Претворяя в жизнь принятое накануне решение, Крылов вел судно в так называемые «Черные воды» – запутанную систему проток и лесистых болотистых островов общей площадью более сотни квадратных километров. Характерной и очень важной особенностью «Черных вод» было то, что со стороны основного русла Волги они имели только два неприметных входа, расположенных почти в сорока километрах друг от друга. Войдя в «Черные воды» и сделав три-четыре поворота в узких протоках, несведущий судоводитель, как правило, безнадежно запутывался в этом лабиринте и был не в состоянии отыскать обратную дорогу. Нередко бывало, что незадачливые грибники и рыболовы сутками жгли бензин, тщетно пытаясь вернуться к родным пенатам. Только помощь старожилов могла гарантировать благополучное возвращение, но рассчитывать на нее было бы более чем опрометчиво: «Черные воды» никак нельзя назвать оживленным местом.
Поскольку «Черные воды» для плавания под парусом подходили мало, Крылов бывал там всего несколько раз и ориентировался довольно слабо, да и то только вблизи от ближайшего, нижнего по течению реки входа. Однако для реализации его плана этих знаний должно было хватить. Он на это сильно надеялся.
По довольно сложной и извилистой траектории, определяемой капитаном с учетом направления ветра, течения и расположения коварных волжских мелей, яхта «Елена» медленно, но неуклонно двигалась в нужном направлении. Так, во всяком случае, считали все обитатели яхты.
Не все они, однако, были одинаково правы в своих предположениях.
Глава 17
Утреннее совещание началось с важного сообщения, сделанного Панченко:
– Сегодня ночью на острове недалеко от устья реки Желтогорки был найден выброшенный на берег труп мужчины без признаков насильственной смерти. Скорее всего – утопленник. Вскрытие еще не производилось. Труп был опознан как Мостовой Кузьма Федорович, тысяча девятьсот шестьдесят четвертого года рождения, рулевой-моторист катера на подводных крыльях из пансионата «Приволжские дали». Недалеко от трупа был обнаружен спасательный круг с этого катера и несколько предметов, которые могли принадлежать Мостовому. Катер обнаружить не удалось. Есть основания предполагать, что катер затонул во время вчерашнего шторма. В районе вероятного места затопления катера начали работу водолазы. У меня все.
– Я понимаю, на что вы все сейчас надеетесь, – буркнул Житков, кивком головы поблагодарив Панченко, – на то, что Кварая теперь ловить предстоит не нам с вами, а водолазам и речной милиции с помощью крючьев и кошек.
Так вот, доверяя своей интуиции, а она, как вы знаете, меня никогда еще не подводила, хочу дать вам совет: не надейтесь. Вопросы есть? Вопросов нет. Продолжаем работу. Кто желает высказаться?
– Разрешите мне, товарищ полковник? – отозвался капитан Захаров, вставая.
– Пожалуйста, – кивнул головой Житков.
– Поскольку мы теперь с большой долей уверенности можем предполагать, что Кварая с сообщником находился в катере в момент его гибели, и обязаны исходить из предположения, что сам он при этом остался жив…
– Да уж, – вставил Житков.
– ., то нам теперь ничего другого не остается, как допустить, что его или их кто-то спас.
Потому что самостоятельно выплыть в такой шторм очень маловероятно. Поэтому есть смысл искать некую лодку или катер в акватории водохранилища, на которой они сейчас и пребывают, возможно, убив или захватив в заложники хозяина.
– У вас все? – спросил Житков.
– Все.
– Спасибо. Прошу садиться. Очень интересная мысль. Кто еще желает высказаться по поводу именно этого предложения капитана Захарова?
– Можно мне?
– Прошу вас, товарищ Липский.
– Мне кажется, что эта гипотеза, пусть даже и правильная, не позволит нам сузить круг поисков, а поэтому пользы от нее мало.
– Поясните, – терпеливо попросил Житков.
– Таким судном может быть любое из находящихся сейчас на плаву. Поэтому его поиск просто равносилен проверке поголовно всех катеров и лодок, плавающих в данный момент по Волге. На что у нас, естественно, нет ни времени, ни людей, ни плавсредств. Вот, собственно, все, что я хотел сказать.
– Спасибо. Прошу садиться. Не могу с вами согласиться, но я выскажусь потом. Кто еще?
– Можно мне? – неуверенно попросил слово сидевший у стены лейтенант Мухин.
Обычно он как специалист вспомогательного профиля на оперативных совещаниях больше помалкивал, а если и говорил, то только тогда, когда лично его спросят. Поэтому все удивленно повернули головы в его сторону. Удивился и Житков. Удивился и обрадовался. Последнее время его начинало немного беспокоить обособленное положение Мухина среди коллег. Он знал, что новичку вообще нелегко влиться в коллектив, состоящий из высококлассных специалистов. А втройне тяжело делать это в качестве белой вороны;
– Прошу вас, товарищ лейтенант, – одобрительно кивнув головой, разрешил Житков.
– Понимаете, в чем дело. Я с детства на Волге. У меня отец заядлый рыбак, – сбивчиво, слегка даже покраснев от смущения, начал Мухин. – Я вот что думаю: ведь когда надвигается шторм, особенно сильный, а опытные люди всегда это знают, то лодки и катера стараются переждать бурю на берегу. Где-нибудь в укромном месте.
Или вообще вытащить лодку на берег. Обычно это несложно; островов много, это ведь не море все-таки.
Мухин остановился, закашлявшись.
– Продолжайте, продолжайте, товарищ лейтенант, – поощрил его Житков, – это очень интересно.
– Поэтому, я полагаю, – более уверенно продолжил Мухин, – Кварая скорее всего могло спасти судно, с одной стороны, достаточно мореходное, чтобы противостоять шторму на открытой воде, а с другой стороны – имеющее относительно большую осадку, что не позволило ему вовремя найти укрытие у берега. У меня все.
– И что же это, к примеру, за судно? – вкрадчиво уточнил Житков.
– Не знаю, – пожал плечами Мухин, – например, крейсерская парусная яхта любого типа.
* * *
В «Черные воды» яхта вошла в половине седьмого вечера. Крылов специально посмотрел на часы, когда это случилось. Кроме него, однако, никто не обратил на это никакого внимания. Да и не мог обратить. Внешне это выглядело как очередной проход по протоке между двумя островами. Правда, изредка до этого встречавшиеся на берегах рыболовы с удочками да встречные катера и лодки совсем теперь исчезли, что, впрочем, не бросалось в глаза. Кроме того, это обстоятельство, на первый взгляд благоприятствующее бандитам, Крылов собирался обратить в свою пользу.
Яхта уже около полутора часов двигалась в извилистых протоках «Черных вод», вынуждая Феликса поминутно завязывать и развязывать, подтягивать и отпускать многочисленные концы, согласно командам требовательного капитана, неотвратимо поступавшим при каждой смене курса. Наконец яхта вышла в широкий, почти идеально круглый плес диаметром около двух километров.
– Ну вот, теперь можешь перекурить, – спокойно сообщил Феликсу Крылов. – Курс менять будем не скоро.
Измотанный работой Феликс действительно закурил, с удовольствием сев с наветренного, немного более высоко поднятого борта.
Плавание на парусной яхте является отдыхом только для пассажиров. Для экипажа, даже опытного, это – довольно тяжелая и монотонная работа, требующая постоянного внимания и сложных профессиональных навыков, особенно при сильном ветре и частой смене курса.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29