С у н. Пойдем и мы, Чан. Уже поздно!
Чан. Что ж, пошли!
К ним подходят соглядатаи Сунь Эньцзы и У Сянцзы.
Сунь. Погодите. Чан. В чем дело?
Сунь. Ты здесь болтал, что Китаю скоро конец придет!
Чан. Я люблю свою страну и боюсь, что ей грозит гибель.
У (к Сун Эръе). Слыхал?
Сун. Братцы! Мы каждый день тут пьем чай. И хозяин знает, что мы – люди надежные.
У. Отвечай, слыхал или нет, что он сказал? Я тебя спрашиваю…
Сун. Господа, неужели нельзя по-хорошему договориться? Присаживайтесь к нам!
Сунь. Придержи язык, не то и тебе наденем наручники. Раз он сказал, что Китаю скоро конец, значит, он из одной шайки с Тань Сытуном.
Сун. Я… Я слыхал… Он… сказал…
Сунь (Чану). Пошли!
Чан. Куда? Надо же разобраться!
Сунь. Сопротивляешься власти? Ну, погоди у меня! (Вытаскивает наручники.)
Чан. Ну-ну! Поосторожнее! Я – маньчжур.
У. Маньчжур и предатель? Тем хуже! Протягивай руки!
Чан. Не надо! Я не сбегу!
Сунь. Пожалуй, не сбежишь! (Суну.) Пойдем с нами, расскажешь, как было дело. Не бойся, тебя мы отпустим.
Со двора входят Хуан Панцзы и еще несколько человек.
Хуан. Ну вот, кажется, все и уладили. Напрасно я сюда притащился.
Сун. Господин Хуан! Господин Хуан!
Хуан (протирает глаза). Это кто?
Сун. Это – я, Сун Эръе. Прошу вас, замолвите за меня словечко!
Хуан (разглядев). А-а! Уважаемые господа Сунь Эньцзы и У Сянцзы! Работаете? Давайте, давайте!
Сун. Господин Хуан, помогите! Замолвите словечко!
Хуан. Я вмешиваюсь лишь тогда, когда властям не управиться. А так соваться – неловко. (Обращаясь ко всем.) Верно я говорю?
Все. Верно! Верно!
Сунь Эньцзы и У Сянцзы уводят Чан Сые и Сун Эръе.
Сун (к Вану). Присмотри за нашими птицами! Ван. Будьте спокойны! Пришлю их вам домой.
Шпики и задержанные уходят.
Хуан (заметив Пан Тайцзяня). А, старина, и ты здесь? Собираешься, говорят, жениться? Прими мои поздравления!
Пан. Надеешься выпить свадебного вина?
Хуан. Если окажешь честь приглашением.
Входит женщина с пустыми чашками, ставит их на стойку. За ней идет девочка.
Девочка. Мама! Я еще хочу есть!
Ван. Идите, идите!
Женщина. Пойдем, детка.
Девочка. Мама, ты меня не продашь? Не продашь, а, мам?
Женщина. Девочка моя! (Плачет, уводит дочь.)
Появляется Кан Лю с дочерью Кан Шуньцзы. Останавливается у стойки.
Кан. Доченька! Шуньцзы! Не человек я – зверь! Но что делать? Не пристрою тебя – умрешь с голоду. И вся семья тоже умрет, если я не раздобуду несколько лянов серебра. Смирись, Шуньцзы, с судьбой. Сделай доброе дело!
Шуньцзы. Я… Я…
Лю (подбегая). Она согласилась? Вот и прекрасно! Подойди к господину управляющему! Поклонись ему! Шуньцзы. Я… (Теряет сознание.)
Кан (поддерживает ее). Шуньцзы! Шуньцзы! Лю. Что такое?
Кан. Голодная она, да еще расстроилась. Вот голова и закружилась. Шуньцзы! Шуньцзы!
Пан. Зачем мне такая дохлятина?!

Занавес
ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Время действия: десять с лишним лет спустя. После смерти Юань Шикая империалисты подбивают китайских милитаристов осуществить раздел страны, в любой момент может вспыхнуть междоусобная война.
Начало лета. Утро. Место действия: Пекин, чайная «Юйтай».
Все чайные в Пекине к этому времени закрылись. Только «Юйтай» по-прежнему принимала своих посетителей. Но все там было теперь по-другому, все было подчинено одной цели – как-нибудь выжить. Как и прежде, в передней комнате подавали чай, задние комнаты были превращены в гостиницу. В чайной не только торговали чаем, но и тыквенными семечками, лапша же с тушеным мясом ушла в область предания. Кухню переместили в задний дворик, специально для обслуживания постояльцев гостиницы. Мебель тоже стала совсем иной: маленькие столики, покрытые светло-зелеными скатертями, да плетеные стулья. Со стен убрали картины с изображением «восьми хмельных даосских святых», исчез не только сам бог богатства Цайшэнь, но и ниша, куда его ставили, его место заняли модные красотки – реклама иностранной табачной фирмы. По-прежнему украшали стены надписи «Болтать о государственных делах запрещается», только иероглифы стали крупнее. Ван Лифа настоящую сметку. Его чайная не только не погибла, напротив, она теперь процветает. На несколько дней ее закрыли из-за ремонта фасада и завтра должны открыть. Ван Шуфэнь и Ли Сань расставляют столы и стулья, передвигают их и так и эдак.
Ван Шуфэнь уже сделала современную прическу, а Ли Сань никак не может расстаться с косичкой. Входят несколько студентов, здороваются и уходят.
Шуфэнь (увидев, что косичка мешает Ли Саню). Послушай, Ли Сань, в нашей чайной все изменилось к лучшему, не мешало бы и тебе расстаться с косичкой.
Ли. К лучшему, к лучшему. Уж так хорошо, что дальше ехать некуда!
Шуфэнь. Не скажи, старина! Слышала я, что все чайные позакрывались: и «Дэтай» у Западных ворот, и «Гуантай» у Северного моста, и «Тяньтай» у башни Гулоу. А наша нет. Почему? Да потому, что отец Шуаньцзы знает толк в переменах к лучшему!
Ли. Чего уж там. Не стало императора – казалось бы, большей перемены и быть не может. А пришел Юань Шикай и тоже захотел стать императором. Черт знает что творится в Поднебесной: сегодня палят из пушек, завтра – закрывают городские ворота! Перемены к лучшему, говоришь? Это мы еще посмотрим. А косичку я пока оставлю. Вдруг снова вернутся старые времена?
Шуфэнь. Не упрямься, Санье! Благодаря переменам у нас теперь республика. Можем ли мы не идти в ногу со временем? Ты только посмотри, какой у нас тут порядок, какая чистота! Не то что прежде. Красиво! Обслуживаем только людей культурных. Честь какая! А ты носишься со своей косичкой. Куда это годится? Даже смотреть не– -приятно!
Ли. Госпожа, тебе одно не нравится, мне – другое.
Шуфэнь. Другое? Что же именно?
Ли. А то, что и чайная и гостиница на хозяине да на мне. Вдвоем, как бы там ни было, трудно управляться.
Шуфэнь. Верно! Чайная – на хозяине, но в гостинице я ведь тебе помогаю!
Ли. Ну, помогаешь. Но надо же убрать больше двадцати номеров, накормить больше двадцати человек! То за покупками сбегать, то на почту – письма отправить! Сама посуди, легко это?
Шуфэнь. Ты прав, нелегко! Но в это смутное время всевышнего надо благодарить, что есть хоть такая работа. И терпеть.
Ли. Я не железный. Совсем из сил выбился. Сплю пять часов в сутки, а то и еще меньше.
Шуфэнь. Послушай, Санье, кому сейчас хорошо? Вот пройдут каникулы, а там, глядишь, старший закончит начальную школу, подрастет младший, начнут помогать, нам и полегчает. Ты ведь еще при старике Ване, отце Ван Лифа, служил, ты старый наш друг, верный помощник.
С важным видом входит Ван Лифа.
Ли. Верный помощник? Двадцать лет прослужил, пора бы жалованье прибавить. Везде перемены, а заработок прежний.
Ван. Зачем так говорить, старина?! Если дела пойдут лучше, будешь получать больше. Завтра открываем чайную, и да сопутствует нам удача! Только не сердись, ладно?
Ли. Не прибавишь – работать не буду!
Слышен голос.
Голос. Ли Сань, Ли Сань!
Ван. Поспеши, господин зовет! Потом поговорим, на досуге.
Ли. Да! Гм!
Шуфэнь. Вчера закрыли городские ворота, не знаю, открыли их или нет. Хозяин тут сам управится, а ты, Санье, сходи за овощами. Главное – солений купи хоть немного.
Снова слышен голос.
Голос. Ли Сань, Ли Сань!
Ли. Вот-вот! Там зовут, тут в лавку гонят, хоть разорвись! (Возмущенный, уходит.)
Ван. Мать Шуаньцзы, стар Ли Сань стал, ты должна…
Шуфэнь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13