Интересно, что именно такая модель представлялась психологически наиболее комфортной русским крестьянам в дореволюционный период – народное сознание фактически не признавало никаких промежуточных инстанций между собой (в данном случае – крестьянским миром – низовой ячейкой организации общества) и царем, воплощавшим верхний, социетальный уровень интеграции. Посредствующие инстанции («бояре», «псари» и т. д.) казалось ненужной помехой и великое колонизационное движение русских было бегством не от государства как Верховной Власти Царя, бегством не от Империи, а от посреднических бюрократических институтов. Более того, можно предположить, что уход от жесткого государственного контроля на контролируемые только военной властью окраины воспринимался как «поновление» непосредственной связи низового уровня – индивидуального и общинного, с верхним – царским, имперским…»
Итак, по Холмогорову новый национальный характер породит и новую империю – без удушающего господства чиновника, без этого сонма двуногих с мокрицами в душе – жадных, мелочных, лишенных огня и фантазии «псарей» и «бояр». То будет Сверхновая Империя сильных, независимых личностей, объединенных великой идеей, одним порывом.
Северный характер даст сверхновым русским и абсолютно незападное поведение. Итак, «западник» в любом положении ведет себя, словно автомат с «поведенческими программами». А что будет у нас?
«…Северный этос, на наш взгляд, формирует человека, ориентирующегося на ценность, а не на систему стандартных предписаний. Он предполагает жесткую различенность ценностей и анти-ценностей, доброго и дурного, повышенный интерес цивилизации к своим ценностным основаниям, ощущение себя форпостом духа и цивилизации в варварском окружении, „светом во тьме“. В некотором смысле – это общество нетерпимости ко злу. Модели поведения, осознаваемые как неприемлемые, воспринимаются как проблемы, а их устранение считается важной общественной и личной задачей. На уровне личного поведения предполагается отрицание дурного едва ли не более интенсивное, чем на уровне социальном и государственном.
Можно предположить для северного общества массивную аскетическую тенденцию, как монашескую, так и мирскую. Однако личный уровень социального действия может и должен органично дополняться высшим уровнем – ценности должны быть известны, хорошо прописаны и не допускать перетолкования и извращения. В этом смысле, в противоположность Западу, проявляющему интерес прежде всего к гетеродоксии, как источнику инновационных изменений, Северу будет интересна прежде всего Ортодоксия, – определенность, ясность и выверенность религиозного учения. Уже сегодня наряду с фундаменталистским этнокультурным «традиционализмом» и либеральным релятивизмом в русском Православии существует влиятельное неоортодоксальное течение, ориентированное не на «традицию» в ее культурном измерении, а на святоотеческое «Предание», как надвременной и надкультурной критерий церковной Истины. Важным в духовной практике для новой ортодоксии представляется не «культурное» (то есть обычай, частное предписание), а собственно религиозное, то есть либо универсальное (догмат), либо частное, имеющее универсальное обоснование (канон, обряд). Неоортодоксальные тенденции будут диктовать постепенное возвращение общественного интереса к Церкви, как к универсальному сообществу верующих и как к духовной инстанции, полномочной выносить суждение относительно основополагающих ценностей. Ценность не может быть «выработана» или «открыта» (то есть быть чем-то относительно историческим), она должна быть дана свыше, то есть быть предельно генеральной. Отсюда легко предположимо и особое внимание к типу поведения, противостоящему разрушающему ценности варварству – монашеской аскезе, святости, как к типам поведения, созидающим ценности…»
Люди с северным характером породят и власть, которая по природе своей весьма отличается от власти западного типа. Особенно – от современного устройства государства в Западном мире.
«…Для современных западных государств характерна „специализация“ власти, отход от тотальности политического во все более и более „профессиональную“ бюрократическую деятельность. В умах крайних либералов правительство все чаще представляется как бы особой „корпорацией“, нанимаемой обществом на работу по управлению. Власть все более и более отделяется от общественных ценностей, от тех норм, которые определяют общественное устроение, над „профессиональным“ бюрократическим режимом (в веберовской теории господства кажущемся высшим выражением рациональности) все меньшую власть имеют нравственные или правовые нормы, и все большую – „законы Паркинсона“, описывающие реальность бюрократических систем. Власть в современном западном обществе даже не сужает свои пределы, а рассыпается, распыляется по множеству инстанций. Налицо не столько специализация, сколько кризис власти, утрата понимания ее природы.
Цивилизационная ориентация Севера открывает перспективы для формирования иного типа властвования – достаточно специализированного, но более соответствующего понятию власти. Это власть чрезвычайная, относящаяся к сферам обеспечения общественной безопасности, защите существования общества в целом, и власть нормотворческая, преобразующая внеполитический хаос в окультуренный и отрегулированный политический космос. В противоположность «бюрократическому» государству Запада такой тип государственности можно назвать чрезвычайным.
Этос Севера не может не способствовать увеличению внимания к развитию спецслужб. Предотвращение негативного поведения возводится в политический и военный принцип, одним из элементов которого станут предупредительные удары. Неизбежно развитие разведки и сил специального назначения, готовых нанести удары по управляющим центрам противника задолго до предполагаемой агрессии. То исключительное уважение, окруженное мифологическим ореолом, которое питали русские к своим спецслужбам на протяжении ХХ века, не может быть случайной психологической чертой. Интересно, что в ходе политической борьбы в России в 1999–2000 годах в качестве реальных претендентов на власть котировались исключительно бывшие разведчики (что характерно – не военные). В политическом смысле формирующееся общество может быть названо обществом безопасности, в чем-то даже обществом перестраховки, что вполне естественно в виду исключительной остроты современных глобальных угроз. Однако это не тождественно «полицейскому государству», – речь идет не столько о тотальном контроле и ограничении, сколько о неограниченном целевом воздействии государства на любые сферы общественной жизни. Например, вместо цензурного запрета (например – на критику власти), будут использоваться технологии увеличения привлекательности образа власти, с одной стороны, и нейтрализации негативного воздействия критики на массовое сознание, – с другой…»
Своеобразной окажется и северная экономика. Здесь не будет нынешнего западного бизнеса «в стиле фанк» с его безумной погоней за новым ради самой погони.
«…Для адаптивной функции общества (к которой, прежде всего, относится экономика) для Запада характерен упор на формирование инноваций, позволяющих разрешить новые проблемы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301