– Мы с вами должны встретить ее, – тихонько шепнул телохранитель, и они незаметно выскользнули через боковой вход, который вел к посадочной площадке.
Ради этого вечера Харрингтон облачилась в грейсонское жемчужно-молочное платье, изумительно сочетавшееся с изумрудной, цвета ее лена, накидкой, напоминающей длинный жакет. Этот наряд и высокий рост сразу выделяли ее среди пестро разодетых гостей, делая похожей на лебедя Старой Земли в окружении хохлатых мантикорских квазисоек. Восседавший на ее плече Нимиц излучал благодушие, ибо в отличие от своего человека любил сборища и вечеринки не меньше Миранды и Мака. А вот Саманта, не расстававшаяся с Нимицем, а потому устроившаяся сейчас на плече Лафолле, лучилась насмешливым весельем. Похоже, в отношении светских приемов она скорее разделяла точку зрения Хонор.
До сих пор все коты, включая Фаррагута, находившегося сейчас с Мирандой возле огромной чаши с пуншем, вели себя безупречно, и Хонор ощущала их радостное предвкушение встречи с Ариэлем. Спутник королевы был примерно тех же лет, что и Саманта, и за последнее время оба спутника Хонор крепко сдружились с котом королевы. Древесным котам благодаря их телепатическим способностям не требовалось много времени, чтобы хорошо узнать друг друга, а Нимиц и Саманта имели возможность сблизиться с Ариэлем и Монро, котом принца-консорта Джастина, поскольку из-за хлопот с новыми титулом и владениями Хонор нередко наведывалась в королевский дворец. Однако последние несколько месяцев они не виделись и успели соскучиться друг по другу.
Покосившись, Хонор без удивления отметила, что Миранда оставила пунш и спешит присоединиться к землевладельцу и брату.
– Вижу, вас уже кто-то предупредил, – сказала Хонор, когда служанка подошла к ней. – Вы в курсе благодаря технической связи или этому шестилапому передатчику?
– И тому, и другому, но в первую очередь, конечно, шестилапому, – призналась Миранда.
Фаррагут, которого молодая женщина, слишком хрупкая, чтобы он мог кататься на ее плече, держала на руках, подтвердил это заявление довольным урчанием. Саманта отреагировала на это смешливым чириканьем, и Хонор, раньше никогда не обращавшая на это внимания, невольно сопоставила эмоциональный фон и поведение Фаррагута и Нимица. У древесных котов наиболее заметные и рискованные социальные роли исполняли особи мужского пола, и сейчас леди Харрингтон задумалась, что именно делают коты на общественных мероприятиях. Перед ее мысленным взором возникла картинка: Нимиц в качестве хозяина кошачьей психоделической вечеринки. Человек и кот дружно покатились со смеху.
– Ну что ж, – сказала она, отсмеявшись, – раз уж мы все в сборе, не будем заставлять ее величество ждать.
Все трое, ненавязчиво сопровождаемые одетыми в штатское агентами безопасности, выскользнули наружу как раз в тот момент, когда изящный (несмотря на мощную броню) королевский аэрокар завис над посадочной площадкой. По обе стороны от него держались два окрашенных в цвета королевской гвардии истребителя, в то время как третий бесшумно кружил над площадкой, задействовав антигравитационный привод. Хонор знала, что дворцовая служба, полиция Лэндинга и ее грейсонцы совместными усилиями окружили особняк такой охраной, что сейчас его едва ли смог бы взять штурмом целый батальон морской пехоты.
В прежние времена капитан Харрингтон сочла бы подобные предосторожности нелепой данью излишней мнительности, но теперь смотрела на слаженные действия людей, обеспечивавших безопасность ее королевы, с нескрываемым одобрением.
Машина приземлилась, люк сдвинулся вбок, и Елизавета Третья ступила на ярко освещенную площадку. Миранда не сдержала восторженного вздоха, ибо королева прибыла на прием в грейсонском платье. Хонор не без злорадства представила себе, как вытянутся при виде платья королевы физиономии тех придворных, которые порицали герцогиню Харрингтон за обыкновение являться ко двору не в мантикорском дамском парадном наряде (брюки, фрак и кружевное жабо), а в платье. Вообще-то Хонор ничего не имела против фрачной пары, выглядевшей на ее высокой, стройной фигуре куда более выигрышно, чем на иных толстяках и толстушках, вроде графа Сидона или несчастной леди Зидару. Одеваясь по-грейсонски, она подчеркивала свою принадлежность к двум мирам, и королева и отличие от светских сплетников прекрасно это понимала. А поскольку Хонор устраивала прием на территории представительства лена Харрингтон, то есть в юридическом смысле на земле Грейсона, ее величество сочла уместным облачиться в лазурно-серебряный наряд гербовых цветов Дома Винтонов, но грейсонского покроя.
– Хонор. – Быстро спустившись по трапу, Елизавета протянула герцогине руку.
– Ваше величество, – пробормотала та и, пожав королеве руку, сделала реверанс на грейсонский манер.
Миранда присела в еще более глубоком реверансе, а Лафолле почтительно вытянулся по стойке «смирно».
– Ловко это у вас получилось, Хонор! Надеюсь, вы не потребуете, чтобы я проделала такой же трюк? У вас с Мирандой это получается естественно и грациозно, но я еще не привыкла к платью, а потому и реверанс не освоила. Мне кажется, что, делая его в брюках, я выглядела бы довольно нелепо.
– Поверьте мне, реверанс в брюках – это гораздо хуже, чем просто «нелепо», – с жаром заверила Хонор. – По правде говоря, этот трюк и в платье-то кажется диковатым, пока не освоишься. Миранде проще, у нее перед нами преимущество: она с детства привыкла к этим противоестественным телодвижениям.
– Это потому, что ни одна воспитанная грейсонская девушка не позволит себе такого неприличия, как появление на светском приеме в брюках, – сообщила Миранда, скромно потупив глазки.
Хонор и королева рассмеялись. Потом Елизавета придвинулась ближе к герцогине Харрингтон.
– Хонор, я до последнего момента надеялась приехать вместе с Джастином, но ему пришлось отправиться на Грифон, разрезать ленту на церемонии открытия чего-то жутко важного, а Роджера, как нарочно, угораздило свалиться с гриппом. – Она закатила глаза. – Вроде бы в его возрасте пора бы и распроститься с детскими болезнями, которые берутся невесть откуда, так ведь нет!
– Откровенно говоря, ваше величество, – пробормотала дама в полковничьем мундире, появившаяся из аэрокара следом за королевой, – я сильно подозреваю, что его уложил не вирус, а роман с мисс Розенфельд. Если б вы только видели, с какой быстротой она устремилась на помощь – сидеть у его постели, держать больного за руку, нежно менять компрессы на лбу, следить, чтобы вовремя принимал лекарства…
– Надо же! – воскликнула Елизавета, повернувшись к ней. – Я знала, что она не оставит мальчика в беде. Но неужели, Элен, там и вправду такие сопли?
– Боюсь, ваше величество, даже с бантиками, – ответила полковник Элен Шемай, покачав головой, и в ее голубых глазах промелькнула искорка. – Сдается мне, мы имеем дело с самым типичным проявлением, как вам угодно было выразиться, «детской болезни», которая именуется юношеской влюбленностью.
– Ну, и чем, по-вашему, это может обернуться, Элен? – спросила королева, а когда полковник подняла брови, нетерпеливо взмахнула рукой. – Да ладно вам делать невинное лицо. Вы более тридцати лет возглавляете мою личную охрану и знаете мое семейство не хуже меня самой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167