Он также переоделся в дорожное платье, и сквозь открытые двери Нирисса увидела его дорожную карету, запряженную шестеркой лошадей, а также двух верховых для эскорта.
Никто не провожал их, и герцог, взяв Нириссу под руку, сошел с ней вниз по парадной лестнице и помог сесть в карету.
Карета тронулась, а девушке все еще с трудом верилось в происходящее, словно опять ей снился некий странный сон, способный вдруг обратиться в кошмар.
Но тут Нирисса почувствовала, как сжимают ее руку пальцы герцога, ощутила его близость подле себя и осознала, что теперь они были вместе и только вдвоем.
Лишь когда они проехали через большие кованые ворота, она вскрикнула и забормотала почти бессвязно:
— Ой… я же должна была… мне надо оставить… записку для папы… рассказать ему обо всем случившемся.
— Я позаботился обо всем, — успокоил ее Тэлбот. — Я оставил письмо не только для него, но и для Гарри.
— Вы все… продумали!..
— Я думал о тебе, — ответил герцог, — и о том, как сильно я люблю тебя.
Он обнял ее за плечи и прижал к себе.
Какое-то время они ехали молча, никто из них не начинал разговора.
Свободной рукой герцог развязал ленты шляпы Нириссы, снял ее и бросил на скамейку напротив.
Когда девушка положила голову ему на плечо, он сказал:
— Ты уверена, любимая моя, что не станешь сожалеть о своем решении отправиться со мной так поспешно? Осознаешь ни ты, что, если Пок умрет, тебе придется годами жить в изгнании, вдали от Англии, и эти годы покажутся тебе бесконечными.
— Для меня совсем не важно, где мы… до тех пор, пока я могу быть рядом с вами, — ответила ему Мирисса, — но я стану тревожиться… не покажется ли… вам… утомительным… только одно мое… общество…
Герцог не отвечал, он просто поцеловал ее, и они перестали нуждаться в словах.
Они достигли Дувра, когда солнце уже вставало над горизонтом.
Им пришлось проехать от Нина немногим больше двадцати миль, и превосходные лошади герцога добрались до побережья в рекордно короткое время.
Нирисса предполагала, что они направятся прямо в гавань, где, по словам герцога, уже стояла наготове его яхта.
— Капитан будет ждать вас? — спросила она.
— По правде говоря, я послал вперед посыльным грума, но в любом случае капитан всегда исполняет мое распоряжение держать яхту в постоянной готовности к отплытию. Как только мы окажемся на борту, мы сможем отплыть к берегам Франции, где будем в безопасности.
— Это… самое главное… — тихонько проговорила Нирисса.
— Но сначала нам надо еще кое о чем позаботиться, — заметил герцог. Прежде чем девушка успела спросить его, о чем же именно, лошади остановились, и в окно кареты она увидела небольшую часовню, стоявшую на краю гавани.
Она удивленно взглянула на герцога, и он пояснил:
— Здесь молятся рыбаки, отправляясь в море, здесь молятся об их благополучном возвращении жены моряков. Я думаю, любимая моя, ты согласишься — это подходящее место для нас, чтобы стать мужем и женой.
Минуту Нирисса смотрела на него недоверчиво, тут, неожиданно для нее, он открыл кожаный чемоданчик, который всю дорогу лежал на сиденье напротив, и достал из него венок из бриллиантов и жемчуга, тот самый, который она нашла в потайном ящике в покоях герцогини, а потом изящную вуаль из тончайшего кружева.
Очень нежно герцог прикрыл вуалью светлые волосы Нириссы, а сверху надел венок.
Когда кучер открыл дверь кареты, они спустились из нее и направились к часовне.
У входа в часовню, сквозь раскрытую дверь, Мирисса услышала плавные звуки органа.
Внутри часовни было бы совсем темно, если бы не свет шести свеч на алтаре, перед которым стоял священник в белом одеянии.
Мирисса посмотрела наверх, увидела, как с купола спускаются рыбацкие сети, и подумала, что они придают этому месту атмосферу таинственности.
Она согласна была с герцогом, который сказал, что в часовне царил дух святости и преданности; он приводил ее в трепет и был созвучен с ее собственной искренней верой.
Линчестер снял дорожную накидку с ее плеч и положил на ближайшую скамейку.
Когда они двинулись по проходу к алтарю, девушка почувствовала, что именно так он представлял себе свою невесту в церкви: в белом платье, кружевной вуали, спадающей вниз, с бриллиантами, сверкающими в венчающем голову венке.
И хотя часовня была пуста, Нириссе казалось, будто там находятся все, кто любил их с Тэлботом и не пожелал бы отказать им в благословении.
Нирисса не сомневалась, что и ее мать, и мать Тэлбота находились рядом.
И несчастная герцогиня, именно такая, какой она предстала девушке в сне. Теперь, когда нашелся спрятанный когда-то венок и снято проклятие, она выглядела счастливой и умиротворенной.
Наконец душа герцогини могла оставить эту землю и отправиться к своему мужу, которого она любила и который любил ее.
Нириссу саму удивляла ее уверенность во всем этом. И все же девушка знала, что права, и, когда она расскажет герцогу обо всем, он ей непременно поверит.
Священник обвенчал их, и она почувствовала благословение, данное им любовью, перенесшей столько страданий и жившей вечно. Такое благословение получают лишь немногие избранные пары.
Звуки органа проводили их от алтаря. Когда они вышли из часовни, Мириссу ослепил солнечный свет. Она не сомневалась, солнечный свет сулил им счастье, которое они найдут вместе.
Через несколько минут их карета уже подъезжала к яхте герцога, которая называлась «Морской конек»и оказалась много больше, чем предполагала девушка.
Как только они ступили на борт, яхта, как и обещал герцог, заскользила прочь из гавани и взяла направление к берегам Франции.
Линчестер не позволил Нириссе наблюдать, как удаляется английский берег, а проводил ее вниз в такую удобную и милую каюту, какой она и представить себе не могла, и попросил ее отдохнуть и выспаться.
— Тебе столько пришлось пережить, — спокойно сказал он, — а впереди у нас целое будущее, и теперь я хочу, чтобы ты уснула. Мы поговорим обо всем позже, когда ты проснешься.
Нирисса хотела возразить. Но она действительно очень устала.
Все происходило настолько драматично, настолько неожиданно, да и спала она, по правде говоря, очень немного в ту воскресную ночь, потрясенная и взволнованная поцелуями герцога.
Сейчас он поцеловал ее не так неистово, а лишь мягко и нежно прикоснулся губами, словно боялся тронуть свое бесценное сокровище.
И не успела она опомниться, как осталась в каюте одна.
Не желая огорчать Тэлбота, девушка послушно легла в постель.
— Представляешь, сегодня неделя, как мы женаты! — обратилась Нирисса к мужу.
— А я полагал, что значительно дольше! — заметил он в ответ.
Уже после своего возгласа Нирисса сообразила, что он ее дразнит.
— И как тебе понравилась эта неделя? — поинтересовался герцог.
Они лежали рядом в большой кровати, которая, казалось, занимала почти всю каюту.
Нирисса повернулась, чтобы подвинуться ближе, и он, обняв ее, прижал к себе с такой силой, что ей даже трудно стало дышать.
— Тебе, должно быть, надоело выслушивать это, но… я… люблю… тебя!
— Расскажи мне о своей любви, — скомандовал Тэлбот.
Нирисса вздохнула.
— Каждый вечер после того, как мы провели его вместе, я чувствую, что невозможно любить тебя сильнее, и все же каждое утро, когда я пробуждаюсь, я сознаю, что ты сделал мою любовь к тебе еще более яркой и удивительной, чем прежде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34