В разгар событий его находит или получает главный герой – это небольшой предмет, который он автоматически кладет в карман, или кольцо на пальце, или талисман на шнурке. Подобно всем другим аспектам «видения», этот предмет считается плодом вообряжения. Но как только герой и зритель окончательно убеждаются, что все произошедшее просто сон, предмет обнаруживается – в кармане, на пальце, на шее. Материальное послание из нереального мира. Род Серлинг демонстрирует нам, что между реальным и воображаемым миром, между рациональным и иррациональным находится «сумеречная зона».
За четыре тысячи лет до выхода фильма шумерский царь оказался в такой «сумеречной зоне» и оставил воспоминание об этом событии на двух глиняных цилиндрах (в настоящее время они выставлены в парижском Лувре).
Древнего царя звали Гудеа, и правил он в шумерском городе Лагаше примерно в 2100 году до н. э. Лагаш считался «культовым центром» Нинурты, первенца Энлиля, и покровитель города жил с своей супругой Бау в святилище, которое называлось Гирсу, – отсюда местный эпитет бога НИН.ГИРСУ, «господин Гирсу». Примерно в это же время Нинурта/Нингирсу добился у своего отца Энлиля разрешения построить в Гирсу храм, который должен был стать олицетворением прав Нинурты на верховную власть. Причиной этого стала обострившаяся борьба за верховенство на Земле, и особенно действия первенца Энки Мардука против клана Энлиля. Как оказалось, Нинурта задумал построить в Месопотамии в высшей степени необычный храм, подобный Великим пирамидам в Гизе и оборудованный каменными сооружениями круглой формы, которые будут играть роль обсерватории. В основе событий, о которых оставил рассказ царь Гудеа, лежали поиски верного слуги, способного осуществить грандиозный замысел Божественных Архитекторов.
Все началось с того, что ночью Гудеа приснился сон: встреча с богом. Видение было настолько реальным, что перенесло Гудеа в «сумеречную зону» – когда царь проснулся, предмет, виденный им только во сне, лежал у него на коленях. Ему каким-то образом удалось преодолеть барьер между явью и сном.
Озадаченный Гудеа испросил позволения у богов отправиться за советом к богине Нанше в ее «дом определения судеб» в другом городе. Прибыв к богине на лодке, царь вознес молитвы, совершил жертвоприношение и попросил Нанше объяснить смысл ночного видения (об этом рассказывает IV столбец так называемого цилиндра «А», рис. 59а):
В сновидении некий человек явился. Велик он, как небо, как земля велик, Корона бога на его голове, Орел Анзуд на его руке, Буря внизу, у его ног, Справа и слева львы лежат. Дом свой построить он приказал.
Затем произошло небесное знамение, смысл которого Гудеа не понял: на восходе солнца над горизонтом внезапно появился Кишар, или Юпитер. Вслед за этим появилась женщина, давшая Гудеа новые указания (IV столбец, строки 23-26):
И жена одна – кто она? Кто она? Воздымаясь, расчищала место. Стило серебряное держит в руке, Табличку звезд доброго неба И советуется с табличкой.
После «женщины» с табличкой появляется третье божественное существо (V столбец, строки 2-10, рис. 59б). На этот раз мужчина:
Второй явился, наделенный властью,
Руку согнул, лазурита табличка в руке.
Он план храма чертит.
Священная корзина передо мной стояла,
Священная форма кирпичная была готова.
Кирпич судьбы для меня
был в священную форму положен.
Тополь крепкий предстал передо мною,
Из вазы люди-птицы Тибу
постоянно его поливают,
Осел-самец справа от моего хозяина
Землю скребет копытом.
Судя по тексту, все эти предметы каким-то образом материализовались во время сна. По крайней мере относительно одного предмета не может быть никаких сомнений: проснувшись, Гудеа обнаружил у себя на коленях лазуритовую табличку с чертежами храма. Это чудо увековечено в одной из статуй царя (рис. 60а), где мы видим и табличку, и Божественное Стило, которым был начертан план. Результаты новейших исследований позволяют предположить, что отметки на полях таблички (рис. 60б) – это масштабные коэффициенты для всех семи ступеней пирамиды.
Другие предметы, которые также могли материализоваться во время сна, известны благодаря многочисленным археологическим находкам. Исследователи обнаружили изображения шумерских царей, несущих «священные корзины» при закладке храмов (рис. 61а), формы для отливки кирпичей и сами кирпичи с предсказаниями судьбы (рис. 61б), а среди развалин Гирсу в Лагаше была найдена серебряная ваза с изображением птицы бога Нинурты Тибу (рис. 61с).
Повторив все подробности сна, богиня-прорицательница затем разъяснила Гудеа его смысл. Первым явившимся царю богом был Нингирсу (Нинурта): «храмЭнунну построить тебе повелел он». Храм назывался Э.НУННУ – «дом пятидесяти», – что отражало претензии Нинурты на числовой ранг Энлиля, равный пятидесяти. Выше был только Ану с рангом шестьдесят.
Гелиакический восход Юпитера означал, что бог Нингишзидда указывал точку в небе, на которую следует ориентировать обсерваторию храма – точку восхода солнца в первый день нового года. Появившуюся вслед за этим женщину со стилом в одной руке и звездной картой в другой звали Нисаба: «Сверкающей звездой о постройке храма она тебе объявляет!» Второй мужчина, объяснила Нанше, это бог Ниндуб; он чертил план храма.
Нанше также растолковала смысл остальных предметов, которые явились царю во сне. Священная корзина указывала на активную роль самого Гудеа в строительстве, а форма для кирпичей и «кирпич судьбы» определяли размер и форму глиняных кирпичей для возведения храма. Птица Тибу, «сияющая днем и ночью», означала, что «сон не придет на твои глаза», пока не закончено строительство. Осел был интерпретирован богиней в том смысле, что Гудеа предстоит тяжелый труд, сравнимый с трудом вьючного животного.
Вернувшись в Лагаш, Гудеа размышлял над словами богини-прорицательницы и изучал божественную табличку, материализовавшуюся у него на коленях. Чем больше он думал, тем больше запутывался – особенно в том, что касалось ориентации храма и времени начала строительства. Он заперся в старом храме и провел там два дня. Наконец, он вошел в святая святых храма и обратился к «Нингирсу, сыну Энлиля». Царь сказал, что готов построить для него храм, но все еще не в состоянии разгадать вещий сон.
Гудеа попросил о еще одном видении – и оно пришло. Во «втором сне Гудеа», как называют его ученые, важную роль играла поза самого царя и встречавшегося с ним бога. Шумерский термин НАД.А, который обычно переводится как «распростертый ниц», имеет более глубокое значение, указывая, что лежащий лицом вниз не имеет возможности видеть. Другими словами, Гудеа должен был лечь, чтобы не видеть бога. Сам бог расположился у головы лежащего царя. Может быть, бог действительно разговаривал с Гудеа, погруженным в сон или пребывавшим в состоянии транса? Или позиция у головы царя облегчала другой, метафизический метод коммуникации? В тексте об этом ничего не говорится, однако 1Удеа получил обещание, что при строительстве храма ему будут помогать боги, и особенно Нингишзидда. Помощь этого бога, которого мы отождествляем с египетским То-том, была особенно важна Нинурте/Нингирсу, поскольку он рассчитывал, что после завершения строительства храма, подтверждавшего его числовой ранг, равный пятидесяти, его власть признают Маган (Египет) тлМелухха (Нубия).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81
За четыре тысячи лет до выхода фильма шумерский царь оказался в такой «сумеречной зоне» и оставил воспоминание об этом событии на двух глиняных цилиндрах (в настоящее время они выставлены в парижском Лувре).
Древнего царя звали Гудеа, и правил он в шумерском городе Лагаше примерно в 2100 году до н. э. Лагаш считался «культовым центром» Нинурты, первенца Энлиля, и покровитель города жил с своей супругой Бау в святилище, которое называлось Гирсу, – отсюда местный эпитет бога НИН.ГИРСУ, «господин Гирсу». Примерно в это же время Нинурта/Нингирсу добился у своего отца Энлиля разрешения построить в Гирсу храм, который должен был стать олицетворением прав Нинурты на верховную власть. Причиной этого стала обострившаяся борьба за верховенство на Земле, и особенно действия первенца Энки Мардука против клана Энлиля. Как оказалось, Нинурта задумал построить в Месопотамии в высшей степени необычный храм, подобный Великим пирамидам в Гизе и оборудованный каменными сооружениями круглой формы, которые будут играть роль обсерватории. В основе событий, о которых оставил рассказ царь Гудеа, лежали поиски верного слуги, способного осуществить грандиозный замысел Божественных Архитекторов.
Все началось с того, что ночью Гудеа приснился сон: встреча с богом. Видение было настолько реальным, что перенесло Гудеа в «сумеречную зону» – когда царь проснулся, предмет, виденный им только во сне, лежал у него на коленях. Ему каким-то образом удалось преодолеть барьер между явью и сном.
Озадаченный Гудеа испросил позволения у богов отправиться за советом к богине Нанше в ее «дом определения судеб» в другом городе. Прибыв к богине на лодке, царь вознес молитвы, совершил жертвоприношение и попросил Нанше объяснить смысл ночного видения (об этом рассказывает IV столбец так называемого цилиндра «А», рис. 59а):
В сновидении некий человек явился. Велик он, как небо, как земля велик, Корона бога на его голове, Орел Анзуд на его руке, Буря внизу, у его ног, Справа и слева львы лежат. Дом свой построить он приказал.
Затем произошло небесное знамение, смысл которого Гудеа не понял: на восходе солнца над горизонтом внезапно появился Кишар, или Юпитер. Вслед за этим появилась женщина, давшая Гудеа новые указания (IV столбец, строки 23-26):
И жена одна – кто она? Кто она? Воздымаясь, расчищала место. Стило серебряное держит в руке, Табличку звезд доброго неба И советуется с табличкой.
После «женщины» с табличкой появляется третье божественное существо (V столбец, строки 2-10, рис. 59б). На этот раз мужчина:
Второй явился, наделенный властью,
Руку согнул, лазурита табличка в руке.
Он план храма чертит.
Священная корзина передо мной стояла,
Священная форма кирпичная была готова.
Кирпич судьбы для меня
был в священную форму положен.
Тополь крепкий предстал передо мною,
Из вазы люди-птицы Тибу
постоянно его поливают,
Осел-самец справа от моего хозяина
Землю скребет копытом.
Судя по тексту, все эти предметы каким-то образом материализовались во время сна. По крайней мере относительно одного предмета не может быть никаких сомнений: проснувшись, Гудеа обнаружил у себя на коленях лазуритовую табличку с чертежами храма. Это чудо увековечено в одной из статуй царя (рис. 60а), где мы видим и табличку, и Божественное Стило, которым был начертан план. Результаты новейших исследований позволяют предположить, что отметки на полях таблички (рис. 60б) – это масштабные коэффициенты для всех семи ступеней пирамиды.
Другие предметы, которые также могли материализоваться во время сна, известны благодаря многочисленным археологическим находкам. Исследователи обнаружили изображения шумерских царей, несущих «священные корзины» при закладке храмов (рис. 61а), формы для отливки кирпичей и сами кирпичи с предсказаниями судьбы (рис. 61б), а среди развалин Гирсу в Лагаше была найдена серебряная ваза с изображением птицы бога Нинурты Тибу (рис. 61с).
Повторив все подробности сна, богиня-прорицательница затем разъяснила Гудеа его смысл. Первым явившимся царю богом был Нингирсу (Нинурта): «храмЭнунну построить тебе повелел он». Храм назывался Э.НУННУ – «дом пятидесяти», – что отражало претензии Нинурты на числовой ранг Энлиля, равный пятидесяти. Выше был только Ану с рангом шестьдесят.
Гелиакический восход Юпитера означал, что бог Нингишзидда указывал точку в небе, на которую следует ориентировать обсерваторию храма – точку восхода солнца в первый день нового года. Появившуюся вслед за этим женщину со стилом в одной руке и звездной картой в другой звали Нисаба: «Сверкающей звездой о постройке храма она тебе объявляет!» Второй мужчина, объяснила Нанше, это бог Ниндуб; он чертил план храма.
Нанше также растолковала смысл остальных предметов, которые явились царю во сне. Священная корзина указывала на активную роль самого Гудеа в строительстве, а форма для кирпичей и «кирпич судьбы» определяли размер и форму глиняных кирпичей для возведения храма. Птица Тибу, «сияющая днем и ночью», означала, что «сон не придет на твои глаза», пока не закончено строительство. Осел был интерпретирован богиней в том смысле, что Гудеа предстоит тяжелый труд, сравнимый с трудом вьючного животного.
Вернувшись в Лагаш, Гудеа размышлял над словами богини-прорицательницы и изучал божественную табличку, материализовавшуюся у него на коленях. Чем больше он думал, тем больше запутывался – особенно в том, что касалось ориентации храма и времени начала строительства. Он заперся в старом храме и провел там два дня. Наконец, он вошел в святая святых храма и обратился к «Нингирсу, сыну Энлиля». Царь сказал, что готов построить для него храм, но все еще не в состоянии разгадать вещий сон.
Гудеа попросил о еще одном видении – и оно пришло. Во «втором сне Гудеа», как называют его ученые, важную роль играла поза самого царя и встречавшегося с ним бога. Шумерский термин НАД.А, который обычно переводится как «распростертый ниц», имеет более глубокое значение, указывая, что лежащий лицом вниз не имеет возможности видеть. Другими словами, Гудеа должен был лечь, чтобы не видеть бога. Сам бог расположился у головы лежащего царя. Может быть, бог действительно разговаривал с Гудеа, погруженным в сон или пребывавшим в состоянии транса? Или позиция у головы царя облегчала другой, метафизический метод коммуникации? В тексте об этом ничего не говорится, однако 1Удеа получил обещание, что при строительстве храма ему будут помогать боги, и особенно Нингишзидда. Помощь этого бога, которого мы отождествляем с египетским То-том, была особенно важна Нинурте/Нингирсу, поскольку он рассчитывал, что после завершения строительства храма, подтверждавшего его числовой ранг, равный пятидесяти, его власть признают Маган (Египет) тлМелухха (Нубия).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81