Ты будешь первым человеком, который будет спать в ней, моя дорогая, и первым гостем, который ступил на борт «Мермэйда».
По тому как он говорил эти слова. Эльфа поняла, что Сильваниус вкладывает в них особый смысл, понятный им обоим после того, что она сказала ему в саду у Девонширов.
Она, однако, не могла забыть слова графини о поездке в Париж и спросила его с некоторой долей опаски в голосе:
- А… куда… мы… поплывем? Герцог обнял ее и сказал:
- Мы поплывем, куда ты пожелаешь, моя обожаемая жена, но я думал, что мы могли бы начать с плавания вдоль берегов Англии в графство Корнуолл, где у меня есть дом, в котором я не был с самого детства.
Эльфа поняла, что он имеет в виду, что там никогда не было других женщин. А Сильваниус продолжал:
- Он принадлежал семье моей матери и перешел ко мне после ее смерти. Дом стоит на берегу моря, окруженный деревьями, которые растут почти у самой воды. Там мы будем одни. Никто не побеспокоит нас.
Эльфа посмотрела на него счастливыми глазами.
- Это звучит слишком прекрасно! - прошептала она. - Я так счастлива, что я… боюсь.
- Боишься? - удивился Сильваниус. - Чего тебе бояться, дорогая Эльфа?
- Боги могут позавидовать.
- Я смогу защитить тебя даже от богов, - пообещал герцог.
Он повернул ее лицом к себе и прижал еще крепче.
- Как мне удалось найти такое совершенство? Такое изящество, такую редкость?
Эльфа загадочно улыбнулась, и Сильваниус сурово добавил:
- Ты моя, и я никогда, никогда не смогу делить тебя ни с кем! Я уже дьявольски тебя ревную не только к другим людям, но и ко всему, что вызывает твой интерес или занимает твои мысли.
- У тебя нет… никаких оснований… для ревности, - возразила Эльфа. - Ты знаешь, так же как и я, что я твоя… полностью… абсолютно твоя.
Ее голос был еле слышен, когда она продолжила:
- Прошлой мочью, когда ты любил меня, я поняла, что меня… нет без тебя и мы - как один человек, как будто мы заключены в… стволе одного дерева.
Она видела, что герцог слушает ее, затаив дыхание, и продолжала:
- Но у деревьев есть ветки и листья, которые дают людям тень и защиту… Это то, что ты делаешь в отношении меня, и, возможно, я смогу помочь тебе немного, ., делать это… в отношении других людей.
Герцог не нашелся что ответить.
Он знал, что все женщины, которые вызывали у него интерес и которые, несомненно, отдавали ему свои сердца, никогда не задумывались о том, что он делает для кого-то другого.
Он также понял сегодня утром, что Эльфа открывает перед ним новые горизонты жизни, новые идеалы и цели.
- Я понимаю, о чем ты говоришь, моя бесценная жена, и постараюсь не разочаровать тебя. Но сейчас, прежде чем мы начнем заниматься еще чем-нибудь, я намерен полностью отдаться медовому месяцу.
Глаза Эльфы засветились от счастья, и она сказала:
- Я поняла это, когда увидела «Мермэйд».
- Она унесет нас в мир грез, - сказал герцог, - где мы сможем говорить друг другу о любви до тех пор, пока ты не решишь, а это будет только твое решение, что надо возвращаться к обычной жизни, которая ждет наг.
Эльфа улыбнулась ему.
- Где бы мы с тобой ни очутились, дорогой Сильваниус, куда бы не занесла нас судьба, всегда найдется… время, когда мы сможем… побыть вдвоем.
С восхитительной простотой она посмотрела на кровать, и герцог рассмеялся смехом счастливого человека.
- Ты можешь не сомневаться, моя колдунья: даже самый занятой человек имеет хотя бы ночи для того, чтобы отдаться лунному свету, звездам, мечтам и, конечно, - любви.
Его голос окреп.
- Я прикажу накрывать на стол, как только ты будешь готова. У нас был тяжелый день, моя дорогая, и я считаю, что нам следует лечь в постель пораньше.
Эльфа ничего не ответила. Она просто подставила свои губы для поцелуя.
Сильваниус поцеловал ее страстно и нежно. Он знал, что это только начало, и ему предстоит не только многому научить ее, но и многому научиться самому.
Это будет не только самая захватывающая и интересная жизнь, о которой он и не мечтал, но и новый жизненный опыт, который он уже не думал приобрести.
Герцог принял бокал бренди от стюарда и, когда тот вышел из салона, поднял его со словами:
- За тебя, моя обожаемая жена! И за наш медовый месяц, который, что бы ни случилось, мы будем повторять каждый год, чтобы не забывать это наше первое совместное путешествие.
Эльфа подняла свой бокал:
- За Сильваниуса! - сказала она просто. Ей не было необходимости добавлять к этом тосту какие-либо слова. То, как при этом сияли ее глаза, лучше всего говорило герцогу о ее чувствах.
Ее платье было того же цвета, что и обивка стен, и ему представилось, что Эльфа принадлежит морскому царству, хотя он и знал, что она связывает себя с лесом.
Во время ужина он додумал, что все, о чем они говорят, живо интересует его.
Сильваниус обнаружил, что ему приходят мысли, которые раньше никогда не посещали голову, у него появились новые идеи, которые он однажды воплотит в жизнь, - все это приходило к нему словно вдохновение от какой-то высшей силы.
- О чем ты думаешь? - спросила Эльфа.
- У меня такое ощущение, что я могу взобраться на самую высокую гору, править миром по-новому, мудро, присоединиться к богам на Олимпе и поразить их своими талантами.
- Ты принадлежишь к ним, - сказала Эльфа. - В то же время, я думаю, боги понимают, что их миссия заключается в том, чтобы помогать человечеству. От них древние греки получили огонь, они научили людей мыслить так, как они до этого не могли.
- Нечто подобное ты сделала со мной.
- Мне хотелось бы верить в это, - заметила Эльфа, - но я полагаю, что ты дошел бы до этого и сам, хотя любовь и является в жизни сильнейшим стимулом.
- Мне казалось, молодые девушки ничего не знают о любви, - поддразнил ее герцог.
- Я говорю не о земной любви, - ответила Эльфа. - Любовь, которую ты подарил мне… отличается от того, что я… ждала или что представляла себе. И в то же время есть много похожего, потому что это любовь, о которой шептались деревья в лесу и переговаривались полевые цветы. Любовь, о которой я мечтала…
- Теперь мы будем мечтать вместе, - твердо пообещал герцог.
Он протянул ей руку через стол, и она положила свои тонкие пальцы на его ладонь. Герцог нежно поцеловал их.
Яхта плыла по спокойному морю, подгоняемая легким ветерком, который сопутствовал им с самого отплытия из маленькой гавани.
Эльфа услышала звук падающего якоря и вопросительно посмотрела на герцога.
- Мы станем на якорь в заливе на ночь. Это не только даст команде возможность отдохнуть, но и избавит нас от лишнего беспокойства. Так что, моя бесценная жена, пора спускаться вниз.
Эльфа заметила огонь в его глазах, и ее щеки залил нежный румянец смущения.
Герцог помог ей подняться, обнял за талию и так довел до самой каюты.
Когда они вошли, Эльфа увидела приготовленную постель, на которой была разложена ее ночная рубашка. Служанки не было.
- Боюсь, тебе придется помочь… мне снять платье, - стыдливо сказала она герцогу.
- Я с удовольствием сделаю это, - ответил он. - Когда мы прибудем в наш дом в Корнуолле, у тебя там будет служанка, а здесь на «Мермэйде»я буду прислуживать тебе, моя любовь. И я нахожу это восхитительным.
- Ты… смущаешь меня, - запротестовала Эльфа.
- Ты не смущалась прошлой ночью.
- Это было совсем не то, это было совсем другое, - возразила она. - Тогда ты был Сильваниус-бог, которому я всегда… поклонялась, сегодня… ты - мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32
По тому как он говорил эти слова. Эльфа поняла, что Сильваниус вкладывает в них особый смысл, понятный им обоим после того, что она сказала ему в саду у Девонширов.
Она, однако, не могла забыть слова графини о поездке в Париж и спросила его с некоторой долей опаски в голосе:
- А… куда… мы… поплывем? Герцог обнял ее и сказал:
- Мы поплывем, куда ты пожелаешь, моя обожаемая жена, но я думал, что мы могли бы начать с плавания вдоль берегов Англии в графство Корнуолл, где у меня есть дом, в котором я не был с самого детства.
Эльфа поняла, что он имеет в виду, что там никогда не было других женщин. А Сильваниус продолжал:
- Он принадлежал семье моей матери и перешел ко мне после ее смерти. Дом стоит на берегу моря, окруженный деревьями, которые растут почти у самой воды. Там мы будем одни. Никто не побеспокоит нас.
Эльфа посмотрела на него счастливыми глазами.
- Это звучит слишком прекрасно! - прошептала она. - Я так счастлива, что я… боюсь.
- Боишься? - удивился Сильваниус. - Чего тебе бояться, дорогая Эльфа?
- Боги могут позавидовать.
- Я смогу защитить тебя даже от богов, - пообещал герцог.
Он повернул ее лицом к себе и прижал еще крепче.
- Как мне удалось найти такое совершенство? Такое изящество, такую редкость?
Эльфа загадочно улыбнулась, и Сильваниус сурово добавил:
- Ты моя, и я никогда, никогда не смогу делить тебя ни с кем! Я уже дьявольски тебя ревную не только к другим людям, но и ко всему, что вызывает твой интерес или занимает твои мысли.
- У тебя нет… никаких оснований… для ревности, - возразила Эльфа. - Ты знаешь, так же как и я, что я твоя… полностью… абсолютно твоя.
Ее голос был еле слышен, когда она продолжила:
- Прошлой мочью, когда ты любил меня, я поняла, что меня… нет без тебя и мы - как один человек, как будто мы заключены в… стволе одного дерева.
Она видела, что герцог слушает ее, затаив дыхание, и продолжала:
- Но у деревьев есть ветки и листья, которые дают людям тень и защиту… Это то, что ты делаешь в отношении меня, и, возможно, я смогу помочь тебе немного, ., делать это… в отношении других людей.
Герцог не нашелся что ответить.
Он знал, что все женщины, которые вызывали у него интерес и которые, несомненно, отдавали ему свои сердца, никогда не задумывались о том, что он делает для кого-то другого.
Он также понял сегодня утром, что Эльфа открывает перед ним новые горизонты жизни, новые идеалы и цели.
- Я понимаю, о чем ты говоришь, моя бесценная жена, и постараюсь не разочаровать тебя. Но сейчас, прежде чем мы начнем заниматься еще чем-нибудь, я намерен полностью отдаться медовому месяцу.
Глаза Эльфы засветились от счастья, и она сказала:
- Я поняла это, когда увидела «Мермэйд».
- Она унесет нас в мир грез, - сказал герцог, - где мы сможем говорить друг другу о любви до тех пор, пока ты не решишь, а это будет только твое решение, что надо возвращаться к обычной жизни, которая ждет наг.
Эльфа улыбнулась ему.
- Где бы мы с тобой ни очутились, дорогой Сильваниус, куда бы не занесла нас судьба, всегда найдется… время, когда мы сможем… побыть вдвоем.
С восхитительной простотой она посмотрела на кровать, и герцог рассмеялся смехом счастливого человека.
- Ты можешь не сомневаться, моя колдунья: даже самый занятой человек имеет хотя бы ночи для того, чтобы отдаться лунному свету, звездам, мечтам и, конечно, - любви.
Его голос окреп.
- Я прикажу накрывать на стол, как только ты будешь готова. У нас был тяжелый день, моя дорогая, и я считаю, что нам следует лечь в постель пораньше.
Эльфа ничего не ответила. Она просто подставила свои губы для поцелуя.
Сильваниус поцеловал ее страстно и нежно. Он знал, что это только начало, и ему предстоит не только многому научить ее, но и многому научиться самому.
Это будет не только самая захватывающая и интересная жизнь, о которой он и не мечтал, но и новый жизненный опыт, который он уже не думал приобрести.
Герцог принял бокал бренди от стюарда и, когда тот вышел из салона, поднял его со словами:
- За тебя, моя обожаемая жена! И за наш медовый месяц, который, что бы ни случилось, мы будем повторять каждый год, чтобы не забывать это наше первое совместное путешествие.
Эльфа подняла свой бокал:
- За Сильваниуса! - сказала она просто. Ей не было необходимости добавлять к этом тосту какие-либо слова. То, как при этом сияли ее глаза, лучше всего говорило герцогу о ее чувствах.
Ее платье было того же цвета, что и обивка стен, и ему представилось, что Эльфа принадлежит морскому царству, хотя он и знал, что она связывает себя с лесом.
Во время ужина он додумал, что все, о чем они говорят, живо интересует его.
Сильваниус обнаружил, что ему приходят мысли, которые раньше никогда не посещали голову, у него появились новые идеи, которые он однажды воплотит в жизнь, - все это приходило к нему словно вдохновение от какой-то высшей силы.
- О чем ты думаешь? - спросила Эльфа.
- У меня такое ощущение, что я могу взобраться на самую высокую гору, править миром по-новому, мудро, присоединиться к богам на Олимпе и поразить их своими талантами.
- Ты принадлежишь к ним, - сказала Эльфа. - В то же время, я думаю, боги понимают, что их миссия заключается в том, чтобы помогать человечеству. От них древние греки получили огонь, они научили людей мыслить так, как они до этого не могли.
- Нечто подобное ты сделала со мной.
- Мне хотелось бы верить в это, - заметила Эльфа, - но я полагаю, что ты дошел бы до этого и сам, хотя любовь и является в жизни сильнейшим стимулом.
- Мне казалось, молодые девушки ничего не знают о любви, - поддразнил ее герцог.
- Я говорю не о земной любви, - ответила Эльфа. - Любовь, которую ты подарил мне… отличается от того, что я… ждала или что представляла себе. И в то же время есть много похожего, потому что это любовь, о которой шептались деревья в лесу и переговаривались полевые цветы. Любовь, о которой я мечтала…
- Теперь мы будем мечтать вместе, - твердо пообещал герцог.
Он протянул ей руку через стол, и она положила свои тонкие пальцы на его ладонь. Герцог нежно поцеловал их.
Яхта плыла по спокойному морю, подгоняемая легким ветерком, который сопутствовал им с самого отплытия из маленькой гавани.
Эльфа услышала звук падающего якоря и вопросительно посмотрела на герцога.
- Мы станем на якорь в заливе на ночь. Это не только даст команде возможность отдохнуть, но и избавит нас от лишнего беспокойства. Так что, моя бесценная жена, пора спускаться вниз.
Эльфа заметила огонь в его глазах, и ее щеки залил нежный румянец смущения.
Герцог помог ей подняться, обнял за талию и так довел до самой каюты.
Когда они вошли, Эльфа увидела приготовленную постель, на которой была разложена ее ночная рубашка. Служанки не было.
- Боюсь, тебе придется помочь… мне снять платье, - стыдливо сказала она герцогу.
- Я с удовольствием сделаю это, - ответил он. - Когда мы прибудем в наш дом в Корнуолле, у тебя там будет служанка, а здесь на «Мермэйде»я буду прислуживать тебе, моя любовь. И я нахожу это восхитительным.
- Ты… смущаешь меня, - запротестовала Эльфа.
- Ты не смущалась прошлой ночью.
- Это было совсем не то, это было совсем другое, - возразила она. - Тогда ты был Сильваниус-бог, которому я всегда… поклонялась, сегодня… ты - мужчина.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32