Осгуд уставился на него:
– Тысячу долларов за то, что вы сейчас скажете?
– Я сообщу вам о выводах, к которым я пришел. Не знаю, будут ли они стоить этих денег.
– Тогда какого черта вы их просите?
– Папа, я же говорила тебе, – вмешалась Нэнси. – Это глупо… Это ужасно глупо.
Вульф взглянул на нее, затем на ее отца и пожал плечами.
– Такова моя цена, сэр.
– За догадку?
– О, нет. За правду.
– Правду? И вы готовы доказать ее?
– Нет. Я предлагаю вам купить правду, а не ее доказательства.
– Хорошо, я заплачу. Говорите.
– Так вот, – Вульф поджал губы и прикрыл наполовину глаза. – Клайд Осгуд оказался в загоне не по собственной воле. Он был без сознания, хотя еще жив, когда его туда втащили. Бык не бодал его, следовательно, и не убивал. Он был убит, вероятно, одним, возможно, двумя мужчинами, а возможно, женщиной или мужчиной и женщиной.
Нэнси выпрямилась и словно окаменела. Осгуд уставился на Вульфа.
– Это… это… – Он замолк и сжал зубы. – Вы утверждаете, что моего сына убили?
– Да. Таково мое мнение.
– Насколько это верно? Откуда вы это узнали? Черт побери, если вы валяете дурака…
– Помилуйте, мистер Осгуд! Я не валяю дурака, я работаю. Заверяю вас, что мое мнение вполне квалифицированное. А стоит ли оно тех денег, которые вы за него платите, зависит от того, как вы им воспользуетесь.
Осгуд поднялся, подошел к дочери и пристально посмотрел на нее.
– Ты слышишь, Нэнси? – сказал он, как будто обвиняя ее в чем-то.
– Ты слышишь, что он говорит? Я так и знал. Я говорил тебе! Его убили!
Он обернулся к Вульфу, хотел что-то сказать, но молча опустился на место.
Нэнси возмущенно спросила:
– Почему вы так говорите? С чего вы взяли, что Клайда убили? Почему вы говорите, будто… будто вы знаете…
– Потому что я пришел к такому мнению, мисс Осгуд.
– Но как? Почему?
– Успокойся, Нэнси. – Осгуд повернулся в Вульфу. – Хорошо, я услышал ваше мнение. Теперь я хочу знать, на чем оно основано.
– На моих умозаключениях.
– Из чего они вытекают?
– Из фактов. – Вульф поднял палец. – Вы можете их узнать, если пожелаете. Но вы говорили о «здешних идиотах» и назвали их всех трусами. Вы имели в виду власти?
– Да. Окружного прокурора и шерифа.
– Вы считаете их трусами потому, что они не решились взяться за расследование смерти вашего сына?
– Они не просто не решились, они отказались! Заявили, что мои подозрения надуманны и необоснованны. Правда, выразились другими словами, но имели в виду именно это. Они боятся не справиться.
– Но у вас положение, власть, политическое влияние…
– Нет. Особенно это касается окружного прокурора Уодделла. Я выступал против него на выборах. Его избрали, в основном, на деньги Тома Пратта. Но это же убийство! Вы сами говорите, что это убийство!
– Они, возможно, убеждены в обратном. При данных обстоятельствах это вполне вероятно. Вы полагаете, они смогут замять убийство, чтобы избавить Пратта от неприятностей?
– Я знаю только, что они не хотят меня слушать. Но я добьюсь, чтобы убийца моего сына был наказан. Вот почему я обратился к вам.
– Так, так… – Вульф поерзал на стуле. – Дело в том, что вы не смогли сообщить им ничего существенного. Вы им говорили, что ваш сын не полез бы в загон, но он там оказался, что у него хватало опыта, чтобы не позволить быку себя забодать, но это лишь ваше утверждение, а никак не признанный факт. Вы просили меня расследовать убийство вашего сына, но я не могу взяться за дело, если одновременно этим не займется полиция. Нужно будет проделать большую работу, а у меня здесь, кроме мистера Гудвина, нет помощников. Кроме того, я не имею права допрашивать людей. Если я вообще возьмусь за дело, то прежде всего необходимо обеспечить участие в нем властей. Окружная проку ратура находится в Кроуфилде?
–Да.
– Прокурор сейчас там?
–Да.
– Тогда я предлагаю встретиться с ним. Я берусь убедить его
– g bl расследование немедленно. Это, конечно, потребует до полнительного гонорара, но я не стану называть непомерную сумму. После этого мы вернемся к вашей просьбе о том, чтобы я лично взялся за расследование. Возможно, вы решите, что в этом нет необходимости, а возможно, я сам посчитаю это бесцельным. Ваша машина здесь? Вы доверите ее мистеру Гудвину? Мою он разбил.
– Я сам вожу свою машину. Я или моя дочь. Ох, до чего мне не хочется ехать к этому ослу Уодделлу…
– Боюсь, что это неизбежно. – Вульф поднял свою тушу со стула. – Некоторые меры должны быть приняты безотлагательно, и в этом может понадобиться помощь властей.
Большой черный «седан» Осгудов вела Нэнси. Я сидел рядом с ней. Шоссе и улицы Кроуфилда были забиты машинами, направлявшимися на ярмарку или с ярмарки. Хотя Нэнси несколько импульсивно обращалась с рулем и судорожно нажимала на акселератор, в общем, со своей задачей она справлялась неплохо. Один раз я обернулся и заметил, что Вульф цепко держится за ремень. Наконец, мы подкатили к старому каменному зданию с вырезанными над входом буквами: «Кроуфилдский окружной суд».
Осгуд вылез из машины.
– Поезжай домой, Нэнси, побудь с матерью, – велел он. – Я позвоню, если будет что-нибудь новое. – Лучше, чтобы она осталась,
– вмешался Вульф. – Возможно, мне потребуется переговорить с ней.
– С моей дочерью? – Осгуд нахмурился. – Зачем? Ерунда! – Как вам угодно, сэр. – Вульф пожал плечами. – Скорее всего я не захочу браться за это дело. К тому же для клиента вы чертовски воинственно настроены.
– Но зачем вам может понадобиться разговор с моей дочерью?
– Чтобы получить информацию. Позвольте дать вам один совет, мистер Осгуд: отправляйтесь вместе с вашей дочерью домой и забудьте о мести. Компетентное расследование убийства – процесс весьма неприятный, и я боюсь, что вам придется нелегко. Оставьте эту мысль. Чек на тысячу долларов вы можете послать мне по почте, когда вам будет удобно.
– Я не отступлю.
– Тогда приготовьтесь к вмешательству в вашу личную жизнь, к назойливым расспросам, оскорбительной гласности.
– Все равно не отступлю!
– В самом деле? – Вульф наклонился и заглянул в несчастное лицо девушки, сидящей за рулем. – Тогда, пожалуй, подождите нас здесь, мисс Осгуд.
8
При обычных обстоятельствах нескрываемая самоуверенность Вульфа не вызвала бы ничего, кроме отвращения, но в этот день мне было жаль шефа. Его вынуждали нарушать самые нерушимые правила: ездить с незнакомыми водителями, пробираться сквозь толпу, являться по вызову вероятного клиента, посещать государственных чиновников и все время искать место, где он мог бы с удобством пристроить свою тушу. Комната в гостинице, которую нам удалось получить (оставленный нам номер уже заняли), оказалась маленькой, темной и душной. Единственное окошко выходило на строительную площадку, где беспрерывно грохотала бетономешалка. Стоило открыть окно, как в комнату влетали облака пыли. У наших стендов в выставочном павильоне негде было присесть. В закусочной у методистов стояли только складные стулья. В комнате, где мы разговаривали с Осгудом и где Вульф, видимо, ожидал найти что-нибудь сносное, стулья были лишь чуть-чуть лучше. Прокуратура оставалась последней слабой надеждой Вульфа. Когда мы вошли в кабинет, Вульф сразу заметил единственное кресло с подлокотниками, обтянутое вытертой черной кожей, и с невиданной прытью бросился к нему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47