https://www.dushevoi.ru/products/unitazy/sidenya/s-mikroliftom/ 
А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Что же касается вопроса о русских гарантиях Болгарии, то если СССР хочет предоставить эти гарантии на тех же условиях, что и германо-итальянские гарантии Румынии, прежде всего возникает вопрос о том, запрашивала ли о таких гарантиях сама Болгария? Просил ли об этом Сталина царь Борис? Он, фюрер, ничего не знает о подобных запросах Болгарии.
Кроме того, он, конечно, должен узнать мнение Италии, и только после этого сможет сделать какое-либо заявление. Сейчас же его больше интересует вопрос, считает ли Советский Союз, что он сможет в достаточной степени гарантировать свои черноморские интересы в случае пересмотра Конвенции в Монтре?
Молотов пояснил, что Советский Союз хочет гарантировать себя от удара со стороны проливов не только на бумаге, но и на деле, и он уверен, что СССР сможет достичь с Турцией договоренности. Поэтому он снова хочет вернуться к вопросу о советских гарантиях Болгарии.
«Болгария вас просила о гарантиях или нет?!» – заорал Гитлер.
Молотов понял, что вывел Гитлера из себя, а потому пояснил, что он просит фюрера не об окончательном решении, а лишь высказать свое мнение по этому вопросу.
Гитлер ответил, что ни при каких обстоятельствах он не может занять определенной позиции, пока не поговорит с дуче, так как для Германии этот вопрос второстепенный…
На этом месте Гитлер прервал выступление и обратил внимание присутствующих на позднее время, сказав, что ввиду возможных воздушных атак англичан лучше закончить переговоры сейчас, поскольку основные вопросы уже достаточно обсуждены. Вечером он будет занят другими делами, и завершит переговоры рейхсминистр Риббентроп.
Все встали из-за стола. Прощальные рукопожатия, усталые и не очень искренние улыбки. Гитлер – гостеприимный хозяин – проводил Молотова по анфиладам комнат и переходов до самого выхода во двор. Перед тем как попрощаться с предсовнаркома, Гитлер сказал: «Я считаю Сталина выдающейся исторической личностью. Он войдет в историю как великий человек. Да и сам я рассчитываю войти в историю. Поэтому естественно, чтобы два таких политических деятеля, как мы, встретились лично…»
Прощание с Гитлером получилось неожиданно теплым. Непрерывно сверкали вспышки, стрекотали кинокамеры. Оба с удовольствием и готовностью позировали, понимая, что делают историю: впоследствии эти фотографии попортят Молотову немало крови и почти полстолетия будут считаться в СССР секретными…
Кабинет Риббентропа, хотя и значительно меньший, чем Гитлера, был обставлен с роскошью: узорчатый паркетный пол, отражающий все предметы, вазы из бронзы и фарфора, старинные картины и гобелены, тяжелые парчовые портьеры.
Риббентроп пригласил Молотова и Деканозова к стоявшему в углу круглому столу и заявил, что в соответствии с пожеланиями фюрера было бы целесообразно подвести итоги переговоров. Риббентроп едва успел сказать, что он набросал некоторые предложения германского правительства, как вдруг пронзительно завыли сирены воздушной тревоги. С двух сторон на столицу Рейха заходили английские бомбардировщики. В кабинете воцарилось напряженное молчание. За окном залаяли зенитки, где-то поблизости раздался глухой удар, в высоких окнах задрожали стекла.
Лицо Риббентропа исказила судорога. В глазах рейхсминистра так и светилось: «Боже, покарай Англию!» Пересилив себя, Риббентроп нарушил тягостное молчание за столом: «Оставаться здесь небезопасно. Спустимся вниз, в мой бункер. Там будет спокойнее…»
Возобновив в убежище столь бестактно прерванную англичанами беседу, Риббентроп заявил, что хочет изложить господину Молотову свой взгляд на перспективы политики сотрудничества. Главное – это вопрос о развитии отношений стран Тройственного пакта – Германии, Италии и Японии – с Советским Союзом.
Если Советский Союз придерживается той же точки зрения, он, Риббентроп, считает, что конечной целью должно стать соглашение между державами Тройственного союза и Советским Союзом. Он набросал проект этого соглашения.
Тут Риббентроп вынул из кармана листок и монотонным голосом прочел его содержание:
«Правительства государств Тройственного пакта – Германия, Италия и Япония, с одной стороны, и правительство СССР, с другой стороны, движимые желанием учредить в своих естественных границах порядок, согласились в следующем:
Статья 1. В Тройственном пакте от 27 сентября 1940 года Германия, Италия и Япония согласились всеми возможными средствами противостоять превращению войны в мировой конфликт и совместно сотрудничать в деле скорейшего восстановления мира во всем мире… Советский Союз заявляет, что он одобряет эти цели и, со своей стороны, решает совместно с Тремя державами выработать общую политическую линию.
Статья 2. Германия, Италия, Япония и Советский Союз обязуются уважать естественные сферы влияния друг друга…
Статья 3. Германия, Италия, Япония и Советский Союз обязуются не входить в блоки государств и не придерживаться никаких международных блоков, направленных против одной из Четырех держав…»
Этот договор, пояснил Риббентроп, предполагается заключить на 10 лет. Сам договор будет, естественно, гласным, но со ссылкой на него может быть заключено секретное соглашение, определяющее территориальные интересы Четырех держав. Центр тяжести территориальных интересов Германии, без учета тех территориальных изменений, которые произойдут в Европе после заключения мира, находится в Центральной Африке. Центр тяжести территориальных интересов Италии, без учета тех территориальных изменений, которые произойдут в Европе после заключения мира, находится в Северной и Северо-Восточной Африке. Интересы Японии должны быть уточнены по дипломатическим каналам. Центр тяжести интересов Советского Союза предположительно лежит южнее территории Советского Союза в направлении Индийского океана…
Германское правительство будет приветствовать готовность Советского Союза к сотрудничеству с Италией, Японией и Германией.
Поэтому созыв конференции министров иностранных дел Германии, Италии и Японии для подписания подобного соглашения становится основной целью. Кроме того, он хотел бы сказать господину Молотову следующее:
Как известно господину Молотову, он, Имперский министр иностранных дел, всегда проявлял особую заинтересованность в отношениях между Японией и СССР. Он бы очень хотел, чтобы господин Молотов сообщил ему, в каком состоянии эти отношения находятся в настоящее время.
О Японии мы не очень беспокоимся, сказал Молотов. Существуют надежда и уверенность, что теперь СССР и Япония добьются большего прогресса на пути к взаимопониманию. Отношения с Японией всегда были сложными противоречивыми. Тем не менее, сейчас есть надежные перспективы для нахождения взаимопонимания.
А вот что касается Турции, резко меняет тему Молотов и начинает говорить более жестко, то Советский Союз предполагает, что прежде всего должна быть достигнута договоренность о проливах. Германия и Советский Союз согласились с тем, что Конвенция, заключенная в Монтре, потеряла какой-либо смысл.
Вопросы, которые интересуют Советский Союз на Ближнем Востоке, продолжал Молотов, касаются не только Турции, но и, например, Болгарии, о чем уже подробно говорилось с фюрером.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184
 https://sdvk.ru/Santehnicheskie_installyatsii/dlya_unitaza/ 

 Keramo Rosso Petra