https://www.dushevoi.ru/products/unitazy/sidenya/s-mikroliftom/Sanita-Luxe/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Сразу стало светло. И видна была широкая кровать, на которой под шкурами лежали рядом Кристина и Лиз. Олег всегда удивлялся, насколько они похожи, не поверишь, что не родственники. Обе белые, с желтыми волосами, с широкими плоскими лицами и мягкими губами. У Лиз зеленые глаза. У Кристины глаза закрыты. Но, говорят, тоже были зелеными.
- Масла еще на неделю хватит. Потом Старый принесет. Вы не экономьте. Чего в темноте сидеть.
- Жаль, что я заболела, - сказала Лиз. - Я хотела бы пойти с тобой.
- В следующий раз, - сказал Олег.
- Через три года?
- Через год.
- Через этот год, значит - через три года. У меня слабые легкие.
- До зимы еще долго, выздоровеешь.
Олег понимал, что говорит не то, чего ждала от него эта девушка с белым широким лицом. Когда она говорила о перевале, о походе, она имела в виду совсем другое: Чтобы Олег всегда был вместе с ней, потому что ей страшно, потому что она совсем одна, и Олег старался быть вежливым, но не всегда удавалось, потому что Лиз раздражала: Ее глаза всегда чего-то просили, она хотела остаться с Олегом вдвоем, чтобы целоваться.
Кристина поднялась с постели, подобрала палку, пошла к плите. Она все умела делать сама, но предпочитала, чтобы приходили помогать соседи.
- Олег, - Лиз поднялась на локте. Открылась большая белая грудь, и Олег отвернулся. - Олег, не уходи с ними. Ты не вернешься. Я знаю, ты не вернешься. У меня предчувствие...
- Может, воды принести? - спросил Олег.
- Есть вода, - сказала Лиз. - Ты не хочешь меня послушаться. Ну хотя бы раз в жизни!
- Я пошел.
- Иди, - сказала Лиз.
В дверях его догнали слова:
- Олежка, ты посмотри, может, там есть лекарство от кашля. Для Кристины. Ты не забудешь?
- Не забуду.
- Забудет, - сказала Кристина. - И в этом нет ничего удивительного.
Старый мылся на кухне над тазом.
- Крупных зверей вы убили, - сказал он. - Шерсть только плохая, летняя.
- Это Дик с Сергеевым.
- Ты сердит? Ты был у Кристины?
- Там все в порядке. Потом принесите им масла. И еще у них картошка кончается.
- Не беспокойся. Заходи ко мне, поговорим напоследок.
- Может, к нам?
- У меня тихо, близнецы на улице играют.
- Только недолго! - крикнула мать из-за перегородки. Старый ухмыльнулся. Олег снял полотенце, протянул ему, чтобы удобней было вытереть руку. Правую Старик потерял лет пятнадцать назад, когда они первый раз пытались пройти к перевалу.
Олег прошел в комнату Старого, сел за стол, отполированный локтями учеников, отодвинул самодельные счеты с сушеными орехами вместо костяшек. Сколько раз он сидел за этим столом? Несколько тысяч раз. И все, что знает, почти все, услышал за этим столом.
- Мне страшнее всего отпускать тебя, - сказал Старик, садясь напротив, на учительское место. - Я думал, что через несколько лет ты сменишь меня. И будешь вместо меня учить детей.
Он подобрал со стола темную деревянную табличку, стер с нее криво выведенные мелом буквы, Олег подумал, что давным-давно он тоже учился писать на такой табличке. Может быть, на этой самой.
- Я вернусь, - сказал Олег. Он подумал: А что сейчас делает Марьяна? Грибы она уже замочила, потом переложила свой гербарий, она обязательно перекладывает гербарий. Собирается? Говорит с отцом? Спит?
- Ты меня слушаешь?
- Да, конечно, учитель.
- И в то же время я сам настаивал на том, чтобы тебя взяли за перевал. Пожалуй, тебе это нужнее, чем Дику или Марьяне. Ты будешь моими глазами, моими руками.
Старый поднял свою руку и посмотрел на нее с интересом, словно никогда не видел. И задумался. Олег молчал, оглядывая комнату. Старый иногда замолкал так, внезапно, на минуту, на две. Надо привыкнуть. У каждого свои слабости. Огонек светильника отражался на отполированном, как всегда чистом микроскопе. В нем не было главного стекла. Сергеев тысячу раз говорил Старому, что пустая трубка слишком большая роскошь, чтобы держать ее на полке, как украшение. Дай мне ее в мастерскую, Боря, говорил он, я из нее сделаю два чудесных ножа. А Старый не отдавал.
- Прости, - сказал Старик. Он прищурил добрые серые глаза, погладил аккуратно подрезанную белую бороду, за которую тетка Луиза почему-то звала его Хемингуэем. - Я размышлял. И знаешь о чем? О том же, что и раньше, о том, что в истории земли уже бывали случаи, когда по той или иной несчастливой случайности небольшой коллектив, группа людей оказывались отрезанными от общего потока цивилизации. И тут мы вступаем в область качественного анализа...
Старик опять замолк и пожевал губами. Ушел в свои мысли. Олег к этому привык. Олегу нравилось сидеть рядом со Стариком, просто молчать, просто сидеть, и ему казалось, что знаний в Старике так много, что сам воздух комнаты полон ими.
- Одному человеку для деградации достаточно нескольких лет. При условии, что он - белый лист бумаги. Известно, что дети, которые почему-то попадали в младенчестве к волкам или тиграм, а такие случаи отмечены в Индии и Африке, через несколько лет безнадежно отставали от своих сверстников. Они становились дебилами. Дебил - это...
- Я помню.
- Прости. Их не удавалось вернуть человечеству. Они даже ходили только на четвереньках.
- А если взрослый?
- Взрослого волки не возьмут.
- А на необитаемый остров?
- Варианты различны, но человек неизбежно деградирует... степень деградации... - Старик взглянул на Олега, Олег кивнул. Он знал это слово. - Степень деградации зависит от уровня, которого человек достиг к моменту изоляции, и от характера человека. Но мы-то говорим о социуме, о группе. Может ли группа людей в условиях изоляции удержаться на уровне культуры, в каковой находилась в момент отчуждения?
- Может, - сказал Олег. - Это мы.
- Не может, - ответил Старик. - Но для младенца достаточно пяти лет, для группы, даже если она не вымрет, потребуется два-три поколения. Для племени - несколько поколений... для народа, - может быть, века. Но процесс необратим. Он проверен историей. Возьмем австралийских аборигенов...
Вошла мать Олега. Она была причесана, надела выстиранную юбку.
- Я посижу с вами, - сказала она.
- Посиди, Ирочка, - сказал Старик. - Мы беседуем о социальном регрессе.
- Я уж слыхала. Ты рассуждаешь, через сколько времени мы начнем ходить на четвереньках? Так я тебе отвечу - раньше мы все передохнем. И слава богу. Надоело.
- А ему не надоело, - сказал Старик. - И моим близнецам не надоело.
- Из-за него и живу, - сказала мать. - А вы его посылаете на верную смерть.
- Если встать на твою точку зрения, Ира, - ответил Старый, - то здесь смертью грозит каждый день. Здесь лес - смерть, зима - смерть. Наводнение - смерть, ураган - смерть, укус шмеля - смерть. И откуда смерть выползет, какое она примет обличье, мы не знаем.
- Смерть выползает, когда хочет, и забирает, кого пожелает, - сказала мать. - Одного за другим.
- Нас больше, чем пять лет назад. Главная проблема - не физическое выживание, а моральное.
- Нас меньше! Нас с тобой меньше! Ты понимаешь, нас совсем не осталось! Что эти щенки могут без нас?
- Можем, - сказал Олег. - Ты в лес одна пошла бы?
- Лучше повеситься. Я порой на улицу боюсь выходить.
- А я хоть сейчас пойду. И вернусь. С добычей.
- То-то сегодня Дика с Марьяшкой еле спасли.
- Это случайность. Ты же знаешь, что шакалы стаями не ходят.
- Ничего не знаю! Пошли все-таки стаей или нет? Пошли?
- Пошли.
- Значит, ходят...
Олег не стал больше возражать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25
 https://sdvk.ru/Dushevie_kabini/kabini/Orans/ 

 Альтакера Palm