он ведет вас к борьбе, а не к одиночеству. И с тобой рядом я, чтобы тебе помочь, чтобы бороться вместе с тобой, — ведь небо, которое послало тебе царя Соломона, послало тебе и меня.
Мебиус смотрит в окно.
Любимый!
Мебиус . Что, моя дорогая?
Сестра Моника . Ты не рад?
Мебиус . Я очень рад.
Сестра Моника . Надо уложить твои чемоданы. В восемь двадцать уходит поезд в Блюменштейн.
Мебиус . Да укладывать почти нечего.
Сестра Моника . Смотри, как темнеет.
Мебиус . Ночь наступает теперь рано.
Сестра Моника . Я зажгу свет.
Мебиус . Подожди. Иди ко мне.
Моника идет к нему. Теперь видны только их силуэты.
Состра Моника . У тебя на глазах слезы?
Meбиус . У тебя тоже.
Сестра Моника . Это от счастья.
Он срывает занавеску и набрасывает на нее. Короткая борьба. Их силуэты больше не видны. Потом наступает тишина. Дверь из комнаты номер три отворяется. Полоса света падает в гостиную. В дверях стоит Ньютон в костюме своей эпохи. Мебиус поднимается.
Ньютон . Что тут случилось?
Мебиус . Я задушил сестру Монику Штеттлер.
Из комнаты номер два слышатся звуки скрипки.
Ньютон . Эйнштейн опять играет на скрипке. Крейслер. «Прекрасный Розмарин». (Подходит к камину и достает оттуда коньяк.)
Действие второе
Час спустя. Та же гостиная. Ночь. В доме снова полиция. Они снова что-то измеряют, записывают, фотографируют. Только теперь публике легче догадаться, что труп Моники Штеттлер лежит справа под окном, хотя его тоже не видно. Гостиная освещена. Горят люстра и торшер. На диване сидит фрейлейн доктор Матильда фон Цанд, угрюмо погруженная в свои мысли. На маленьком столике перед ней стоит ящик с сигарами, в кресле справа сидит Гуль с блокнотом. Инспектор Фос в шляпе и пальто отходит от трупа. Затем он проходит вперед.
Доктор . Гаванскую сигару?
Инспектор . Нет, спасибо.
Доктор . Рюмку водки?
Инспектор . Потом.
Молчание.
Блохер, можешь фотографировать.
Блохер . Слушаю, господин инспектор. (Фотографирует.)
Вспышка света.
Инспектор . Как звали сестру?
Доктор . Моника Штеттлер.
Инспектор . Возраст?
Доктор . Двадцать пять. Из Блюменштейна.
Инспектор . Есть какие-нибудь родственники?
Доктор . Нет.
Инспектор . Гуль, вы записали показания?
Гуль . Так точно, господин инспектор.
Инспектор . Она тоже задушена, доктор?
Судебный врач . Несомненно. ИI этот сумасшедший проявил гигантскую физическую силу. Но в этот раз был применен шнурок от портьеры.
Инспектор . Как и три месяца назад. (Устало опускается в кресло, стоящее спереди.)
Доктор . Вы хотите видеть убийцу?..
Инспектор . Я попросил бы, фрейлейн доктор...
Доктор . Понятно. Виновника.
Инспектор . И не думаю.
Доктор . Однако...
Инспектор . Фрейлейн доктор фон Цанд. Я выполняю свои обязанности, я составляю протокол, осматриваю труп, велю его фотографировать и обследовать судебному врачу. Но с Мебиусом встречаться я не буду. Его я предоставляю вам. Категорически. Вместе с остальными радиоактивными, физиками.
Доктор . А что об этом думает прокурор?
Инспектор . Он больше не свирепствует. Размышляет.
Доктор (вытирает пот) . Фу, какая жара!..
Инспектор . Что вы, ничуть не жарко.
Доктор . Но это уже третье убийство!..
Инспектор . Я попросил бы, фрейлейн доктор...
Доктор . ...третий несчастный случай. Только этого мне не хватало в «Вишневом саду». Впору уходить в отставку. Моника Штеттлер была моей лучшей сиделкой. Она понимала больных. У нее было столько чуткости. Я любила ее как родную дочь. Но ее смерть — это не самое страшное. Загублена моя репутация.
Инспектор . Ну, это еще вернется. Блохер, а ну-ка сделай еще один снимочек сверху.
Блохер . Слушаю, господин инспектор.
Справа два огромных санитара ввозят столик на колесах с посудой и едой. Один из них негр. Их сопровождает старший санитар такого же исполинского роста.
Старший санитар . Ужин для наших дорогих больных, фрейлейн доктор.
Инспектор (вскакивает). Уве Сиверс?
Старший санитар . Совершенно верно, господин инспектор. Уве Сиверс. Бывший чемпион Европы по боксу в тяжелом весе. Теперь старший санитар «Вишневого сада».
Инспектор . А другие два чудовища?
Старший санитар . Мурильо, южноамериканский боксер тяжелого веса, и Макартур (показывает на негра) — североамериканский боксер среднего веса. Поставь сюда стол, Макартур.
Макартур пододвигает стол.
Скатерть, Мурильо!
Мурильо покрывает стол белой скатертью.
Ставьте сервиз, Макартур.
Макартур расставляет дрезденский фарфор.
Столовое серебро, Мурильо.
Мурильо раскладывает столовое серебро.
Суповую миску на середину, Макартур.
Макартур ставит суповую миску на стол.
Инспектор . Чем сегодня кормят наших дорогих больных? (Поднимает крышку суповой миски.) Суп с клецками из печенки.
Старший санитар . Курица на вертеле, филе «кордон-блё».
Инспектор . Роскошно!
Старший санитар . Высший класс!
Инспектор . Я чиновник четырнадцатого разряда, и у меня дома не бывает таких кулинарных изысков.
Старший санитар . Кушать подано, фрейлейн доктор.
Доктор . Можете идти, Сиверс. Пациенты обслужат себя сами.
Старший санитар . Имею честь кланяться, господин инспектор.
Санитары кланяются и уходят направо. Инспектор смотрит им вслед.
Инспектор . Ну и черт!
Доктор . Вы довольны?
Инспектор . Завидую. Если бы эти трое служили в полиции...
Доктор . Они получают баснословные деньги.
Инспектор . Собрав здесь столько промышленных магнатов и мультимиллионерш, вы можете себе это позволить. Ну, теперь наконец прокурор успокоится. От этих молодчиков никто не улизнет.
Из комнаты номер два слышны звуки скрипки.
А Эйнштейн снова играет на скрипке.
Доктор . Крейслер. Это его любимое — «Муки любви».
Блохер . У нас все готово, господин инспектор.
Инспектор . Тогда выносите труп.
Двое полицейских поднимают труп. Мебиус выбегает из комнаты номер один.
Мебиус . Моника! Любовь моя!
Полицейские останавливаются.
Доктор (величественно встает). Мебиус! Как вы могли! Вы убили мою лучшую сиделку, мою добрейшую сиделку, нежнейшую сиделку!
Мебиус . Я так об этом сожалею, фрейлейн доктор.
Доктор . Сожалеете?
Мебиус . Но мне приказал царь Соломон.
Доктор . Царь Соломон... (Тяжело опускается в кресло. Она бледна.) Его величество повелел совершить это убийство?
Мебиус . Я стоял у окна и вглядывался в ночную тьму. Царь плавно пролетел из парка на террасу, стал против меня и шепнул через оконное стекло мне этот приказ.
Доктор . Простите меня, Фос. У меня нервы шалят.
Инспектор . Ну, все в порядке.
Доктор . От такого санатория, как мой, можно сойти с ума.
Инспектор . Не удивлюсь.
Доктор . Я ухожу... (Встает.) Господин инспектор Фос, выразите прокурору мои глубочайшие сожаления по поводу того, что случилось в моем санатории. Заверьте его, что теперь все будет в порядке. Господин судебный врач, уважаемые господа, имею честь кланяться. (Идет налево, церемонно прощается с трупом, потом смотрит на Мебиуса и уходит направо.)
Инспектор . Та-а-ак. Теперь вы наконец можете отнести труп в часовню, к сестре Ирене.
Мебиус . Моника!
Двое полицейских выносят труп; остальные, с фотоаппаратами и прочими принадлежностями следствия, уходят через дверь, ведущую в сад.
Мебиус . Моника, любимая!
Инспектор (подходит к столику возле дивана). Теперь я закурю гаванскую сигару. Я ее заслужил. (Берет со стола огромную сигару и рассматривает ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13
Мебиус смотрит в окно.
Любимый!
Мебиус . Что, моя дорогая?
Сестра Моника . Ты не рад?
Мебиус . Я очень рад.
Сестра Моника . Надо уложить твои чемоданы. В восемь двадцать уходит поезд в Блюменштейн.
Мебиус . Да укладывать почти нечего.
Сестра Моника . Смотри, как темнеет.
Мебиус . Ночь наступает теперь рано.
Сестра Моника . Я зажгу свет.
Мебиус . Подожди. Иди ко мне.
Моника идет к нему. Теперь видны только их силуэты.
Состра Моника . У тебя на глазах слезы?
Meбиус . У тебя тоже.
Сестра Моника . Это от счастья.
Он срывает занавеску и набрасывает на нее. Короткая борьба. Их силуэты больше не видны. Потом наступает тишина. Дверь из комнаты номер три отворяется. Полоса света падает в гостиную. В дверях стоит Ньютон в костюме своей эпохи. Мебиус поднимается.
Ньютон . Что тут случилось?
Мебиус . Я задушил сестру Монику Штеттлер.
Из комнаты номер два слышатся звуки скрипки.
Ньютон . Эйнштейн опять играет на скрипке. Крейслер. «Прекрасный Розмарин». (Подходит к камину и достает оттуда коньяк.)
Действие второе
Час спустя. Та же гостиная. Ночь. В доме снова полиция. Они снова что-то измеряют, записывают, фотографируют. Только теперь публике легче догадаться, что труп Моники Штеттлер лежит справа под окном, хотя его тоже не видно. Гостиная освещена. Горят люстра и торшер. На диване сидит фрейлейн доктор Матильда фон Цанд, угрюмо погруженная в свои мысли. На маленьком столике перед ней стоит ящик с сигарами, в кресле справа сидит Гуль с блокнотом. Инспектор Фос в шляпе и пальто отходит от трупа. Затем он проходит вперед.
Доктор . Гаванскую сигару?
Инспектор . Нет, спасибо.
Доктор . Рюмку водки?
Инспектор . Потом.
Молчание.
Блохер, можешь фотографировать.
Блохер . Слушаю, господин инспектор. (Фотографирует.)
Вспышка света.
Инспектор . Как звали сестру?
Доктор . Моника Штеттлер.
Инспектор . Возраст?
Доктор . Двадцать пять. Из Блюменштейна.
Инспектор . Есть какие-нибудь родственники?
Доктор . Нет.
Инспектор . Гуль, вы записали показания?
Гуль . Так точно, господин инспектор.
Инспектор . Она тоже задушена, доктор?
Судебный врач . Несомненно. ИI этот сумасшедший проявил гигантскую физическую силу. Но в этот раз был применен шнурок от портьеры.
Инспектор . Как и три месяца назад. (Устало опускается в кресло, стоящее спереди.)
Доктор . Вы хотите видеть убийцу?..
Инспектор . Я попросил бы, фрейлейн доктор...
Доктор . Понятно. Виновника.
Инспектор . И не думаю.
Доктор . Однако...
Инспектор . Фрейлейн доктор фон Цанд. Я выполняю свои обязанности, я составляю протокол, осматриваю труп, велю его фотографировать и обследовать судебному врачу. Но с Мебиусом встречаться я не буду. Его я предоставляю вам. Категорически. Вместе с остальными радиоактивными, физиками.
Доктор . А что об этом думает прокурор?
Инспектор . Он больше не свирепствует. Размышляет.
Доктор (вытирает пот) . Фу, какая жара!..
Инспектор . Что вы, ничуть не жарко.
Доктор . Но это уже третье убийство!..
Инспектор . Я попросил бы, фрейлейн доктор...
Доктор . ...третий несчастный случай. Только этого мне не хватало в «Вишневом саду». Впору уходить в отставку. Моника Штеттлер была моей лучшей сиделкой. Она понимала больных. У нее было столько чуткости. Я любила ее как родную дочь. Но ее смерть — это не самое страшное. Загублена моя репутация.
Инспектор . Ну, это еще вернется. Блохер, а ну-ка сделай еще один снимочек сверху.
Блохер . Слушаю, господин инспектор.
Справа два огромных санитара ввозят столик на колесах с посудой и едой. Один из них негр. Их сопровождает старший санитар такого же исполинского роста.
Старший санитар . Ужин для наших дорогих больных, фрейлейн доктор.
Инспектор (вскакивает). Уве Сиверс?
Старший санитар . Совершенно верно, господин инспектор. Уве Сиверс. Бывший чемпион Европы по боксу в тяжелом весе. Теперь старший санитар «Вишневого сада».
Инспектор . А другие два чудовища?
Старший санитар . Мурильо, южноамериканский боксер тяжелого веса, и Макартур (показывает на негра) — североамериканский боксер среднего веса. Поставь сюда стол, Макартур.
Макартур пододвигает стол.
Скатерть, Мурильо!
Мурильо покрывает стол белой скатертью.
Ставьте сервиз, Макартур.
Макартур расставляет дрезденский фарфор.
Столовое серебро, Мурильо.
Мурильо раскладывает столовое серебро.
Суповую миску на середину, Макартур.
Макартур ставит суповую миску на стол.
Инспектор . Чем сегодня кормят наших дорогих больных? (Поднимает крышку суповой миски.) Суп с клецками из печенки.
Старший санитар . Курица на вертеле, филе «кордон-блё».
Инспектор . Роскошно!
Старший санитар . Высший класс!
Инспектор . Я чиновник четырнадцатого разряда, и у меня дома не бывает таких кулинарных изысков.
Старший санитар . Кушать подано, фрейлейн доктор.
Доктор . Можете идти, Сиверс. Пациенты обслужат себя сами.
Старший санитар . Имею честь кланяться, господин инспектор.
Санитары кланяются и уходят направо. Инспектор смотрит им вслед.
Инспектор . Ну и черт!
Доктор . Вы довольны?
Инспектор . Завидую. Если бы эти трое служили в полиции...
Доктор . Они получают баснословные деньги.
Инспектор . Собрав здесь столько промышленных магнатов и мультимиллионерш, вы можете себе это позволить. Ну, теперь наконец прокурор успокоится. От этих молодчиков никто не улизнет.
Из комнаты номер два слышны звуки скрипки.
А Эйнштейн снова играет на скрипке.
Доктор . Крейслер. Это его любимое — «Муки любви».
Блохер . У нас все готово, господин инспектор.
Инспектор . Тогда выносите труп.
Двое полицейских поднимают труп. Мебиус выбегает из комнаты номер один.
Мебиус . Моника! Любовь моя!
Полицейские останавливаются.
Доктор (величественно встает). Мебиус! Как вы могли! Вы убили мою лучшую сиделку, мою добрейшую сиделку, нежнейшую сиделку!
Мебиус . Я так об этом сожалею, фрейлейн доктор.
Доктор . Сожалеете?
Мебиус . Но мне приказал царь Соломон.
Доктор . Царь Соломон... (Тяжело опускается в кресло. Она бледна.) Его величество повелел совершить это убийство?
Мебиус . Я стоял у окна и вглядывался в ночную тьму. Царь плавно пролетел из парка на террасу, стал против меня и шепнул через оконное стекло мне этот приказ.
Доктор . Простите меня, Фос. У меня нервы шалят.
Инспектор . Ну, все в порядке.
Доктор . От такого санатория, как мой, можно сойти с ума.
Инспектор . Не удивлюсь.
Доктор . Я ухожу... (Встает.) Господин инспектор Фос, выразите прокурору мои глубочайшие сожаления по поводу того, что случилось в моем санатории. Заверьте его, что теперь все будет в порядке. Господин судебный врач, уважаемые господа, имею честь кланяться. (Идет налево, церемонно прощается с трупом, потом смотрит на Мебиуса и уходит направо.)
Инспектор . Та-а-ак. Теперь вы наконец можете отнести труп в часовню, к сестре Ирене.
Мебиус . Моника!
Двое полицейских выносят труп; остальные, с фотоаппаратами и прочими принадлежностями следствия, уходят через дверь, ведущую в сад.
Мебиус . Моника, любимая!
Инспектор (подходит к столику возле дивана). Теперь я закурю гаванскую сигару. Я ее заслужил. (Берет со стола огромную сигару и рассматривает ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13