во-вторых, носить «знак Батыя» на своем колпаке (княжеской шапке), и в-третьих, убрать царевича Даньяра из Касимова. Письмо Ахмата сохранилось только в русском переводе. Нет сомнений, однако, что перевод с оригинального татарского текста был сделан вскоре после того, как письмо было получено в Москве. «Знак Батыя», упоминаемый в документе – это, конечно, пайцза. Требование Ахмата ликвидировать Касимовское ханство вполне понятно, если вспомнить, какую важную роль этот район играл в татарской политике Ивана III.
Размер дани, затребованной Ахматом (140000 алтын), весьма скромен, если мы сравним его с размером дани, прежде выплачиваемой московскими великими князьями ханам. 140 000 алтын составляет 4 200 рублей. Этот только малая часть суммы, собранной ханом Тохтамышем с Великого княжества Владимирского в 1382 году (около 85 000 рублей).
Ахмату не суждено было продолжить борьбу с Москвой. Согласно Устюжской летописи, когда тюменский хан Айбек (Западная Сибирь) прослышал, что Ахмат возвращается из Литвы с богатой добычей, он решил застать его врасплох и напасть на него. К Айбеку в этом предприятии присоединилась Ногайская Орда. Поскольку люди Ахмата не ожидали никакого нападения, у них не осталось времени для организации сопротивления. Айбек легко добрался до белого шатра Ахмата и лично убил его. Затем тюменцы и ногайцы разграбили лагерь, захватив большую часть литовской добычи, включая множество пленников. Айбек получил львиную долю.
После убийства Ахмата его сыновья поделили власть в Золотой Орде между собой, что усилило разобщенность в Орде и заметно ее ослабило. Тем не менее она представляла опасность и для Москвы и для Крыма еще около двадцати лет.
О событиях 1480-81 гг. в исторической литературе часто говорят как о «падении татарского ига». Фактически же, Москва установила свою независимость почти на тридцать лет раньше, в правление Василия II, а кампания Ахмата была лишь попыткой восстановить бывший сюзеренитет ханов над Москвой. Провал этого предприятия показал, что Москва стала слишком сильной, чтобы татары могли когда-либо снова подчинить ее. Это, однако, не означало, что татарской угрозы больше не существует. Иван III вынужден был использовать все свое дипломатическое мастерство, чтобы поддерживать дружественные отношения с Крымским ханством и сдерживать Золотую Орду и Казанское ханство. Хотя регулярной ежегодной дани татарам больше не выплачивалось, Ивану III, как и его преемникам, приходилось тратить большие средства на поминки (подарки) различным ханам, включая вассальных ханов Касимова. Поэтому налоги собирались по-прежнему, а их назначением долгое время оставался выход (дань).
3. Отношения с Турцией, Крымом и Казанью к 1487 году
Оттоманская Турция, сформировавшаяся на руинах Византийской империи, во второй половине XV и первой половине XVI веков являлась самым могущественным государством в регионе, который традиционно называют Ближним Востоком. Она контролировала Малую Азию и Балканы и представляла серьезную опасность для Италии, Австрии, Венгрии, Валахии, Молдавии и Польши. После Крымской кампании 1475 г. оттоманские султаны получили возможность следить и частично управлять политикой крымских ханов (теперь их вассалов). Москва вынуждена была теперь считаться с Турцией, поскольку в дипломатической системе Ивана III Крыму отводилась значительная роль.
Период правления султана Мухаммеда II Завоевателя (1451-81 гг.) характеризовался активной экспансией и яростной агрессивностью Оттоманской империи. Напротив, правление сына и преемника Мухаммеда, Баязеда II «Святого Султана» (1481-1512), было периодом относительного покоя и закрепления достигнутых ранее успехов. В своих «Рассуждениях...» Никколо Макиавелли, современник Баязеда, упоминает его в качестве примера, подтверждающего тезис о том, что «если одаренному и воинственному правителю наследует слабый, то последний может определенное время поддерживать себя; но если и его преемник слаб, тогда последний не сможет сохранить свое государство». Макиавелли говорит, что Баязед, «хотя и предпочитал мир войне, все-таки мог наслаждаться плодами трудов своего отца Мухаммеда, раздавившего, подобно Давиду, своих соседей, и оставившего ему прочное государство, которое Баязед легко мог сохранить при помощи искусства поддерживать мир». (Преемники Баязеда – его сын Селим Ужасный и внук Сулейман Великолепный – продолжили воинственную политику Мухаммеда II.) Баязед был философом на троне, приверженцем суфизма, больше любившим религиозные размышления, чем ратные подвиги.
Несмотря на миролюбивый нрав султана Баязеда, в его правление Турция значительно укрепила свои позиции в районе Черного моря. В 1484 г. турки захватили Килию в дельте Дуная и Аккерман (Белгород) в устье Днестра. Тогда же в северо-восточной оконечности Черного моря они заняли Таманский полуостров (древняя Тмутаракань) и подчинили себе черкесов. Вслед за этим они установили полный контроль над всем Черным морем, по которому вскоре запретили плавание всем иностранным судам. Была сформулирована особая турецкая доктрина, по которой Черное море являлось «девственным» и не должно было оскверняться христианскими кораблями. Только в 1774 г. во время правления Екатерины II, турок наконец заставили отказаться от тотального господства на Черном море.
В своем письме к гражданам Рагузы от 2 августа 1484 г. Баязед назвал Килию ключом к воротам в Молдавию и Венгрию, а Аккерман – ключом к воротам в Польшу, Русь и Татарию.
Что же касается политики Ивана III, то турки теперь имели возможность пристально следить за обменом посольствами между Москвой, с одной стороны, и Молдавией и Венгрией, с другой. В 1482 г. венгерский посол прибыл в Москву для обсуждения совместных действий против короля Казимира. Иван III был рад удобному случаю упрочить позиции Москвы на западе и послал одного из своих лучших дипломатов, Федора Курицына, в Венгрию для заключения союза с королем Матвеем Корвином. Иван III также весьма желал установить дружественные отношения с воеводой Стефаном Молдавским (Волошским). В 1482 г. Иван и Стефан договорились о браке дочери Стефана Елены и сына Ивана III Ивана Молодого. Свадьба состоялась в Москве 1 января 1483 г. Следует отметить, что мать Елены была дочерью князя Олелько Киевского и, таким образом, сестрой князя Михаила Олельковича, казненного Казимиром в 1481 г.
Курицын оставался в Венгрии больше года и собрал значительную информацию о центральноевропейских и балканских делах. На обратном пути он провел переговоры с воеводой Стефаном, а затем выехал в Крым осенью 1484 г. – то есть, вскоре после захвата турками Аккермана. Из-за напряженности в отношениях с венграми турки с подозрительностью отнеслись к миссии Курицына, схватили его и продержали под арестом в Аккермане больше двух лет. Только летом 1487 г. он смог возвратиться в Москву.
Захват турками в то время территории Тамани не сразу задел интересы Руси. С точки зрения историка, однако, это событие было существенным, поскольку свидетельствовало о намерении турков заявить свои права на этот район (в котором в 11 веке процветало русское Тмутараканское княжество) до того, как это в состоянии будут сделать русские. В этой связи следует отметить, что в 1487 г. князь Тамани, итальянец по имени Захария Гвизольфи, до этого бывший вассалом генуэзцев и смещенный турками, обратился к Ивану III с просьбой разрешить ему приехать в Москву и поступить на великокняжескую службу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88
Размер дани, затребованной Ахматом (140000 алтын), весьма скромен, если мы сравним его с размером дани, прежде выплачиваемой московскими великими князьями ханам. 140 000 алтын составляет 4 200 рублей. Этот только малая часть суммы, собранной ханом Тохтамышем с Великого княжества Владимирского в 1382 году (около 85 000 рублей).
Ахмату не суждено было продолжить борьбу с Москвой. Согласно Устюжской летописи, когда тюменский хан Айбек (Западная Сибирь) прослышал, что Ахмат возвращается из Литвы с богатой добычей, он решил застать его врасплох и напасть на него. К Айбеку в этом предприятии присоединилась Ногайская Орда. Поскольку люди Ахмата не ожидали никакого нападения, у них не осталось времени для организации сопротивления. Айбек легко добрался до белого шатра Ахмата и лично убил его. Затем тюменцы и ногайцы разграбили лагерь, захватив большую часть литовской добычи, включая множество пленников. Айбек получил львиную долю.
После убийства Ахмата его сыновья поделили власть в Золотой Орде между собой, что усилило разобщенность в Орде и заметно ее ослабило. Тем не менее она представляла опасность и для Москвы и для Крыма еще около двадцати лет.
О событиях 1480-81 гг. в исторической литературе часто говорят как о «падении татарского ига». Фактически же, Москва установила свою независимость почти на тридцать лет раньше, в правление Василия II, а кампания Ахмата была лишь попыткой восстановить бывший сюзеренитет ханов над Москвой. Провал этого предприятия показал, что Москва стала слишком сильной, чтобы татары могли когда-либо снова подчинить ее. Это, однако, не означало, что татарской угрозы больше не существует. Иван III вынужден был использовать все свое дипломатическое мастерство, чтобы поддерживать дружественные отношения с Крымским ханством и сдерживать Золотую Орду и Казанское ханство. Хотя регулярной ежегодной дани татарам больше не выплачивалось, Ивану III, как и его преемникам, приходилось тратить большие средства на поминки (подарки) различным ханам, включая вассальных ханов Касимова. Поэтому налоги собирались по-прежнему, а их назначением долгое время оставался выход (дань).
3. Отношения с Турцией, Крымом и Казанью к 1487 году
Оттоманская Турция, сформировавшаяся на руинах Византийской империи, во второй половине XV и первой половине XVI веков являлась самым могущественным государством в регионе, который традиционно называют Ближним Востоком. Она контролировала Малую Азию и Балканы и представляла серьезную опасность для Италии, Австрии, Венгрии, Валахии, Молдавии и Польши. После Крымской кампании 1475 г. оттоманские султаны получили возможность следить и частично управлять политикой крымских ханов (теперь их вассалов). Москва вынуждена была теперь считаться с Турцией, поскольку в дипломатической системе Ивана III Крыму отводилась значительная роль.
Период правления султана Мухаммеда II Завоевателя (1451-81 гг.) характеризовался активной экспансией и яростной агрессивностью Оттоманской империи. Напротив, правление сына и преемника Мухаммеда, Баязеда II «Святого Султана» (1481-1512), было периодом относительного покоя и закрепления достигнутых ранее успехов. В своих «Рассуждениях...» Никколо Макиавелли, современник Баязеда, упоминает его в качестве примера, подтверждающего тезис о том, что «если одаренному и воинственному правителю наследует слабый, то последний может определенное время поддерживать себя; но если и его преемник слаб, тогда последний не сможет сохранить свое государство». Макиавелли говорит, что Баязед, «хотя и предпочитал мир войне, все-таки мог наслаждаться плодами трудов своего отца Мухаммеда, раздавившего, подобно Давиду, своих соседей, и оставившего ему прочное государство, которое Баязед легко мог сохранить при помощи искусства поддерживать мир». (Преемники Баязеда – его сын Селим Ужасный и внук Сулейман Великолепный – продолжили воинственную политику Мухаммеда II.) Баязед был философом на троне, приверженцем суфизма, больше любившим религиозные размышления, чем ратные подвиги.
Несмотря на миролюбивый нрав султана Баязеда, в его правление Турция значительно укрепила свои позиции в районе Черного моря. В 1484 г. турки захватили Килию в дельте Дуная и Аккерман (Белгород) в устье Днестра. Тогда же в северо-восточной оконечности Черного моря они заняли Таманский полуостров (древняя Тмутаракань) и подчинили себе черкесов. Вслед за этим они установили полный контроль над всем Черным морем, по которому вскоре запретили плавание всем иностранным судам. Была сформулирована особая турецкая доктрина, по которой Черное море являлось «девственным» и не должно было оскверняться христианскими кораблями. Только в 1774 г. во время правления Екатерины II, турок наконец заставили отказаться от тотального господства на Черном море.
В своем письме к гражданам Рагузы от 2 августа 1484 г. Баязед назвал Килию ключом к воротам в Молдавию и Венгрию, а Аккерман – ключом к воротам в Польшу, Русь и Татарию.
Что же касается политики Ивана III, то турки теперь имели возможность пристально следить за обменом посольствами между Москвой, с одной стороны, и Молдавией и Венгрией, с другой. В 1482 г. венгерский посол прибыл в Москву для обсуждения совместных действий против короля Казимира. Иван III был рад удобному случаю упрочить позиции Москвы на западе и послал одного из своих лучших дипломатов, Федора Курицына, в Венгрию для заключения союза с королем Матвеем Корвином. Иван III также весьма желал установить дружественные отношения с воеводой Стефаном Молдавским (Волошским). В 1482 г. Иван и Стефан договорились о браке дочери Стефана Елены и сына Ивана III Ивана Молодого. Свадьба состоялась в Москве 1 января 1483 г. Следует отметить, что мать Елены была дочерью князя Олелько Киевского и, таким образом, сестрой князя Михаила Олельковича, казненного Казимиром в 1481 г.
Курицын оставался в Венгрии больше года и собрал значительную информацию о центральноевропейских и балканских делах. На обратном пути он провел переговоры с воеводой Стефаном, а затем выехал в Крым осенью 1484 г. – то есть, вскоре после захвата турками Аккермана. Из-за напряженности в отношениях с венграми турки с подозрительностью отнеслись к миссии Курицына, схватили его и продержали под арестом в Аккермане больше двух лет. Только летом 1487 г. он смог возвратиться в Москву.
Захват турками в то время территории Тамани не сразу задел интересы Руси. С точки зрения историка, однако, это событие было существенным, поскольку свидетельствовало о намерении турков заявить свои права на этот район (в котором в 11 веке процветало русское Тмутараканское княжество) до того, как это в состоянии будут сделать русские. В этой связи следует отметить, что в 1487 г. князь Тамани, итальянец по имени Захария Гвизольфи, до этого бывший вассалом генуэзцев и смещенный турками, обратился к Ивану III с просьбой разрешить ему приехать в Москву и поступить на великокняжескую службу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88