Дуга желтеет, а затем начинает играть цветами побежалости, точно стальная лента на огне.
Море застыло под крыльями, заблестело, словно синее битое стекло. Два фрегата тянули за собой рваные белые борозды. Они неслись туда, где уже кружили над погасшим маркером шилохвостые «Викинги». А может, шли на подмогу дозорным эсминцам, которые уже запустили свои электронные пальцы «рыбке» в жабры. Молдин покачал кораблям крыльями: «Спешите, ребята, спешите!»
«Колумб» запрашивал удаление.
«Колумб» разрешал посадку.
Отдав приказание на руль, Абатуров перебрался из штурманской рубки в рубку акустиков. Голицын привычно потеснился, уступив место за экраном и штурвальчик шумопеленгатора. Абатуров сам поворачивал сферическое антенное «ухо», наводя его на источник любого подозрительного шума. В тесном винтовом креслице он чувствовал себя так же уверенно, как в казачьем седле его дед, донской сотник.
Абатуров пригнулся к пульту станции, словно к шее коня. Он уводил своих людей от погони.
«Квакеры» давно стихли, но они сделали свое шпионское дело: навели на след лодки эсминцы первого пояса.
Первым услышал «американца» Голицын. Он перехватил абатуровскую руку на штурвальчике пеленгатора:
- Задержитесь, товарищ командир!
Абатуров вслушался и в гулких вздохах глубины разобрал едва различимые посылки гидролокатора.
«Ти-ннь… ти-нннь… ти-нннь…» Будто кто-то пощелкивал ногтем по краю хрустального бокала. Потом и по другому пеленгу возникли такие же нежно-певучие замирающие стоны: «ти-нннь… ти-нннь… ти-нннь…»
Ищут. Безобидно-печальные ловчие звуки завораживали, точно пение сладкогласных сирен. Абатуров передернул плечами, стряхнул гипноз, источаемый коварными манками,
- Штурман, - нажал он кнопку микрофона, - по пеленгам… работают гидролокаторы эсминцев. Дистанция…кабельтовых.
- Есть! - бодро откликнулся Васильчиков, герой дня.
Посылки нарастали, приближались. Они вонзались в барабанные перепонки, словно иглы измерителя в карту… Хотелось втянуть голову как от свиста пуль.
«Ти-нннь… ти-нннь… ти-нннь…»
Нащупывают. Так ночной самолёт ловят в клещи прожекторов.
Куда уклониться? Подвсплыть или уйти на предельную глубину? Замереть или рвануть самым полным ходом?
«Ти-нннь… ти-нннь… ти-нннь…»
- Товарищ командир, цель номер два - пеленг не меняется! На нас прет.
- Слышу… Боцман, ныряй на глубину… десять метров!… Объявляю режим «тишина». Свободным от вахт лечь в койки!
Неужели взяли?…
Море, мудрое великое могучее Море, ты не выдашь дочь своих глубин! Укрой же её плотным соленым слоем, как плащом, поглоти, рассей лучи чужих вибраторов! Ты чудотворно, Море, твои игры со звуком непредсказуемы, тайны живых твоих недр неподсудны электронному мозгу.
Не возвращай им эхо, Море! «Ти-нннь… ти-нннь… ти-нннь…»
Ну вот и настал наш час! Дуэль антенн. Пока антенн… Я перебираюсь в центральный пост.
В тусклом свете боевого освещёния поблескивают стекла приборов, шлифованная сталь механизмов, тлеют сигнальные лампочки. Жарко. В многослойных наростах кабельных трасс, трубопроводов, агрегатных коробок затерялись люди. Мокрая спина боцмана сутулится над шкалами дифферентометров. Мартопляс вперил невидящий от усталости взгляд в стрелку глубиномера; на голых его ногах, открытых шортами, темные следы от ударов об острое и горячее машинное железо. Трюмный мичман Ых, не снимая рук с вентилей воздуха высокого давления, привалился к ограждению перископной шахты.
Гоша Симбирцев в голубой майке и таких же небесных трусах загромоздил собой половину штурманской рубки. Лейтенант Васильчиков - тоже не тростиночка! - ютится на краешке прокладочного стола. Почти соприкасаясь лбами, они вглядываются в серую от графитовой пыли карту. Карандашные линии изображают надводную обстановку: поисковые галсы кораблей охранения… Не очень-то Симбирцев верил штурманской графике. И дело даже не в том, что Васильчиков молод. Все эти линии прочерчены по докладам акустика - по слуху… А как там на самом деле? Что там - на поверхности?
Хорошо летчикам. У них легкое мировосприятие - сверху вниз. Мир под ними. Над подводниками мир нависает всей своей мощью, всеми своими дамокловыми мечами - килями противолодочных кораблей, океанской толщью… Давит. Все время поглядываешь вверх, словно и впрямь чего-то увидишь…
«Ти-нннь… ти-нннь… ти-нннь…»
Будто натянули нервы на арфу и щиплют… Могу поручиться, из памяти Симбирцева ушло сейчас все, что не связано с выходом из зоны поиска. И вспухает на левом виске жила. И покусывают нижнюю губу сухие зубы. Не выдержав цепенящей немоты карты, он срывается с места, резко вздев рычаг кремальеры, перебирается в офицерский отсек к акустикам. Там хоть слышишь врага и даже видишь, пусть иллюзорно, почти символически, - пляшет на экранчике зеленоватый эллипс, исковерканный чужими импульсами, и на душе легчает: вот он, супостат! А вот и пеленг на него!… И уж если что успокаивает, так это точные, по-звериному вкрадчивые движения Голицына, виртуозная игра пальцев с тумблерами и верньерами… И эти рысьи зрачки, чье зрение обращено в слух. Игольный луч взгляда выхватывает только цифры на лимбах. И все. И ничего больше.
Чтобы уничтожить подводную лодку, достаточно порой одного снаряда весом не тяжелее утюга. Это очень хрупкий и уязвимый корабль. Его можно потопить ударом киля небольшого судна. У субмарины нет брони. Главный наш щит - темнота: тьма ночи и тьма глубин. Но спасительный мрак развеян радарами. Да и непроглядная толща моря, скрывающая подлодку от преследователей, стала куда прозрачнее, когда корабли-охотники оснастили гидролокаторами.
Силы, определяющие успех подводной лодки, чаще всего бесплотны и незримы. Это соленость и тепловые перепады морской воды, где шум лодочных винтов слышен противнику за сотни миль.
Это воздушные токи атмосферного океана, либо размывающие газовый след лодки, либо сохраняющие её выхлопной шлейф для электронного обоняния самолётов.
Это ионосферные штили и бури.
Это, наконец, воля командира и спаянность экипажа - факторы сколь бесплотные, неизмеримые, столь и реальные.
До спасительной банки оставалось несколько миль, когда в центральном посту раздался горестный возглас акустика:
- Товарищ командир! Похоже, взяли нас! Пеленг на цель номер два не меняется. Интенсивность шума увеличивается. Дистанция быстро сокращается…
Абатуров кошкой метнулся в гидроакустическую рубку.
- Прет, как танк, - добавил акустик, подавая вторую пару наушников.
Абатуров тут же услышал торопливый писк чужого гидролокатора. Посылки шли одна за другой - это американский акустик переключился на диапазон ближнего поиска. Для точного определения подводного объекта ему нужно было получить как можно больше ответных эхо-сигналов, потому и строчил его вибратор, как пулемет. Американец работал на высоких частотах, сменив не нужный ему теперь круговой поисковый обзор на режим направленного слежения. Сомнений не оставалось - вцепился!
Абатуров без труда представил себе радостное оживление в гидроакустической рубке чужого эсминца. Операторы только что доложили о контакте командиру и теперь с удвоенным вниманием следят за огненной точкой на экране. Точка движется по оцифрованному кругу, как шарик по шкале рулетки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99
Море застыло под крыльями, заблестело, словно синее битое стекло. Два фрегата тянули за собой рваные белые борозды. Они неслись туда, где уже кружили над погасшим маркером шилохвостые «Викинги». А может, шли на подмогу дозорным эсминцам, которые уже запустили свои электронные пальцы «рыбке» в жабры. Молдин покачал кораблям крыльями: «Спешите, ребята, спешите!»
«Колумб» запрашивал удаление.
«Колумб» разрешал посадку.
Отдав приказание на руль, Абатуров перебрался из штурманской рубки в рубку акустиков. Голицын привычно потеснился, уступив место за экраном и штурвальчик шумопеленгатора. Абатуров сам поворачивал сферическое антенное «ухо», наводя его на источник любого подозрительного шума. В тесном винтовом креслице он чувствовал себя так же уверенно, как в казачьем седле его дед, донской сотник.
Абатуров пригнулся к пульту станции, словно к шее коня. Он уводил своих людей от погони.
«Квакеры» давно стихли, но они сделали свое шпионское дело: навели на след лодки эсминцы первого пояса.
Первым услышал «американца» Голицын. Он перехватил абатуровскую руку на штурвальчике пеленгатора:
- Задержитесь, товарищ командир!
Абатуров вслушался и в гулких вздохах глубины разобрал едва различимые посылки гидролокатора.
«Ти-ннь… ти-нннь… ти-нннь…» Будто кто-то пощелкивал ногтем по краю хрустального бокала. Потом и по другому пеленгу возникли такие же нежно-певучие замирающие стоны: «ти-нннь… ти-нннь… ти-нннь…»
Ищут. Безобидно-печальные ловчие звуки завораживали, точно пение сладкогласных сирен. Абатуров передернул плечами, стряхнул гипноз, источаемый коварными манками,
- Штурман, - нажал он кнопку микрофона, - по пеленгам… работают гидролокаторы эсминцев. Дистанция…кабельтовых.
- Есть! - бодро откликнулся Васильчиков, герой дня.
Посылки нарастали, приближались. Они вонзались в барабанные перепонки, словно иглы измерителя в карту… Хотелось втянуть голову как от свиста пуль.
«Ти-нннь… ти-нннь… ти-нннь…»
Нащупывают. Так ночной самолёт ловят в клещи прожекторов.
Куда уклониться? Подвсплыть или уйти на предельную глубину? Замереть или рвануть самым полным ходом?
«Ти-нннь… ти-нннь… ти-нннь…»
- Товарищ командир, цель номер два - пеленг не меняется! На нас прет.
- Слышу… Боцман, ныряй на глубину… десять метров!… Объявляю режим «тишина». Свободным от вахт лечь в койки!
Неужели взяли?…
Море, мудрое великое могучее Море, ты не выдашь дочь своих глубин! Укрой же её плотным соленым слоем, как плащом, поглоти, рассей лучи чужих вибраторов! Ты чудотворно, Море, твои игры со звуком непредсказуемы, тайны живых твоих недр неподсудны электронному мозгу.
Не возвращай им эхо, Море! «Ти-нннь… ти-нннь… ти-нннь…»
Ну вот и настал наш час! Дуэль антенн. Пока антенн… Я перебираюсь в центральный пост.
В тусклом свете боевого освещёния поблескивают стекла приборов, шлифованная сталь механизмов, тлеют сигнальные лампочки. Жарко. В многослойных наростах кабельных трасс, трубопроводов, агрегатных коробок затерялись люди. Мокрая спина боцмана сутулится над шкалами дифферентометров. Мартопляс вперил невидящий от усталости взгляд в стрелку глубиномера; на голых его ногах, открытых шортами, темные следы от ударов об острое и горячее машинное железо. Трюмный мичман Ых, не снимая рук с вентилей воздуха высокого давления, привалился к ограждению перископной шахты.
Гоша Симбирцев в голубой майке и таких же небесных трусах загромоздил собой половину штурманской рубки. Лейтенант Васильчиков - тоже не тростиночка! - ютится на краешке прокладочного стола. Почти соприкасаясь лбами, они вглядываются в серую от графитовой пыли карту. Карандашные линии изображают надводную обстановку: поисковые галсы кораблей охранения… Не очень-то Симбирцев верил штурманской графике. И дело даже не в том, что Васильчиков молод. Все эти линии прочерчены по докладам акустика - по слуху… А как там на самом деле? Что там - на поверхности?
Хорошо летчикам. У них легкое мировосприятие - сверху вниз. Мир под ними. Над подводниками мир нависает всей своей мощью, всеми своими дамокловыми мечами - килями противолодочных кораблей, океанской толщью… Давит. Все время поглядываешь вверх, словно и впрямь чего-то увидишь…
«Ти-нннь… ти-нннь… ти-нннь…»
Будто натянули нервы на арфу и щиплют… Могу поручиться, из памяти Симбирцева ушло сейчас все, что не связано с выходом из зоны поиска. И вспухает на левом виске жила. И покусывают нижнюю губу сухие зубы. Не выдержав цепенящей немоты карты, он срывается с места, резко вздев рычаг кремальеры, перебирается в офицерский отсек к акустикам. Там хоть слышишь врага и даже видишь, пусть иллюзорно, почти символически, - пляшет на экранчике зеленоватый эллипс, исковерканный чужими импульсами, и на душе легчает: вот он, супостат! А вот и пеленг на него!… И уж если что успокаивает, так это точные, по-звериному вкрадчивые движения Голицына, виртуозная игра пальцев с тумблерами и верньерами… И эти рысьи зрачки, чье зрение обращено в слух. Игольный луч взгляда выхватывает только цифры на лимбах. И все. И ничего больше.
Чтобы уничтожить подводную лодку, достаточно порой одного снаряда весом не тяжелее утюга. Это очень хрупкий и уязвимый корабль. Его можно потопить ударом киля небольшого судна. У субмарины нет брони. Главный наш щит - темнота: тьма ночи и тьма глубин. Но спасительный мрак развеян радарами. Да и непроглядная толща моря, скрывающая подлодку от преследователей, стала куда прозрачнее, когда корабли-охотники оснастили гидролокаторами.
Силы, определяющие успех подводной лодки, чаще всего бесплотны и незримы. Это соленость и тепловые перепады морской воды, где шум лодочных винтов слышен противнику за сотни миль.
Это воздушные токи атмосферного океана, либо размывающие газовый след лодки, либо сохраняющие её выхлопной шлейф для электронного обоняния самолётов.
Это ионосферные штили и бури.
Это, наконец, воля командира и спаянность экипажа - факторы сколь бесплотные, неизмеримые, столь и реальные.
До спасительной банки оставалось несколько миль, когда в центральном посту раздался горестный возглас акустика:
- Товарищ командир! Похоже, взяли нас! Пеленг на цель номер два не меняется. Интенсивность шума увеличивается. Дистанция быстро сокращается…
Абатуров кошкой метнулся в гидроакустическую рубку.
- Прет, как танк, - добавил акустик, подавая вторую пару наушников.
Абатуров тут же услышал торопливый писк чужого гидролокатора. Посылки шли одна за другой - это американский акустик переключился на диапазон ближнего поиска. Для точного определения подводного объекта ему нужно было получить как можно больше ответных эхо-сигналов, потому и строчил его вибратор, как пулемет. Американец работал на высоких частотах, сменив не нужный ему теперь круговой поисковый обзор на режим направленного слежения. Сомнений не оставалось - вцепился!
Абатуров без труда представил себе радостное оживление в гидроакустической рубке чужого эсминца. Операторы только что доложили о контакте командиру и теперь с удвоенным вниманием следят за огненной точкой на экране. Точка движется по оцифрованному кругу, как шарик по шкале рулетки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99