купить смеситель для душевой кабины в москве недорого 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 


— В юрту зовёт, — сказал Чогдар, спешиваясь.
Прошли в юрту. Сидевший в ней худощавый татарин чиновничьего вида строго нахмурился и что-то сказал. Командир разъезда, сложив на груди руки, что-то виновато забормотал, и тут вдруг Чогдар, отстранив его, шагнул к чиновнику, закричав гневно и грозно. Чиновник мгновенно вскочил, виновато залопотал, кланяясь в пояс. Чогдар указал ему место у порога, чиновник тотчас же просеменил туда, а Чогдар спокойно уселся на его войлок.
— Садись рядом, анда. Он посмел сказать мне, монголу, что я должен встать перед ним на колени.
Все сразу же прояснилось, Чогдар и Ярун вдруг сделались высокочтимыми почётными гостями. Им, кланяясь в пояс, подносил кумыс сам тощий чиновник, а его воины уже разделывали барашка.
— Он прибыл переписывать всех мужчин, годных для войны, — сказал Чогдар. — Это плохо, потому что призванных бросают в наступление, первыми.
— Надо доложить об этом князю Ярославу.
— Надо соблюдать обычаи, — важно сказал Чогдар. — Они устраивают пир в нашу честь.
Пировали три дня: степные обычаи были строгими, и Чогдар не мог их нарушить. На пиру он рассказывал о великой победе Новгородского князя Александра Невского, воины громко кричали: «Урр!…» — и потрясали саблями в честь победителя шведов.
На четвёртый день выехали в сопровождении почётного эскорта. Ехали медленно, потому что обеды превращались в обильное угощение, и Чогдар воспринимал это как должное, не желая нарушать устоявшихся обычаев Впрочем, вполне возможно, что он вёл бы себя по-иному, если бы знал, что нарочный, высланный чиновником ещё в день их появления, мчится в ставку Бату-хана, нахлёстывая коня.

3
Великий князь Ярослав уже знал о Невской победе и был счастлив. Он встречал посланцев сына с великой честью и ещё более великой сердечностью, жадно и по многу раз расспрашивая о деталях.
— Стало быть, Сбыслав угнал коней у шведов?
— Сбыслав не только спешил шведов, князь Ярослав, — с гордостью и удовольствием рассказывал Ярун, — он прорубил дверь топориком Чогдара в рядах шведских воинов для дружинников Миши Пру-шанина.
— А Александр сразу же вызвал Биргера на поединок?
— И сражался с ним равным оружием, не уронив чести княжеской.
Чогдар помалкивал, невозмутимо выслушивая хвалу князю Александру и его дружинникам. Но когда Ярослав в третий раз стал обсуждать поединок Александра с ярлом Биргером, позволил себе вмешаться:
— Не гневайся, великий князь, но доблесть твоего сына не в поединке со шведским ярлом.
— Что ты этим хочешь сказать?
— Доблесть полководца в том, что он, наступая малыми силами, не только разгромил врага, но и потерял при этом всего два десятка своих воинов.
— Да, князь Ярослав, это — его заслуга, — сказал Ярун. — Князь Мстислав Удалой проиграл битву на Калке, имея численное превосходство, а князь Александр Невский выиграл сражение у превосходящего по силам противника, потеряв всего двадцать своих витязей. О таких победах я до сей поры что-то не слыхивал.
— Внезапность, быстрота и полное окружение, — весомо, загибая пальцы на каждом слове, пояснил Чогдар. — Твой сын — полководец, великий князь.
Князь Ярослав был достаточно опытен и закалён в битвах, но воевал по старинке, уповая на удачу да личную отвагу. Поэтому и расспрашивал в первую очередь о том, что знал, понимал и чтил:
— Ну, без доблести тоже…
— Тоже, — согласился Чогдар. — Русские — доблестные воины, потому-то Бату-хан и повелел призвать их в свою армию.
— У меня нет сил запретить ему это, — вздохнул Ярослав.
— Когда нет сил, используют хитрость, великий князь. Объяви сам запись добровольцев в армию Ба-ту-хана.
— И в чем же здесь хитрость?
— Добровольцев не бросают в бой первыми, — сказал Чогдар. — Кроме того, их хорошо готовят и хорошо вооружают.
— Чтоб я отправил православных сражаться за язычников… — Князь отрицательно покачал головой. — Церковь меня не простит.
— На Руси язычников больше, чем христиан, — сказал Ярун. — Подумай, князь Ярослав. Чогдар сказал верные слова.
— Проливать русскую кровь…
— А чью кровь ты проливал на Липице? — усмехнулся Ярун. — На такое даже татары не пойдут.
— Не пойдут, — подтвердил Чогдар. — Они не доверяют никому и не допустят, чтобы кровные народы сражались друг с другом.
Князь Ярослав не мог решиться на то, чтобы его подданные добровольно пошли сражаться на стороне вчерашних жестоких поработителей. Он ощущал это не просто как нечто глубоко безнравственное, но и как личный неотмолимый грех. И для него, много нагрешившего, преступить через новый, особо • тяжкий грех было невыносимо мучительно, особенно потому, что выбор он вынужден был делать сам.
— Как скажет Церковь, — наконец вымолвил он. — Как она скажет, так я и сделаю.
Церковь не только поддержала предложение князя о добровольцах, но и весьма обрадовалась. Её это устраивало едва ли не больше, чем Ярослава: Русь раздирало двоеверие, а отток язычников вселял надежду на окончательное торжество православия. Оставалось склонить к этому татар, но Чогдар не видел здесь особой причины для тревоги:
— Добровольцам верят больше.
А вскоре неожиданно пожаловало татарское посольство. Его возглавлял сам Бурундай, лучший полководец Бату-хана, ещё совсем недавно наголову разгромивший войска великого князя Юрия на реке Сити. В этом можно было увидеть как унижение, так и особую честь, и Ярослав предпочёл увидеть второе. Даров посольство не привезло, подчеркнув тем самым, что рассматривает Владимирское княжество землёй покорённой, но Бурундай лично преподнёс князю Ярославу богато изукрашенную ханскую саблю.
— Великий Бату-хан чтит отважных.
Переводил его личный переводчик: округлый чиновник с мягкими жестами и хитрыми глазами. Ярослав, как водится, поблагодарил, восхитился подарком — кстати, вполне искренне, поскольку сабля была и впрямь хороша, — й завёл обычный для первого знакомства разговор о здоровье хана, о трудном пути. Бурундай отвечал кратко и вполне вежливо, а потом вдруг резко что-то сказал толмачу.
— Бурундай гневается на меня, что я плохо перевожу, — сказал чиновник. — И просит тебя, князь, позвать своего толмача.
Ярослав хотел было отговориться, что такового, мол, не имеет, но вовремя заметил острый, проверяющий взгляд Бурундая и понял, что хитрить нельзя.
— Посол прав, мой толмач владеет двумя языками одинаково, и это позволит нам лучше понять друг друга.
И повелел позвать Чогдара.
— Скверно, — сказал Чогдар, надевая самую богатую одежду из всех, пожалованных ему Ярославом. — Если Бату-хан посчитает меня перебежчиком, мне несдобровать, анда.
— Скажи им, что служишь князю Александру и ни разу не обнажал сабли против татар.
— Думаю, что они уже знают об этом.
Однако первая встреча с представителями самого Бату не предвещала ничего настораживающего. Мало того, Чогдар и Бурундай совершенно одинаково приветствовали друг друга, а толстенький чиновник согнулся в три погибели и тут же вышел. От князя Ярослава это не укрылось, и он понял, что неожиданный приезд столь высокого посла объясняется не встречей Бурундая с ним, великим князем Владимирским, а встречей с Чогдаром. И встречей на равных, потому что тотчас же припомнил слова Чогдара о том, что он вырос, держась за стремя Субедей-багатура.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91
 шкафы зеркальные для ванной комнаты 

 Суперкерамика Sea