У меня нет для нее времени…»
Тайрон догадывался, что Невада еще никогда не делилась ни с кем подслушанным ею разговором, и по выражению ее лица понял, каким это было для нее ударом.
- Я плакала, когда умерла моя мать, - сдавленным голосом сказала Невада, - но, потеряв отца, не пролила ни слезинки. Я только почувствовала, что осталась одна в чужом и враждебном мире.
После небольшой паузы она с усилием продолжала:
- Я… я полагаю, у отца было какое-то чувство ответственности в отношении меня, потому что вскоре после этого мою прежнюю няню отослали и ко мне приставили молодую гувернантку.
Невада засмеялась невеселым смехом.
- Она казалась мне воплощением всех привлекательных качеств, и я искренне восхищалась ею. В ней было что-то смелое, современное, чего не было у моей старой няни. Неудивительно, что я сосредоточила на ней всю мою любовь.
- А других детей около вас не было? - спросил Тайрон. Невада отрицательно покачала головой.
- Мне не разрешали общаться с другими детьми. Не забывайте, что я была дочерью миллиардера и поэтому находилась в совершенно особом положении.
Она заговорила жестко и насмешливо и сразу же напомнила Тайрону прежнюю Неваду.
- Конечно, меня водили в гости на чьи-то дни рождения и на детские утренники, но мне там было не по себе, я чувствовала себя там чужой; несмотря на то что взрослые носились со мной, дети смотрели на меня подозрительно и сторонились меня.
Она вздохнула.
- Им никогда не приходилось терпеть того, что терпела я, ходить везде под охраной, чтобы меня не похитили, дом и территорию вокруг него тоже тщательно охраняли и каждого, кто приближался ко мне, сначала проверяли как следует. Больше всего опасались, что меня похитят, чтобы получить огромный выкуп.
- Неужели это и правда было так тяжело?
- Хуже… намного хуже, я даже не могу вам сказать. Я знала, что я не обычный ребенок, что я на самом деле особенная, но долго не могла понять, какие границы отделяют меня от других детей.
- Но у вас была симпатичная гувернантка, - напомнил ей Тайрон Штром.
- Да, у меня была Берил Сондерс, - сказала Невада. Что-то странное в ее тоне побудило Тайрона спросить:
- А в чем было дело с ней?
- Вы еще спрашиваете! Я так же надоела ей, как и отцу! Я теперь ясно вижу, что могла надоедать моим… обожанием, приступами… ревности, требованиями, чтобы она всегда была при мне.
- Она вышла замуж? - спросил Тайрон.
- Я думаю, мне это было бы легче перенести. Нет, я просто прочла написанное ею письмо.
Невада снова засмеялась, но в этом смехе была горечь.
- Это был мне хороший урок никогда впредь не читать чужие письма, - усмехнулась она.
- Что она написала?
- Берил Сондерс оставила письмо в бюваре. Она писала его, пока я готовила уроки, а когда я вернулась в классную комнату после завтрака, она задержалась за разговором с секретаршей моего отца, своей подругой. Они постоянно сплетничали вместе, а я безумно ревновала, думая, что она любит ее больше, чем меня.
- Итак, вы прочли ее письмо?
- Я открыла бювар и прочла его. Я до сих пор не знаю, кому оно было адресовано, быть может, какому-нибудь молодому человеку, быть может, кому-нибудь из ее семьи. Все, что я помню, это то, что одна фраза в нем обожгла меня словно огнем.
- Какая?
На мгновение ему показалось, что она не скажет ему, что у нее не хватит на это сил, но Невада собралась с духом и ответила:
- Моя любимая гувернантка, женщина, которую я обожала, писала:
«Если бы не деньги, я бы не осталась здесь ни на минуту. Если бы ты только знал, что мне приходится выносить. Все время я вынуждена проводить со слезливой девчонкой, которая липнет ко мне, как пиявка, так что у меня нет и минуты свободной».
Невада перевела дыхание и продолжала:
- Там было еще много всего, но я дальше читать не стала. Я думаю, именно тогда я поклялась никогда никого не любить, никому не открывать своего сердца, чтобы никто больше не причинил мне такой боли, как мой отец, а потом и моя гувернантка.
- Ваши чувства мне понятны, мисс Невада, - сочувственно сказал Тайрон.
- Повзрослев, я решила, что заставлю других страдать так же, как я страдала сама. Я влюбляла в себя мужчин, чтобы доказать им свое превосходство, дав им понять, что не испытываю к ним и ко всему окружающему миру ничего, кроме равнодушия и презрения.
- А теперь вам кажется, что вы изменились?
- Я полагаю, что у каждого есть какое-то уязвимое место, как бы мы ни старались его скрыть.
- И вы нашли свое?
- Я поняла вчера, что я была бы счастлива… по крайней мере, счастливее, чем сейчас… если бы я могла быть… с детьми, - призналась Невада.
- Значит, вы обнаружили, что способны любить?
- Разумеется, я способна любить! - возразила она почти с ожесточением. - Все эти годы это чувство таилось где-то в глубине моей души. Во всяком случае, сироты и те, кто нуждается в милосердии, не оттолкнут меня, хотя бы пока они еще маленькие.
- Вам кажется, что такая жизнь, посвященная уходу за чужими детьми, удовлетворит вас и принесет вам счастье? - серьезно спросил Тайрон.
- А разве можно найти в жизни полное удовлетворение? - ответила она уклончиво. - По крайней мере, я не буду испытывать пустоты и одиночества, как это было в прошлом.
Помолчав, Невада умоляюще взглянула на Тайрона:
- Помогите мне… вы знаете, я не могу это сделать без вашей помощи.
Он встал и подошел к ней. Она вглядывалась ему в лицо, пытаясь увидеть, готов ли он исполнить ее просьбу.
- Вы должны помочь мне, - сказала Невада с отчаянием, - если вы отправите меня домой, я не буду знать, что мне делать дальше, как быть, а помимо всего…
Она замолчала, и Тайрон подсказал:
- Вы думаете, ваш отец помешает вам осуществить ваши намерения, мисс Невада?
- Я думаю, моему отцу все это в высшей степени безразлично, - грустно ответила девушка, - но вы же представляете себе, что скажут мои друзья и знакомые, какие сообщения появятся в газетах! Об этом раструбят по всему свету. И я не успею опомниться, как стану членом какого-нибудь благотворительного комитета, не имея никакого контакта с детьми, не имея возможности самой о них заботиться, как я могла бы делать это здесь.
- Я полагаю, что скорее всего так оно и будет.
- Значит… вы мне поможете?
В глазах и голосе Невады появилась надежда, которой раньше не было.
Он подошел к ней совсем близко и, глядя ей в лицо, сказал:
- Мне кажется, все ваши проблемы мог бы разрешить ребенок, Невада, но почему бы не ваш собственный?
Она посмотрела на него с удивлением. Невада никак не ожидала услышать от него подобное.
Медленно, очень медленно, словно давая ей возможность поверить в реальность происходящего, Тайрон нежно обнял ее и привлек к себе. «
- А если бы его отцом стал я? - спросил он. - Что бы ты на это сказала, Невада?
Ей показалось, что весь мир застыл в неподвижности. И потом его губы прикоснулись к ее губам.
Это было именно то, чего ока желала, к чему стремилась, о чем мечтала.
Сначала его поцелуй был нежным, словно он боялся испугать ее. Но когда он ощутил мягкость ее губ, податливость ее гибкого тела, Тайрон обнял ее крепче, и его поцелуй стал требовательным, настойчивым и страстным.
Невада чувствовала, что оба они словно стали частью заката, розовых скал, прекрасной долины, как будто через ее губы он овладел ее душой.
Подняв голову, он взглянул в ее сияющие счастьем глаза, и только теперь она смогла прошептать идущие из самого ее сердца слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Тайрон догадывался, что Невада еще никогда не делилась ни с кем подслушанным ею разговором, и по выражению ее лица понял, каким это было для нее ударом.
- Я плакала, когда умерла моя мать, - сдавленным голосом сказала Невада, - но, потеряв отца, не пролила ни слезинки. Я только почувствовала, что осталась одна в чужом и враждебном мире.
После небольшой паузы она с усилием продолжала:
- Я… я полагаю, у отца было какое-то чувство ответственности в отношении меня, потому что вскоре после этого мою прежнюю няню отослали и ко мне приставили молодую гувернантку.
Невада засмеялась невеселым смехом.
- Она казалась мне воплощением всех привлекательных качеств, и я искренне восхищалась ею. В ней было что-то смелое, современное, чего не было у моей старой няни. Неудивительно, что я сосредоточила на ней всю мою любовь.
- А других детей около вас не было? - спросил Тайрон. Невада отрицательно покачала головой.
- Мне не разрешали общаться с другими детьми. Не забывайте, что я была дочерью миллиардера и поэтому находилась в совершенно особом положении.
Она заговорила жестко и насмешливо и сразу же напомнила Тайрону прежнюю Неваду.
- Конечно, меня водили в гости на чьи-то дни рождения и на детские утренники, но мне там было не по себе, я чувствовала себя там чужой; несмотря на то что взрослые носились со мной, дети смотрели на меня подозрительно и сторонились меня.
Она вздохнула.
- Им никогда не приходилось терпеть того, что терпела я, ходить везде под охраной, чтобы меня не похитили, дом и территорию вокруг него тоже тщательно охраняли и каждого, кто приближался ко мне, сначала проверяли как следует. Больше всего опасались, что меня похитят, чтобы получить огромный выкуп.
- Неужели это и правда было так тяжело?
- Хуже… намного хуже, я даже не могу вам сказать. Я знала, что я не обычный ребенок, что я на самом деле особенная, но долго не могла понять, какие границы отделяют меня от других детей.
- Но у вас была симпатичная гувернантка, - напомнил ей Тайрон Штром.
- Да, у меня была Берил Сондерс, - сказала Невада. Что-то странное в ее тоне побудило Тайрона спросить:
- А в чем было дело с ней?
- Вы еще спрашиваете! Я так же надоела ей, как и отцу! Я теперь ясно вижу, что могла надоедать моим… обожанием, приступами… ревности, требованиями, чтобы она всегда была при мне.
- Она вышла замуж? - спросил Тайрон.
- Я думаю, мне это было бы легче перенести. Нет, я просто прочла написанное ею письмо.
Невада снова засмеялась, но в этом смехе была горечь.
- Это был мне хороший урок никогда впредь не читать чужие письма, - усмехнулась она.
- Что она написала?
- Берил Сондерс оставила письмо в бюваре. Она писала его, пока я готовила уроки, а когда я вернулась в классную комнату после завтрака, она задержалась за разговором с секретаршей моего отца, своей подругой. Они постоянно сплетничали вместе, а я безумно ревновала, думая, что она любит ее больше, чем меня.
- Итак, вы прочли ее письмо?
- Я открыла бювар и прочла его. Я до сих пор не знаю, кому оно было адресовано, быть может, какому-нибудь молодому человеку, быть может, кому-нибудь из ее семьи. Все, что я помню, это то, что одна фраза в нем обожгла меня словно огнем.
- Какая?
На мгновение ему показалось, что она не скажет ему, что у нее не хватит на это сил, но Невада собралась с духом и ответила:
- Моя любимая гувернантка, женщина, которую я обожала, писала:
«Если бы не деньги, я бы не осталась здесь ни на минуту. Если бы ты только знал, что мне приходится выносить. Все время я вынуждена проводить со слезливой девчонкой, которая липнет ко мне, как пиявка, так что у меня нет и минуты свободной».
Невада перевела дыхание и продолжала:
- Там было еще много всего, но я дальше читать не стала. Я думаю, именно тогда я поклялась никогда никого не любить, никому не открывать своего сердца, чтобы никто больше не причинил мне такой боли, как мой отец, а потом и моя гувернантка.
- Ваши чувства мне понятны, мисс Невада, - сочувственно сказал Тайрон.
- Повзрослев, я решила, что заставлю других страдать так же, как я страдала сама. Я влюбляла в себя мужчин, чтобы доказать им свое превосходство, дав им понять, что не испытываю к ним и ко всему окружающему миру ничего, кроме равнодушия и презрения.
- А теперь вам кажется, что вы изменились?
- Я полагаю, что у каждого есть какое-то уязвимое место, как бы мы ни старались его скрыть.
- И вы нашли свое?
- Я поняла вчера, что я была бы счастлива… по крайней мере, счастливее, чем сейчас… если бы я могла быть… с детьми, - призналась Невада.
- Значит, вы обнаружили, что способны любить?
- Разумеется, я способна любить! - возразила она почти с ожесточением. - Все эти годы это чувство таилось где-то в глубине моей души. Во всяком случае, сироты и те, кто нуждается в милосердии, не оттолкнут меня, хотя бы пока они еще маленькие.
- Вам кажется, что такая жизнь, посвященная уходу за чужими детьми, удовлетворит вас и принесет вам счастье? - серьезно спросил Тайрон.
- А разве можно найти в жизни полное удовлетворение? - ответила она уклончиво. - По крайней мере, я не буду испытывать пустоты и одиночества, как это было в прошлом.
Помолчав, Невада умоляюще взглянула на Тайрона:
- Помогите мне… вы знаете, я не могу это сделать без вашей помощи.
Он встал и подошел к ней. Она вглядывалась ему в лицо, пытаясь увидеть, готов ли он исполнить ее просьбу.
- Вы должны помочь мне, - сказала Невада с отчаянием, - если вы отправите меня домой, я не буду знать, что мне делать дальше, как быть, а помимо всего…
Она замолчала, и Тайрон подсказал:
- Вы думаете, ваш отец помешает вам осуществить ваши намерения, мисс Невада?
- Я думаю, моему отцу все это в высшей степени безразлично, - грустно ответила девушка, - но вы же представляете себе, что скажут мои друзья и знакомые, какие сообщения появятся в газетах! Об этом раструбят по всему свету. И я не успею опомниться, как стану членом какого-нибудь благотворительного комитета, не имея никакого контакта с детьми, не имея возможности самой о них заботиться, как я могла бы делать это здесь.
- Я полагаю, что скорее всего так оно и будет.
- Значит… вы мне поможете?
В глазах и голосе Невады появилась надежда, которой раньше не было.
Он подошел к ней совсем близко и, глядя ей в лицо, сказал:
- Мне кажется, все ваши проблемы мог бы разрешить ребенок, Невада, но почему бы не ваш собственный?
Она посмотрела на него с удивлением. Невада никак не ожидала услышать от него подобное.
Медленно, очень медленно, словно давая ей возможность поверить в реальность происходящего, Тайрон нежно обнял ее и привлек к себе. «
- А если бы его отцом стал я? - спросил он. - Что бы ты на это сказала, Невада?
Ей показалось, что весь мир застыл в неподвижности. И потом его губы прикоснулись к ее губам.
Это было именно то, чего ока желала, к чему стремилась, о чем мечтала.
Сначала его поцелуй был нежным, словно он боялся испугать ее. Но когда он ощутил мягкость ее губ, податливость ее гибкого тела, Тайрон обнял ее крепче, и его поцелуй стал требовательным, настойчивым и страстным.
Невада чувствовала, что оба они словно стали частью заката, розовых скал, прекрасной долины, как будто через ее губы он овладел ее душой.
Подняв голову, он взглянул в ее сияющие счастьем глаза, и только теперь она смогла прошептать идущие из самого ее сердца слова:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35