Весь он был в черной земле. Как жилистые, крепкие корни, выдавались его засыпанные землей ноги и руки. Тяжело ступал он… С ужасом заметил Хома, что лицо было на нем железное…».
Вот и все, повторилась обычная для нас характеристика человекоподобного животного, не считая фантастических век, которые не более чем дань жанру. В самом деле, должно же хоть что-то отличать Вия буквально от мужика… Здесь вскользь отмечена и одна из главных особенностей нашего зверя — косолапость.
Перечитываю и думаю: отчего же так страшно и мне, и Хоме, вопреки Шевыреву? Да именно оттого, что все реалистично, просто, «как в жизни». Вот ведь хоть и начальник гномов, но весь в земле!
А что, если рассмотреть его «вне служебного» положения? Есть ли аналогии в отечественной сказочной иерархии? Конечно, есть. Это, например, мордовские дьячки Най-Най и его подруга вирява. Живут они в норах, тела их грузные и корявые, покрыты волосами, лохматые и небрежные — землей припорошены… А как быть с такой приметой — «лицо было на нем железное»? Встречается в несказочной прозе объяснение и такому. Совсем недавно впервые увидело свет прекрасное эссе И. Бунина — о медведях на севере России, где зверя так и зовут: «Железная шерсть». То же и о лешем.
Слыхала и я в Западной Сибири о человекоподобном лохматом (диком) мужике в золотой кольчуге да с золотым лбом. Очевидно, огненно-рыжим был тот волосатый незнакомец. В Средней Азии для таких существ есть даже свое название (для огненно-рыжих или красно-каштановых). Переводится оно: медные или золотые когти, медный или золотой лоб и так далее. Не менее важно для нас и то, что встречали их там на природе всего лет тридцать назад — почти в наше время. Так что думать, будто такая характерная деталь, как «лицо железное», обязывает носить изготовленную маску и реальную кольчугу, не приходится.
Все сведения по Украине в своем роде уникальны, их немного, поэтому их приходится пересказывать еще и еще. Тем более что мы рисуем общемировое полотно и нам важно воссоздать на нем точные образы. То же можно сказать и о России, к чему основная читательская масса еще не совсем привыкла. Отмахнуться лишний раз от показаний Иваненко или Иванова легко, потому что мы не ценим данных отечественного происхождения. Вот Гималаи совсем иное дело! Уж так повелось, что и в Калифорнии все достоверно, а попробуй абхазский, к примеру, крестьянин рассказать о встрече с объектом — сомнений будет больше. Народ точно подметил, что за морем и телушка — полушка, а у нас…
Интерес к образам подобного толка пробудила во мне еще в раннем детстве моя прабабушка Софья Власьевна Низовенко. Конечно, я долго еще потом и не подозревала, что когда-либо эти рассказы обретут реальные черты и я узнаю персонажей фольклора въявь. Я услышала от нее много такого, чего не встретишь в литературе. Она показала мне место на чердаке маленького домика, которое излюблено домовым… Ее дочь, будучи молодой и крепкой женщиной, встретила в 1908 году под Полтавой нечто, заставившее и ее серьезно относиться к сведениям фольклора.
Идя по селу лунной звездной ночью, она (М. М.) увидела человеческую фигуру, направлявшуюся к ней с другого конца деревни. М. М. остановилась, как бы интересуясь, кто это идет, не из своих ли? И, подняв голову, встретилась взглядом с красными глазами этого существа. Ее передернуло от ужаса, тут она догадалась взглянуть на туловище и ахнула: все тело было волосатым. Меньше волос было на лице. Окраска их серовато-грязная. Потом, когда она рассказывала об этом, то, уточняя, сравнила волосы с буйным мхом. Постояли немного, посмотрели друг на друга. И существо, ничего не говоря, только плямкнув губами, пошло дальше. С большим трудом тогда двадцатилетняя женщина оторвала приросшие к земле ноги, едва переставляя их, добралась до дому. Света в окошке уже не было. Сколько времени прошло, она не представляла. Громко постучала, потом заколотила в дверь. Ей открыли, удивились, что так поздно. Но, вглядевшись, поняли, что произошло нечто ужасное, ввели в дом.
С моей няней Матреной на Днепропетровщине в 20-е годы тоже приключилась необыкновенная история. Ее родители уехали на ярмарку с ночевкой. Ее, десятилетнюю, оставили дома с младшими братьями и сестрами. К вечеру дети чего-то не поделили. Она не смогла их утихомирить. В это время в сенях раздался скрип, будто кто-то спускался по лестнице с чердака. Потом отворилась дверь — и перед детьми предстало необычное существо. Это был вроде и «дядечка», но какой-то «не такой». Лицо безобразное, но никто почему-то не испугался, все просто замолчали. Был он без одежды, весь покрыт волосами. В руке держал кусок вяленого мяса, которое висело на чердаке. Он подошел к каждому из малышей, отрывая по кусочку мяса и одаряя каждого. Потом вышел. Опять проскрипели ступеньки. Дети, съев мясо, уснули, сбившись в одном месте. На следующий день вечером вернулись родители. Дети вначале загадочно молчали, но потом не выдержали и рассказали о случившемся. Из объяснения они узнали о домовом. И главное — что его бояться не следует.
Для сравнения приведу редкий рассказ по Белоруссии. Произошло событие до революции, когда Анне Алексеевне Пястун было 14 лет (запись О. А. Кошмановой).
— Как-то я работала в поместье на хуторе Ве-речета Поставского района ныне Витебской области. Однажды осенним утром, когда мы уже проснулись, в дверь постучали. Ахмистриня (вроде экономки) Нина пошла открывать дверь и только сбросила крючок, как в дом вошел «вроде человек», весь покрытый шерстью, лохматый, рыжий. Ахмистриня закричала диким голосом, а мы, выглянув из своей комнаты, увидели его и тоже заорали. Ахмистриня забежала в нашу комнату и стала выглядывать из-за двери, пытаясь разобраться, кто перед ней. Незнакомец подошел к горячей печке и стал над ней греться. Мы все слышали, как он дрожал от холода, даже зубами клацал. На улице шел дождь и было довольно-таки прохладно. На наш крик, который не прекращался, из своей комнаты выглянул пан. Увидев этого лохматого человека, он не вышел к нему, а скрылся тут же за дверью. Потом снова приоткрыв ее, бросил ахмистрине кальсоны и рубашку со словами:
«Отдай ему белье и скажи: пусть уходит». Ахмистриня взяла брошенное и сказала пришедшему: «Бери и уходи!»
Лохматый взял все, повесил на руку (такую же лохматую, как он весь) и ушел. Лицо его тоже было все покрыто шерстью. Сам невысокого роста, примерно с меня (метр шестьдесят), сгорбленный, скорченный, то ли сутулый, то ли горбатый. А может, оттого такой, что холодно было. Всего постоял он у плиты минут пять, не больше. Откуда он пришел и куда ушел, никто не видел. Двор пана был большой. Много рабочих было, но в то время никто, как раз, там не находился. Вот и получилось, что, кроме нас, никто его не видел.
Днем мы пошли в поле (после дождя) и увидели лежащее на дороге, примерно в километре от хутора, белье, выданное ему. Оно было все разорвано на ленточки.
Вокруг несколько деревень, но никто его в них не видел ни раньше, ни позже.
Пришедший ничего не просил, ничего не говорил. Пришел тихо, ушел тихо.
А вот уже современный рассказ о такой разновидности нашего героя, который живет вблизи человека, на чердаках, в сараях, баньках и в общем, «тянет» на домового. Рабочая пекарни А. С. Ткачук, она живет в городе Кременчуге, 23 февраля 1961 года после смены пришла домой в свой одноэтажный маленький домик и уже собралась заснуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85