремляется к своему пятому акту.
Этот логически безупречный вывод индивидуальной
психологии подводит нас к одному важному тези-
су: любое душевное явление, если оно должно по-
мочь нам понять человека, может быть осмыслено
и понято лишь как движение к цели. Конечная цель
у каждого человека возникает осознанно или нео-
сознанно, но ее значение всегда неизвестно.
То, что эта точка зрения способствует нашему
психологическому пониманию, мы убеждаемся
прежде всего тогда, когда нам становится очевидной
неоднозначность вырванных из контекста душевных
процессов. Представим себе человека с <плохой
памятью>. Предположим, что он осознал это об-
стоятельство, а проверка выявила низкую способность
запоминания бессмысленных слогов. В соответствии
с прежней традиционной психологией, мы долж-
ны были бы сделать заключение, что мужчина стра-
дает врожденным или вызванным болезнью недо-
статком способности запоминать. Заметим, одна-
ко, что при такого рода исследовании обычно
.. получается вывод, который другими словами уже
= выражен в предположении. Например, в данном
случае, если у кого-то плохая память, или если кто-
то запоминает всего несколько слогов, то он об-
ладает низкой способностью к запоминанию.
Установленный, обозначенный (англ.). - Прим. ред.
<
Индивидуальная психология подходит к этой
проблеме совершенно иначе. Как только удается
сделать определенный вывод об органических
причинах, она обязательно задаст вопрос: какую
цель преследует слабость памяти? Какое это име-
ет для нее значение? Эту цель мы можем раскрыть
лишь на основе интимного знания об индивиде в
целом, потому что понимание части проистекает
только из понимания целого. И мы обнаружили бы
примерно следующее, что было бы правомерно для
большинства случаев: этот человек может доказать
себе и другим, что по каким-то мотивам, которые
не называются или не осознаются, но благодаря сла-
бости памяти оказываются особенно действенными,
он должен оставаться в стороне от какого-либо дела
или решения (смена профессии, учеба, экзамен,
женитьба). В таком случае этот недостаток памя-
ти был бы разоблачен как тенденциозный, мы поняли
бы его значение как оружия в борьбе против под-
чинения, и каждый раз, подвергая проверке спо-
собность запоминать, мы ожидали бы, что выявится
именно такой дефект, относящийся к тайному
жизненному плану этого человека. Следовательно,
эта слабость памяти имеет функцию, которая ста-
новится понятной только из системы отношений
всей жизни данной личности. Остается еще воп-
рос, как создаются такие дефекты или недуги. Один
<аранжирует> их, намеренно подчеркивая свои общие
физические недостатки, считая их личным неду-
гом. Другим настолько удается утратить веру в свои
способности, будь то через вчувствование в ненор-
мальное состояние или вследствие предвосхище-
ния тревожных, пессимистических ожиданий и пос-
ледующего психического напряжения, что они ис-
пользуют едва ли половину своей энергии, внимания
и воли. Аранжировку ими этой недостаточности я
%%назвал <комплексом неполноценности>.
31
II Приведем еще один пример, в котором то же самое
1 мы наблюдаем при аффектах. У одной дамы воз-
никают повторяющиеся время от времени приступы
Цстраха. До тех пор пока не удалось выявить ниче-
го более существенного, можно было довольство-
Жваться предположением о наследственной дегене-
1 рации, заболевании вазомоторов, вагуса и т. д. Или
же можно было подумать - а именно это и при-
ходит наум, - что в предыстории, возможно, оты-
1вдется какое-нибудь ужасное событие, травма, и при-
писать ей вину. Но если мы рассмотрим эту ин-
дивидуальность и проследим линию ее поведения,
. то обнаружим нечто вроде чрезмерного стремле-
ния к господству, к которому в качестве органа
1Г агрессии присоединяется страх, как только насту-
пает конец зависимости от нее другого человека
или если нет должного отклика, как, например, в
случае, когда супруг одной такой пациентки без ее
согласия захотел уйти из дома.
Наша наука предполагает строго индивидуаль-
иый подход и поэтому не склонна к обобщениям.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70