Контрудар в Венгрии у озера Балатон име лишь частичный успех, и прорваться к Будапешту армии Зеппа Дитриха удалось. 13 февраля 1945 года 180-тысячная германо-венгерская группировка в Будапеште капитулировала.
В Польше советские войска 20 января достигли германской границь 10 февраля командующий 1-м Белорусским фронтом Жуков составил план Берлинской операции, собираясь начать наступление на столицу рейха 19–20 февраля. Между Одером и Берлином немецких войск было мало. Однако Сталин перенацелил войска на Померанию и Восточную Пруссию. После войны Жуков объяснял это решение опасением, что немцы нанесут контрудар из Восточной Померании во фланг его фронту. Такой контрудар, не достигший большого успеха, действительно состоялся у Арнсвальде 16 и 17 февраля, но участвовало в нем только 6 дивизий, тогда как Жуков располагал 6 армиями. Вероятно, действительной причиной поворота на Север стали подозрения Сталина, что союзники, вопреки договоренностям, достигнутым на встрече руководителей СССР, США и Англии в Ялте 4–11 февраля 1945 года, захватят Померанию и Пруссию, может быть, при содействии самих немцев. Из-за этих беспочвенных страхов (никаких следов планов «броска на Кенигсберг» в англо-американских архивах не обнаружено) была упущена реальная возможность захватить Берлин в феврале 45-го и тем самым приблизить конец войны.
Чувствуя, что конец войны приближается, лидеры союзных держав сочли необходимым встретиться, чтобы наметить контуры послевоенного устройства Европы. Встреча Рузвельта, Черчилля и Сталина состоялась в Ялте 4 февраля 1945 года и длилась восемь дней. Здесь обсуждали судьбу Германии и послевоенный раздел Европы. Западные лидеры фактически согласились на преобладающее советское влияние в Восточной Европе, но настаивали, чтобы в Польше, Венгрии и других странах были проведены свободные выборы. Тогда же были определены границы зон оккупации в Германии и Австрии и достигнуто соглашение, что советско-польская граница пройдет по линии Керзона. Взамен Польша должна была получить приращение за счет германских земель. В Ялте стороны также обязались репатриировать граждан союзных государств, оказавшихся в их зонах оккупации.
Еще до завершения Ялтинской конференции на Западе союзники 8 февраля начади генеральное наступление к Рейну и за Рейн. 23 февраля американские войска форсировали Рур. К 8 марта немцы были повсеместно оттеснены за Рейн, а 9 марта американцы захватили плацдарм на восточном берегу реки, у Ремагена, благодаря тому, что в их руки попал неповрежденный мост. В ночь с 22 на 23 марта был захвачен еще один плацдарм, южнее Майнца. Наступая с этих плацдармов, союзники 1 апреля овладели Падерборном и замкнули кольцо вокруг Рурского промышленного района, где в окружении оказались основные силы группы армий «Б» — более 300 тысяч солдат и офицеров. Путь с запада в центральные районы Германии был практически открыт: перед англо-американскими войсками была лишь одна 12-я армия генерала Венка. Создалась почти такая же ситуация, как под Москвой в октябре 41-го, только в зеркальном отображении. Тогда основные силы трех советских фронтов были окружены у Вязьмы и Брянска, и между передовыми частями вермахта и Москвой почти не было соединений Красной армии. В обоих случаях только сопротивление окруженных да распутица сдерживали продвижение неприятельских войск к столице. Но у Советского Союза еще оставались огромная территория, резервы на востоке страны и недоступный для ударов люфтваффе Уральский промышленный район, не говоря уже о таких мощных союзниках, как Британская империя и США. У Германии же в апреле 45-го после катастрофы на Западе оставался не менее грозный противник на Востоке, готовый вот-вот ринуться к Берлину, да и распутица в стране, где была хорошо развита сеть шоссейных дорог и автострад, не слишком мешала продвижению войск. 17 апреля, на второй день Берлинской операции, окруженная в Руре группировка прекратила сопротивление. В плен сдалось 317 тысяч человек, в том числе 24 генерала и 1 адмирал.
Черчилль предлагал Эйзенхауэру идти на Берлин, но главнокомандующий союзными войсками в Европе предпочел главные усилия сосредоточить на юге, где Гитлер планировал оборонять Альпийскую крепость, и на севере, чтобы захватить балтийские порты. Действительно, в тот момент на флангах германского фронта как на западе, так и на востоке были сосредоточены более значительные силы вермахта, чем в центре. Эйзенхауэр считал, что первоочередной разгром более сильных группировок вынудит Германию капитулировать, а Берлину он уже не придавал стратегического значения. Действительно, Гитлер предполагал сосредоточить основные усилия на обороне Альпийской крепости в составе Австрии, Баварии, крайних северных районов Италии и Чехии. Туда фюрер планировал перебраться из Берлина, и здесь же сосредоточил наиболее сильную группировку войск. Только уже после начала советского наступления на Берлин Гитлер, осознав безнадежность положения, предпочел смерть в столице рейха гибели в какой-нибудь безвестной альпийской деревушке.
Советское наступление на Берлин началось 16 апреля. Красная армия имела над противником пятикратное превосходство в людях и еще более значительное — в танках и самолетах. Наиболее тяжелые бои развернулись на Зееловских высотах, где наступал 1-й Белорусский фронт. Немцы узнали о времени начала атаки и отвели свои войска на обратные склоны высот, так что они не понесли больших потерь при артподготовке. Также бесполезны оказались и примененные по инициативе Жукова мощные прожектора. Они должны были, по замыслу, ослепить противника, но не могли пробить пелену пыли, поднявшуюся у германских окопов от снарядов и бомб. Скорее, от прожекторов был вред для самой Красной армии, поскольку их свет освещал немцам боевые порядки наступающих. Прорвать оборону на Зееловских высотах удалось лишь на третий день наступления. Потери советских войск здесь были столь огромны, что от гор трупов, выросших перед окопами, некоторые немецкие солдаты буквально сходили с ума. Сохранился рассказ одного советского командира, положившего весь батальон в атаке на Зееловские высоты. Когда он пробовал возразить, что немецкая система огня не подавлена и надо еще поработать артиллерии, ему пригрозили расстрелом, если немедленно не поведет бойцов в атаку. Когда остатки батальона уже собирались отступать, дзот внезапно замолчал. Когда командир с немногими уцелевшими солдатами (офицеры были выбиты почти все) ворвался в дзот и пристрелил второго номера, то выяснилось, что первый номер просто сошел с ума, увидев перед собой такую гору трупов. Иначе Красная армия воевать не могла.
И об этом предупреждали эмигранты еще до войны. Видный военный теоретик русской эмиграции полковник Арсений Зайцов к 16-й годовщине РККА писал: «Желание во что бы то ни стало иметь… политически-благонадежный командный состав покупается ценой резкого понижения его общей и чисто военной подготовки… Полная зависимость командного состава от органов компартии подрывает его престиж и., развивает в нем инстинкт приспособляемости и стремления угодить всесильному политическому начальству. Да и как проявить самостоятельность или свободно мыслить в стране, где даже наука введена в жестокое русло „марксистско-ленинского метода“ и где инакомыслие равносильно политической неблагонадежности и беспощадно и немедленно карается властью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212
В Польше советские войска 20 января достигли германской границь 10 февраля командующий 1-м Белорусским фронтом Жуков составил план Берлинской операции, собираясь начать наступление на столицу рейха 19–20 февраля. Между Одером и Берлином немецких войск было мало. Однако Сталин перенацелил войска на Померанию и Восточную Пруссию. После войны Жуков объяснял это решение опасением, что немцы нанесут контрудар из Восточной Померании во фланг его фронту. Такой контрудар, не достигший большого успеха, действительно состоялся у Арнсвальде 16 и 17 февраля, но участвовало в нем только 6 дивизий, тогда как Жуков располагал 6 армиями. Вероятно, действительной причиной поворота на Север стали подозрения Сталина, что союзники, вопреки договоренностям, достигнутым на встрече руководителей СССР, США и Англии в Ялте 4–11 февраля 1945 года, захватят Померанию и Пруссию, может быть, при содействии самих немцев. Из-за этих беспочвенных страхов (никаких следов планов «броска на Кенигсберг» в англо-американских архивах не обнаружено) была упущена реальная возможность захватить Берлин в феврале 45-го и тем самым приблизить конец войны.
Чувствуя, что конец войны приближается, лидеры союзных держав сочли необходимым встретиться, чтобы наметить контуры послевоенного устройства Европы. Встреча Рузвельта, Черчилля и Сталина состоялась в Ялте 4 февраля 1945 года и длилась восемь дней. Здесь обсуждали судьбу Германии и послевоенный раздел Европы. Западные лидеры фактически согласились на преобладающее советское влияние в Восточной Европе, но настаивали, чтобы в Польше, Венгрии и других странах были проведены свободные выборы. Тогда же были определены границы зон оккупации в Германии и Австрии и достигнуто соглашение, что советско-польская граница пройдет по линии Керзона. Взамен Польша должна была получить приращение за счет германских земель. В Ялте стороны также обязались репатриировать граждан союзных государств, оказавшихся в их зонах оккупации.
Еще до завершения Ялтинской конференции на Западе союзники 8 февраля начади генеральное наступление к Рейну и за Рейн. 23 февраля американские войска форсировали Рур. К 8 марта немцы были повсеместно оттеснены за Рейн, а 9 марта американцы захватили плацдарм на восточном берегу реки, у Ремагена, благодаря тому, что в их руки попал неповрежденный мост. В ночь с 22 на 23 марта был захвачен еще один плацдарм, южнее Майнца. Наступая с этих плацдармов, союзники 1 апреля овладели Падерборном и замкнули кольцо вокруг Рурского промышленного района, где в окружении оказались основные силы группы армий «Б» — более 300 тысяч солдат и офицеров. Путь с запада в центральные районы Германии был практически открыт: перед англо-американскими войсками была лишь одна 12-я армия генерала Венка. Создалась почти такая же ситуация, как под Москвой в октябре 41-го, только в зеркальном отображении. Тогда основные силы трех советских фронтов были окружены у Вязьмы и Брянска, и между передовыми частями вермахта и Москвой почти не было соединений Красной армии. В обоих случаях только сопротивление окруженных да распутица сдерживали продвижение неприятельских войск к столице. Но у Советского Союза еще оставались огромная территория, резервы на востоке страны и недоступный для ударов люфтваффе Уральский промышленный район, не говоря уже о таких мощных союзниках, как Британская империя и США. У Германии же в апреле 45-го после катастрофы на Западе оставался не менее грозный противник на Востоке, готовый вот-вот ринуться к Берлину, да и распутица в стране, где была хорошо развита сеть шоссейных дорог и автострад, не слишком мешала продвижению войск. 17 апреля, на второй день Берлинской операции, окруженная в Руре группировка прекратила сопротивление. В плен сдалось 317 тысяч человек, в том числе 24 генерала и 1 адмирал.
Черчилль предлагал Эйзенхауэру идти на Берлин, но главнокомандующий союзными войсками в Европе предпочел главные усилия сосредоточить на юге, где Гитлер планировал оборонять Альпийскую крепость, и на севере, чтобы захватить балтийские порты. Действительно, в тот момент на флангах германского фронта как на западе, так и на востоке были сосредоточены более значительные силы вермахта, чем в центре. Эйзенхауэр считал, что первоочередной разгром более сильных группировок вынудит Германию капитулировать, а Берлину он уже не придавал стратегического значения. Действительно, Гитлер предполагал сосредоточить основные усилия на обороне Альпийской крепости в составе Австрии, Баварии, крайних северных районов Италии и Чехии. Туда фюрер планировал перебраться из Берлина, и здесь же сосредоточил наиболее сильную группировку войск. Только уже после начала советского наступления на Берлин Гитлер, осознав безнадежность положения, предпочел смерть в столице рейха гибели в какой-нибудь безвестной альпийской деревушке.
Советское наступление на Берлин началось 16 апреля. Красная армия имела над противником пятикратное превосходство в людях и еще более значительное — в танках и самолетах. Наиболее тяжелые бои развернулись на Зееловских высотах, где наступал 1-й Белорусский фронт. Немцы узнали о времени начала атаки и отвели свои войска на обратные склоны высот, так что они не понесли больших потерь при артподготовке. Также бесполезны оказались и примененные по инициативе Жукова мощные прожектора. Они должны были, по замыслу, ослепить противника, но не могли пробить пелену пыли, поднявшуюся у германских окопов от снарядов и бомб. Скорее, от прожекторов был вред для самой Красной армии, поскольку их свет освещал немцам боевые порядки наступающих. Прорвать оборону на Зееловских высотах удалось лишь на третий день наступления. Потери советских войск здесь были столь огромны, что от гор трупов, выросших перед окопами, некоторые немецкие солдаты буквально сходили с ума. Сохранился рассказ одного советского командира, положившего весь батальон в атаке на Зееловские высоты. Когда он пробовал возразить, что немецкая система огня не подавлена и надо еще поработать артиллерии, ему пригрозили расстрелом, если немедленно не поведет бойцов в атаку. Когда остатки батальона уже собирались отступать, дзот внезапно замолчал. Когда командир с немногими уцелевшими солдатами (офицеры были выбиты почти все) ворвался в дзот и пристрелил второго номера, то выяснилось, что первый номер просто сошел с ума, увидев перед собой такую гору трупов. Иначе Красная армия воевать не могла.
И об этом предупреждали эмигранты еще до войны. Видный военный теоретик русской эмиграции полковник Арсений Зайцов к 16-й годовщине РККА писал: «Желание во что бы то ни стало иметь… политически-благонадежный командный состав покупается ценой резкого понижения его общей и чисто военной подготовки… Полная зависимость командного состава от органов компартии подрывает его престиж и., развивает в нем инстинкт приспособляемости и стремления угодить всесильному политическому начальству. Да и как проявить самостоятельность или свободно мыслить в стране, где даже наука введена в жестокое русло „марксистско-ленинского метода“ и где инакомыслие равносильно политической неблагонадежности и беспощадно и немедленно карается властью?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212