На следующее утро ветер слегка стих, и корабли начали поиск добычи. Имеющаяся информация гласила, что вышедший 31 января из Галифакса конвой НХ-105 держится на северо-восточном курсе. Об охранении конвоя ничего известно не было. Лютьенс планировал подойти к конвою,с юга на «Гнейзенау», взяв его затем в клещи с помощью «Шарнхорста», который должен был появиться с севера.
И вот в 08:30 9 января капитан 2-го ранга Калер с вороньего гнезда «Гнейзенау» заметил на горизонте дымок, а затем - кончики мачт. Корабли продолжали сближение, пробиваясь через бушующие волны, и в 09:47 на дистанций 17 миль штурман «Шарнхорста» капитан 2-го ранга Гелъмут Гисслер опознал английский линкор «Ремиллес».
Это был старый тихоходный (21 узел) корабль, построенный в 1916 году. Ему было не уйти от тридцатидвухузловых немецких линкоров и не догнать их. Но старый линкор нес восемь пятнадцатидюймовых орудии и в случае боя мог разнести в клочья оба немецких корабля.
Как только противник был опознан, Лютьенс немедленно приказал отменить акцию, помня о приказе, категорически предписывавшем любыми средствами избегать боя с английскими кораблями и особенно с линкорами. Экипажи кораблей были разочарованы и раздражены.
Гигантские волны захлестывали линкоры, с грохотом обрушиваясь на башни главного калибра, мостики и надстройки. Бортовая качка достигала 40 градусов, носовая часть кораблей уходила в воду по надстройку. Зенитные автоматы были повреждены и исковерканы. Волны смыли за борт почти все вентиляционные грубы.
Отряд находился в море уже 17 дней, еще никак себя не проявив. Погода продолжала неистовствовать и адмирал Лютьенс стал подумывать о возвращении в Брест.
Глава 14. Глухота
15 февраля 1941 года в Москве открылась XVIII Всесоюзная конференция ВКП(б), продолжавшаяся до 20 февраля. С докладом на партконференции выступил Георгий Маленков. Официальной темой доклада было положение в промышленности и на транспорте. И хотя доклад, как и положено, произносился на непереводимой «новоречи», его лейтмотивом было требование довести промышленность и транспорт до состояния полной мобилизационной готовности.
«Полная мобилизационная готовность» - эта фраза постоянно звучала и в докладе, и в прениях. Речь шла, конечно, о предприятиях, работающих «на оборону», хотя уже никаких других предприятий в Советском Союзе практически не осталось.
В клубке интриг, в который была превращена вся общественная, экономическая и политическая жизнь страны, в вакханалии массовых убийств, арестов и доносов, отчаянных попыток с помощью нагнетания всевозможных «истерии» нащупать выход из того смертельного тупика, куда была загнана страна, склока между армией и военной промышленностью занимала одно из самых первых мест по беспощадности и беспринципности.
И как всегда, в центре склоки выступал сам отец всех народов. Как-то в разговоре со своим любимцем Андреем Ждановым Сталин заметил, что в годы гражданской войны, он помнит, была очень хорошая 107-мм полевая пушка. Ее очень любили красноармейцы. Такая пушка легко перевозилась лошадьми. Вот если сейчас ее бы установить на танки?
Поскольку речь шла о полевой пушке времен гражданской войны, то естественно, установить ее на танк было никак невозможно. Но мысль вождя была развита творчески. Жданов дал указание конструкторам Кировского завода в Ленинграде создать для танка 107-мм орудие. Те пришли в ужас. Для такого орудия необходимо было создать совершенно новый танк, а не тот, который уже шел в серию. Тем более, что уже была создана для серийных танков прекрасная 76-мм пушка. Не говоря уже о том, что для этой мифической 107-мм пушки не бъш еще создан и боезапас.
Жданов же тем временем уже заручился поддержкой маршала Кулика, занимавшего пост начальника Главного Артиллерийского Управления РККА. Узнав, кто «создатель» 107-мм пушки, Кулик немедленно отдал приказ снять с производства 76-мм орудие и начать изготовление любимой сталинской пушки, с тем чтобы ее можно было установить на новые танки.
Узнав об этом, нарком вооружений Борис Ванников пришел в ужас. В состоянии тихого ужаса он жил постоянно, но подобные истории, приводя его в ужас, заставляли забывать обо всем, даже о собственной безопасности. Ое наотрез отказался выполнять распоряжения Жданова и Кулика. Разразился скандал, в котором обе стороны апеллировали, естественно, к Сталину - на этот раз не только как к отцу всех народов, но и как к создателю нового орудия.
Для пущей убедительности Кулик сфабриковал липовую разведсводку о том, что немцы перевооружают свои'танки новым 100-мм орудием, чего те и не думали делать. Ванников связался с ГРУ и получил разъяснение, что на немецких танках главным образом 45 и 50-мм короткоствольные пушки, на некоторых имеются 75-мм.
«Маловероятно, - указывали эксперты, - чтобы немцы смогли за год обеспечить такой большой скачок в усилении танковой техники»...
Вскоре Ванников был вызван к вождю.
Тот хмуро спросил: «Что скажете вы по поводу предложения вооружать танки 107-мм пушкой? Товарищ Кулик говорит, что вы не согласны с ним. А пушки очень хорошие, я знаю их по гражданской войне...» К этому времени и сам Ванников уже хорошо знал, откуда дует ветер. Но тем не менее он нашел в себе достаточно мужества, чтобы объяснить товарищу Сталину в наиболее мягкой форме всю абсурдность его неожиданной инициативы.
Сталин ходил по кабинету за спиной Ванникова и слушал.
В этот момент в помещение вошел Жданов.
Увидев его, Сталин с укором в голосе сказал:
- Вот Ванников не хочет делать 107-мм пушки для наших ленинградских танков. Такие хорошие пушки, а делать не хочет. Почему?
- Ванников всегда всему сопротивляется, - подыграл «хозяину» фаворит. - Это стиль его работы. И поглядел на наркома вооружений с таким видом, будто говоря: «Понял, щенок, против кого идешь?»
Ванников пытался снова возразить, но Сталин резко его оборвал, заявив, что все объяснения наркома ему известны: это граничащее с саботажем нежелание перестраиваться на выпуск новой продукции, что наносит ущерб государственным интересам и является в чистом виде вредительством.
Нарком вооружений похолодел, решив, что прямо из кабинета вождя его отправят на Лубянку, что очень часто практиковалось.
Сталин, подойдя к бледному Ванникову, с трудом поднявшемуся на ватных ногах со стула, с сильным грузинским акцентом произнес:
- Нужно, чтобы вы не мешали. А поэтому передайте директорам предприятий указание немедленно прекратить производство пушек 45 и 76-мм и вывести из цехов все оборудование, которое не может быть использовано для изготовления 107-миллиметровых пушек.
Вопрос был решен, но Ванников не утихомирился. На заседании государственной комиссии по этому вопросу он прямо сказал Жданову: «Вы перед войной допускаете разоружение армии!» Ему это не забыли.
Не забыли ему и то, что еще в 1937 году Кулик дал на Ванникова материал, позволявший усомниться в его безграничной преданности товарищу Сталину, что позволяло его, как, впрочем, и любого другого, вычеркнуть из жизни когда заблагорассудится. Впрочем, сам Ванников тоже не остался в долгу и дал на Кулика такой убийственный материал, что Кулика пришлось расстрелять, а сам Ванников сподобился умереть своей смертью, дотянув до шестидесяти пяти лет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137