https://www.dushevoi.ru/products/dushevye-poddony/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Самая удобная для ношения форма кошки вытеснена непрактичными для прямоходящих формами бывших обезьян.
… четырехмесячный котенок (Женева, Швейцария), вслед за группой альпинистов вскарабкался на вершину горы Маттерхорп в Альпах на высоту 4478 м.
…сообщество голованов обратилось в совет Галактики с просьбой разместить свое посольство на одной из малых планет Юпитера. Совет отказал голованам на основании того, что Земля находится в непосредственной близости, а контакт с этой планетой запрещен по причине агрессивной неразумности ее обитателей.
…Карл Мэйз, животновод из Атланты, (штат Джорджия, США), отказался продать за 10 тыс. долларов кота сингапурской породы по кличке Булл – чемпиона этой породы в США.
…Мефис в форме черного кота, отдаленно похожего на бегемота, устроил безобразную оргию в ресторане «Метрополь». Он напоил восемнадцать бичедралов, которых привел с собой, а они перебили мебель и посуду. Хозяева ресторана не знают, кому вчинить иск за ущерб.
…тридцатилетняя кошка Китти, (Великобритания), родила двух котят, став, таким образом, самой старой роженицей среди кошек, подаривших жизнь 218 котятам. Она умерла в июне 1989 г., незадолго до своей 32-й годовщины.
21. Сочинение Ыдыки Бе
Мы живем в мире, где один дурак создает много дураков, а один мудрый – очень мало мудрых.
Г. Лихтенберг
Он вошел в Город на четвереньках. К коленкам и локтям были привязаны мягкие подушечки, шел Он быстро.
Одет Он был в зеленую вельветовую куртку, красные вельветовые штаны и белые вельветовые туфли. Одежда была пыльная, но новая.
Он шел себе на четвереньках и уткнулся и уткнулся носом в блестящий грубый сапог с тупым носком.
– Ну, ты, – сказал страж грубым голосом, – вставай.
Он встал, снял подушечки, бросил их в пыль и пошел.
– Стой, дубина! – заорал Страж, – Документы давай.
– Чаво?
– Документы есть?
– Не знаю.
Лицо у Него было тупое-тупое. Тупей, чем у Стража. А глаза – маленькие щелочки без ресниц.
– Как зовут? – смягчился Страж.
– Чаво?
– Кто ты?
– Я?
– Нет, он!
– Чаво?
– Как зовут, скотина?
– Я? Он?
– Яон, что ли?
– Ага.
– Что ага?
– Ага, Я – Он
– Яон… Ну и имечко. Впрочем, что с тебя, дурака, взять. Сам дурак и имя дурацкое. Шлепай отседова.
Я пошел.
– Эй, дурачок, – закричал кто-то, любопытные уже собрались, – пойдем, я тебя накормлю.
– Спасибо, – четко сказал Яон, и пошел.
Добрый любопытный привел его к себе домой и налил миску борща.
– Лопай.
– Не.
– Чо, не?
– Не, мясо.
– Мясо не ешь, что ли?
– Ага.
– Вегетанец?
– Не.
– Чо, не?
– Не ем.
– Ну и дурашлёп. Вегетанец, гляди-ка.
Добрый мужик наложил Яону картошки, принес с огорода огурцов, лук. Себе в водки налил, полстакана. Яону предложил, тот отказался.
– Не пьешь? – не сердито сказал мужик. – И опять ты дурак.
И сам выпил. И закусил смачно.
Яон немного, совсем немного поел, сказал отчетливо:
– Спасибо.
– Ты чо? – удивился мужик. – Сыт, что ли? Ты, может, и не хотел есть?
– Нажрался где-то! – неожиданно заорал он. – Гад, побирушка. Ему, как человеку, а он сытый оказывается. Обормот!
Налил себе еще водки, выпил, не закусил. Совсем злым стал.
– Подлюга, – кричал, – живоглот, бич! Пошел вон, падла!
Руку протянул, схватить хотел за грудки. Яон отступил на шаг. Тогда добрый мужик размахнулся, стакан бросил в Яона. Яон увернулся. Глаза его, маленькие щелочки, открылись на миг, большие стали, странные. Темный огонь был на дне их. А лицо такое же неподвижное, тупое лицо, вялое.
Открылись глаза, распахнулись, и сразу же вновь обратились в щелочки. Тихо выскользнул Яон за дверь. А мужик орал багрово что-то в избе, ничего не заметил он, кровно обиженным себя считал.
Яон ходил по городу, заходил кой-куда.
Зашел в одно учреждение в отдел кадров к начальнику.
– Скажите, – спросил вежливо, – вам начальник отдела кадров не нужен?
Начальник смотрел на него долго. Внимательно смотрел. Потом сказал тихо:
– Извольте выйти вон.
А сам чернильницу мраморную по столешнице шарить стал.
Яон ушел.
В Стражницу заходил.
– Вам не нужны Стражники?
Хохотали над ним грубыми голосами, по заду шлепали вельветовому. Хлеба дали и мелкую монету.
Вечером Яон ушел за Город в тощий лесок. Нашел маленький ручей, разжег костер и долго сидел около, по – турецки скрестив ноги. Огонь костра не отражался в его распахнутых огромных глазах, а будто таял в них, исчезал. В зрачках же тлел свой, темный и страшный огонь.
Заснул Яон на спине и всю ночь лежал без движения. Потух костер и холодно было, но он не чувствовал холода – лежат себе неподвижно на спине, а с первым лучом солнца вскочил, будто и не спал, разделся догола и залез в ручей, лег в его ледяное русло. Он лежал, будто в теплой ванне, кожа его даже не порозовела, но и не посинела тоже.
Он был смуглый, тоненький и легкий какой-то. Подростка напоминал он телом, не сформировавшегося юношу.
Прошло мимо стадо коров. За ними ехал пастух на чахлой лошади. Пастух был в грязной телогрейке и в шапке. Яон внимательно посмотрел на стадо и глаза его на миг распахнулись. Потом он пошел в Город. Шел быстро и глаза его на миг распахнулись. Потом он пошел в Город. Шел быстро, резко отмеряя шаг. В Городе пошел на прямых ногах.
И смотрели на него люди. Без зла шутили. Кто-то камешек в него кинул, маленький, шутки ради.
Потом он долго стоял, смотрел на афишу. Там были нарисованы похожие на лягушек коровы, некое бородатое чудище с бутылкой в руках и стихи:
«Пастух наш водку лихо пьет,
А скот в посевах мирно бродит.
Когда же пьяница поймет,
Что он народное добро губит?»

***
Приближалась зима. Город существовал своей неторопкой суетой. В седьмом доме Галя родила ребенка, а отца никто не знает. В 12-м доме умерла бабка Арина. Пошла на колонку за водой и не дошла. Упала на бок, ногами засучила: юбки задрались и стали видны толстые ноги в узлах вен. Потом затихла. Когда подняли ее соседки, только хрипела чуть, да слюну пускала. А к ночи отошла.
Поминки были плохие. Сын приезжал, но спешил очень, ссылался на служебную занятость. Плохие были поминки.
И еще человека зарезали. Ну, не то, чтоб человека – девку гулящую, Люду.
Пьяная она дурная – выступает, вот и ткнул ее кавалер ножом столовым. Попал в живот, испугался и убежал. А Людка сама до больницы дошла и здорово ругалась там еще. Лекари по ее виду ничего серьезного не предполагали, переругивались с ней добродушно, не поспешали. А когда Людка, вдруг, омертвела, на пол сползла, стали готовить к операции, но не успели. Отошла девка.
К дурачку Яону в Городе привыклы, даже гордились немного, что есть свой юродивый. Старики говорили, будто дурачок к счастью. Его, мол, устами Бог вещает, а ангелы ему покровительствуют.
А видели его теперь редко. Он рано-рано уезжал со стадом, а вечером, пригнав коров, шел к старой бане в усадьбе Лешачихи и не выходил оттуда до утра.
За баню Лешачиха брала с Яона пять денег в месяц, а за свет он платил отдельно, но счетчику. В хату ходить запретила – он и не ходил.
Получал он за пастушество 120 денег в месяц, а куда тратил – никто и он видел. Еду, знали, покупал: хлеб, картошку, рис, лук… И все. А это денег 50 в месяц. Куда же остальные девал? Прятал, наверное.
Как-то Витька-Косой, злой с похмелья, схватил Яона за грудки, тряс, денег требовал. Яон трясся покорно, а потом вдруг что-то руками сделал, взмахнул ими, как дирижер перед оркестром.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74
 сантехника магазин 

 vitra плитка