Глубокая извилистая река местами разливалась, образуя множество болотистых участков, сплошь поросших камышом и осокой. Рисовые и хлебные поля, окаймленные фруктовыми деревьями и стройными тополями, чередовались с пастбищами и виноградниками. То тут, то там виднелись фермы с красными черепичными крышами.
Рядом с дорогой протекал широкий канал Навиглио-Гранде, который спускался от Турбиго к Милану. По берегам утопали в яркой зелени деревни и поселки — Понто-Нуово, Буффалора, Монте-Ротундо, Бернате, Куджиони, а затем Мальваглио, откуда, похоже, и стреляли. Еще дальше находились Ребечетто и Турбиго.
Франкур моментально оценил эти особенности ландшафта и понял, что лучше всего ехать вдоль канала, топким, болотистым берегом. Проскакав метров двести, он услышал свист пули над головой.
Через триста метров выстрел повторился. Обернувшись, капрал заметил вдалеке за деревьями активное перемещение австрийских войск. Огромное пространство было занято людьми, техникой, лошадьми.
«Да тут целая армия! — юноша, вновь пришпоривая коня. — Эти сведения пригодятся командованию».
У Буффалоры на капрала обрушился целый град пуль.
— Царапин, кажется, нет! — присвистнул Франкур.
Отдав честь невидимому вражескому отряду, он помчался дальше. Между Мальваглио и Ребечетто стреляли еще сильнее.
— Здесь становится жарко! Но-о!.. Пошел!
Разгоряченный жеребец мчался во весь опор, камни и грязь летели из-под копыт. Наконец сквозь дым Франкур увидел ровные ряды красных фесок. Это были французские войска.
Пули продолжали свистеть над головой, но капрал, казалось, их не замечал. Вдруг конь споткнулся.
— Эх, задело!
Раненое животное жалобно заржало и попыталось укусить себя за бок, откуда сочилась кровь. Не теряя времени, Франкур направил коня к каналу, чтобы пробраться к своим. В воде молодой человек, как мог, помогал слабеющему жеребцу держаться на поверхности. Выбравшись на берег, всадник оказался в самой гуще сражения. Бешеная музыка перекрывала шум взрывов. Зуав услышал хорошо знакомый по Крыму марш:
Милый турок,
Когда вокруг твоей башки,
Как змея, обвит коленкор,
Который служит тебе кивером…
Увидев голубую униформу африканцев, Франкур воскликнул:
— Да это же турки…
В тот же миг ноги коня подкосились и он упал, захлебываясь собственной кровью. Капрал спрыгнул в сторону и оказался лицом к лицу с ошеломленным капитаном, державшим в одной руке пистолет, в другой — шпагу.
— Франкур? Не может быть! — закричал офицер, узнав юношу. — Откуда тебя черт принес?
Молодой человек тоже узнал старого знакомого, в прошлом лейтенанта стрелковой части, и, отдав ему честь, ответил:
— Господин капитан! Я приехал от виадука… там полно австрийцев — на мосту, в деревнях, на канале… Это в двух лье отсюда.
— У нас очень плохо с разведкой. Никаких сведений! Постарайся найти генерала Мак-Магона и расскажи ему все, что видел.
— Чуть позднее, мой капитан! А пока дайте мне ружье и позвольте сражаться рядом с вами. Чрезвычайные обстоятельства вынудили меня отстать от полка, но я не хочу, чтобы меня считали дезертиром.
— Возьми мой карабин и следуй за мной!
Это была битва при Турбиго, в которой Франкур сражался в качестве добровольца алжирских стрелков. Сквозь грохот орудий послышалась команда:
— В штыковую!
С воинственными криками турки ринулись на австрийских пехотинцев, в считанные минуты разрушив шеренгу противника. Перешагивая через поверженные тела, солдаты побежали к вражеской батарее, орудия которой тотчас смолкли. Бросив пушки, белые мундиры спасались бегством.
Вскоре протрубили: «Прекратить огонь!» Впереди, в одном ряду с запыхавшимися солдатами, оказались генерал, два капитана, тяжело раненный младший лейтенант и капрал зуавов. Случай свел вместе генерала армии Ожера, его адъютанта капитана Греви, капитана Даву д'Орстедта и младшего лейтенанта Буланже. Впоследствии первый станет командующим армейским корпусом, а его брат — президентом республики. Второй сделается великим канцлером, кавалером ордена Почетного легиона, третий — министром военных дел и почти диктатором.
Капитан Даву д'Орстедт представил генералу Ожеру зуава.
— Мой генерал, это капрал Франкур, смелый и преданный солдат. У него важные сведения о перемещениях войск противника. Хотите выслушать его?
— Конечно. Я сам провожу его к главнокомандующему. Пойдемте, капрал!
Маршал Мак-Магон спускался с колокольни Турбиго в сопровождении генерала Кальму. Бравый семидесятилетний старик, которого солдаты называли «отец Кальму», командовал пехотно-стрелковой дивизией гвардейцев.
Мак-Магон имел лишь общее представление о передвижениях белых мундиров. Ни подробностями о численности войска, ни сведениями о направлении, в котором оно двигалось, маршал не располагал. Франкур был именно тем человеком, в котором командующий нуждался. Он пригласил капрала в штаб, где в течение получаса они, склонившись над картой, обсуждали дислокацию австрийской армии. Отпуская капрала, Мак-Магон сказал:
— Спасибо, друг мой! Вы оказали мне большую услугу. Не ошибусь, если скажу, что завтра будет грандиозное сражение. Постарайтесь остаться целым и разыщите меня после победы. Я отблагодарю вас по заслугам.
Франкур вышел из штаба в прекрасном расположении духа. «Победа 31 мая… Победа сегодня… Победа завтра… Правда, оно еще не наступило, но раз Мак-Магон обещает викторию — она будет, маршал — человек слова, — думал молодой зуав. — Вот это называется вести военные действия под барабанный бой!»
Часть вторая
ФРАНКУР — КАПРАЛ ЗУАВОВ
ГЛАВА 1
Перед битвой. — Армия в цветах. — Первый пушечный выстрел. — Неравная борьба. — Десять тысяч гренадеров против тридцати тысяч австрийцев. — Стратегическая ошибка. — Заторы на дорогах. — Помощь не подоспела. — Критическое положение. — Героизм гвардейцев отряда сопровождения. — Эполет императора сбит пулей.
В течение трех дней Наполеон III оставался в Новаре, ожидая появления противника. Император был убежден, что граф Джиулай стянет свои силы туда, где десять лет назад австрийцы нанесли армии Карла-Альберта сокрушительный удар, усугубивший и без того непомерно тяжелое положение несчастной Италии.
Главнокомандующий стянул войска в один кулак, чтобы отразить нападение австрийцев. Военные историки впоследствии упрекнут его за эту меру. К сожалению, они будут правы, ибо желание избежать стратегических просчетов породило еще более крупные тактические.
Положение становилось напряженным. Инстинктивно император чувствовал приближение баталии. Однако противник не подавал признаков жизни. Считая дальнейшее ожидание бессмысленным, Наполеон III решил пойти на риск, перебросив войска к Милану. Он дал распоряжение Мак-Магону продолжить движение. Утром первого июня генерал должен был проследовать от Турбиго к Буффалоре, где, вероятнее всего, находились австрийцы. От разведки не поступало никаких сведений относительно местонахождения противника. Война велась вслепую. Казалось, французы и австрийцы состязались друг с другом в непредсказуемости.
Пока Мак-Магон будет выполнять маневры, Наполеон со своим войском пересечет Тичино с его заболоченной долиной в районе Сан-Мартино по двум виадукам, через которые проходили железная дорога и дорога на Милан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Рядом с дорогой протекал широкий канал Навиглио-Гранде, который спускался от Турбиго к Милану. По берегам утопали в яркой зелени деревни и поселки — Понто-Нуово, Буффалора, Монте-Ротундо, Бернате, Куджиони, а затем Мальваглио, откуда, похоже, и стреляли. Еще дальше находились Ребечетто и Турбиго.
Франкур моментально оценил эти особенности ландшафта и понял, что лучше всего ехать вдоль канала, топким, болотистым берегом. Проскакав метров двести, он услышал свист пули над головой.
Через триста метров выстрел повторился. Обернувшись, капрал заметил вдалеке за деревьями активное перемещение австрийских войск. Огромное пространство было занято людьми, техникой, лошадьми.
«Да тут целая армия! — юноша, вновь пришпоривая коня. — Эти сведения пригодятся командованию».
У Буффалоры на капрала обрушился целый град пуль.
— Царапин, кажется, нет! — присвистнул Франкур.
Отдав честь невидимому вражескому отряду, он помчался дальше. Между Мальваглио и Ребечетто стреляли еще сильнее.
— Здесь становится жарко! Но-о!.. Пошел!
Разгоряченный жеребец мчался во весь опор, камни и грязь летели из-под копыт. Наконец сквозь дым Франкур увидел ровные ряды красных фесок. Это были французские войска.
Пули продолжали свистеть над головой, но капрал, казалось, их не замечал. Вдруг конь споткнулся.
— Эх, задело!
Раненое животное жалобно заржало и попыталось укусить себя за бок, откуда сочилась кровь. Не теряя времени, Франкур направил коня к каналу, чтобы пробраться к своим. В воде молодой человек, как мог, помогал слабеющему жеребцу держаться на поверхности. Выбравшись на берег, всадник оказался в самой гуще сражения. Бешеная музыка перекрывала шум взрывов. Зуав услышал хорошо знакомый по Крыму марш:
Милый турок,
Когда вокруг твоей башки,
Как змея, обвит коленкор,
Который служит тебе кивером…
Увидев голубую униформу африканцев, Франкур воскликнул:
— Да это же турки…
В тот же миг ноги коня подкосились и он упал, захлебываясь собственной кровью. Капрал спрыгнул в сторону и оказался лицом к лицу с ошеломленным капитаном, державшим в одной руке пистолет, в другой — шпагу.
— Франкур? Не может быть! — закричал офицер, узнав юношу. — Откуда тебя черт принес?
Молодой человек тоже узнал старого знакомого, в прошлом лейтенанта стрелковой части, и, отдав ему честь, ответил:
— Господин капитан! Я приехал от виадука… там полно австрийцев — на мосту, в деревнях, на канале… Это в двух лье отсюда.
— У нас очень плохо с разведкой. Никаких сведений! Постарайся найти генерала Мак-Магона и расскажи ему все, что видел.
— Чуть позднее, мой капитан! А пока дайте мне ружье и позвольте сражаться рядом с вами. Чрезвычайные обстоятельства вынудили меня отстать от полка, но я не хочу, чтобы меня считали дезертиром.
— Возьми мой карабин и следуй за мной!
Это была битва при Турбиго, в которой Франкур сражался в качестве добровольца алжирских стрелков. Сквозь грохот орудий послышалась команда:
— В штыковую!
С воинственными криками турки ринулись на австрийских пехотинцев, в считанные минуты разрушив шеренгу противника. Перешагивая через поверженные тела, солдаты побежали к вражеской батарее, орудия которой тотчас смолкли. Бросив пушки, белые мундиры спасались бегством.
Вскоре протрубили: «Прекратить огонь!» Впереди, в одном ряду с запыхавшимися солдатами, оказались генерал, два капитана, тяжело раненный младший лейтенант и капрал зуавов. Случай свел вместе генерала армии Ожера, его адъютанта капитана Греви, капитана Даву д'Орстедта и младшего лейтенанта Буланже. Впоследствии первый станет командующим армейским корпусом, а его брат — президентом республики. Второй сделается великим канцлером, кавалером ордена Почетного легиона, третий — министром военных дел и почти диктатором.
Капитан Даву д'Орстедт представил генералу Ожеру зуава.
— Мой генерал, это капрал Франкур, смелый и преданный солдат. У него важные сведения о перемещениях войск противника. Хотите выслушать его?
— Конечно. Я сам провожу его к главнокомандующему. Пойдемте, капрал!
Маршал Мак-Магон спускался с колокольни Турбиго в сопровождении генерала Кальму. Бравый семидесятилетний старик, которого солдаты называли «отец Кальму», командовал пехотно-стрелковой дивизией гвардейцев.
Мак-Магон имел лишь общее представление о передвижениях белых мундиров. Ни подробностями о численности войска, ни сведениями о направлении, в котором оно двигалось, маршал не располагал. Франкур был именно тем человеком, в котором командующий нуждался. Он пригласил капрала в штаб, где в течение получаса они, склонившись над картой, обсуждали дислокацию австрийской армии. Отпуская капрала, Мак-Магон сказал:
— Спасибо, друг мой! Вы оказали мне большую услугу. Не ошибусь, если скажу, что завтра будет грандиозное сражение. Постарайтесь остаться целым и разыщите меня после победы. Я отблагодарю вас по заслугам.
Франкур вышел из штаба в прекрасном расположении духа. «Победа 31 мая… Победа сегодня… Победа завтра… Правда, оно еще не наступило, но раз Мак-Магон обещает викторию — она будет, маршал — человек слова, — думал молодой зуав. — Вот это называется вести военные действия под барабанный бой!»
Часть вторая
ФРАНКУР — КАПРАЛ ЗУАВОВ
ГЛАВА 1
Перед битвой. — Армия в цветах. — Первый пушечный выстрел. — Неравная борьба. — Десять тысяч гренадеров против тридцати тысяч австрийцев. — Стратегическая ошибка. — Заторы на дорогах. — Помощь не подоспела. — Критическое положение. — Героизм гвардейцев отряда сопровождения. — Эполет императора сбит пулей.
В течение трех дней Наполеон III оставался в Новаре, ожидая появления противника. Император был убежден, что граф Джиулай стянет свои силы туда, где десять лет назад австрийцы нанесли армии Карла-Альберта сокрушительный удар, усугубивший и без того непомерно тяжелое положение несчастной Италии.
Главнокомандующий стянул войска в один кулак, чтобы отразить нападение австрийцев. Военные историки впоследствии упрекнут его за эту меру. К сожалению, они будут правы, ибо желание избежать стратегических просчетов породило еще более крупные тактические.
Положение становилось напряженным. Инстинктивно император чувствовал приближение баталии. Однако противник не подавал признаков жизни. Считая дальнейшее ожидание бессмысленным, Наполеон III решил пойти на риск, перебросив войска к Милану. Он дал распоряжение Мак-Магону продолжить движение. Утром первого июня генерал должен был проследовать от Турбиго к Буффалоре, где, вероятнее всего, находились австрийцы. От разведки не поступало никаких сведений относительно местонахождения противника. Война велась вслепую. Казалось, французы и австрийцы состязались друг с другом в непредсказуемости.
Пока Мак-Магон будет выполнять маневры, Наполеон со своим войском пересечет Тичино с его заболоченной долиной в районе Сан-Мартино по двум виадукам, через которые проходили железная дорога и дорога на Милан.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42