В комитете по делам вооруженных сил палаты представителей - 6 раз, в аналогичном комитете сената - 2, в сенатском комитете по ассигнованиям - 5 раз, в аналогичном комитете палаты представителей «нет протоколов заседаний». Газета процитировала сенатора Г. Бейкера: «На мой взгляд, среди законодателей нет ни одного, кто по-настоящему знает происходящее в сообществе служб разведки» . Расследования конгрессом деятельности ЦРУ проводились, конечно, при величайшей неохоте с обеих сторон. И не будь Уотергейта, едва ли бы вообще этим занялись. Как стало известно, неукоснительно выполняя распоряжение Никсона, ЦРУ снабдило взломщиков штаб-квартиры демократической партии фальшивыми документами, париками, фотоаппаратами и прочим. По приказу Никсона оно пыталось помешать даже скромным потугам ФБР разобраться с Уотергейтом, совсем упустив из виду, что это накалит и без того острое межведомственное соперничество. Идя на поводу у Белого дома, многоопытное ЦРУ готовило себе огромную лужу, в которую и плюхнулось наконец с оглушающим всплеском.
Ниточка, пусть очень тонкая, потянулась и привела к политическому сыску ЦРУ. Кое-что вскрылось. Например, уже в 1952 году ЦРУ поставило под контроль всю переписку американских граждан и организаций с СССР и другими социалистическими странами. Об операции не знали министры почт и юстиции, а из президентов, вероятно, только Л. Джонсон был посвящен в тайну. Очень скоро ЦРУ стало вскрывать и прочитывать письма по собственному выбору, в том числе и не отправлявшиеся за пределы страны. Каковы же были критерии отбора? «Если угодно, в зависимости от вкуса», - безмятежно-издевательски объяснил сенатскому подкомитету один из специалистов ЦРУ. Сенатор Ф. Черч пришел в понятное бешенство, обнаружив, что вскрывалась его личная переписка. Впрочем, он был в достойной компании: ЦРУ снимало копии с писем Р. Никсона, сенатора Э. Кеннеди и многих других. Их письма в интересах секретности помещались в «особое досье» .
А ведь в свое время Даллес явился в великолепном расположении духа к министру почт в администрации Кеннеди Д. Дею и сказал, что может «раскрыть нечто очень секретное». Дей мигам переспросил: «А я должен знать об этом?» «Нет», - улыбнулся Даллес . Так игриво, полушутя, уходил он от острого вопроса о перлюстрации ЦРУ переписки американцев, охрану тайны которой закон возложил на министерство почт.
В черном кабинете (если припомнить историческое название перлюстрации) ЦРУ отлично понимали, что занялись делами сугубо противозаконными. В служебном документе ЦРУ в 1962 году рассматривался вопрос: что делать в случае разглашения этой тайны? В документе рекомендовалось заблаговременно «найти козла отпущения, которого можно обвинить в незаконном своевольничанье с письмами». В то же время виртуозы подлога требовали избегать в любом случае официальных санкций, ибо «поскольку официальное признание этих нарушений нецелесообразно, а федеральные законы не допускают, чтобы стряпались законные извинения их нарушений… важно, чтобы все американские органы поддержания порядка и разведки энергично отрицали прямую или косвенную связь с этой деятельностью» . Вот как! Комментарии, как говорится в таких случаях, здесь излишни.
Надо думать, что в ФБР были крайне озадачены, когда, начав в 1958 году собственную программу вскрытия переписки, обнаружили, что ЦРУ обогнало бюро по крайней мере на шесть лет. Но оба органа политического сыска быстро поладили в этой сфере, начав полюбовный обмен информацией из перехваченной переписки. Двадцать лет в ЦРУ прилежно вскрывали письма - в 1952 - 1973 годах было просмотрено 28 миллионов единиц почтовой корреспонденции, из них с 2 миллионов сняты копии, но так и не обнаружено ни одного случая «шпионажа» против Соединенных Штатов. А какие были надежды!
«В 1976 году глава контрразведки ЦРУ Джеймс Энглтон объяснил, почему, по его мнению, вскрытие писем должно было дать полезную информацию. Русские, - сказал он, - думали, что мы верны конституции и не вскрываем-де писем. В действительности программа вскрытия переписки касалась внутреннего политического сыска… ФБР, оценив важность программы для собственных операций против движения за гражданские права, включило в список «подлежащих наблюдению» отдельных лиц и организаций. Позднее ФБР добавило к списку ЦРУ группы, выступавшие за мир… В списке «подлежащих наблюдению» ЦРУ значились Комитет друзей военнослужащих. Федерация американских ученых, такие писатели, как Эдвард Олби и Джон Стейнбек, конгрессмены и сенаторы, американцы, выезжающие за рубеж, включая члена семьи Рокфеллеров» . Программа якобы была прекращена в 1973 году - министерство почт потребовало от ЦРУ санкции на нее президента. Санкция как будто дана не была: Уотергейт был в разгаре.
В 1967 году президент Л. Джонсон потребовал от ЦРУ доказать любой ценой, что антивоенное движение в Соединенных Штатах направляется из-за рубежа. Логика президента была убийственная - он верил, что законопослушный американец не может протестовать против преступлений бравых вояк, сжигавших напалмом женщин, детей и стариков в Юго-Восточной Азии. ЦРУ уже накопило громадный опыт шпионажа за своими согражданами и безоговорочно принялось искать «иностранные деньги и иностранное влияние» - в антивоенном движении. Президент часто требовал к себе директора ЦРУ Хелмса и осведомлялся, как идут поиски. «Пока ничего не обнаружено», - следовал ответ. «Они должны быть там!» - гневался Джонсон. Под стук президентского кулака по столу Хелмс удалялся.
ЦРУ создало ударные контрразведывательные группы, объединенные для выполнения описанной задачи, что именовалось операцией «Хаос». Руководителем ее стал Р. Обер, уже набивший руку в политическом сыске внутри страны, - он расследовал вместе с ИРС журнал «Рэмпарте», Национальную студенческую ассоциацию и завел порядочное досье на американских инакомыслящих. Обер исходил из того, что «президент знает лучше», оставалось собрать доказательства в пользу патриотического озарения Линдона Джонсона, а для этого пошире закинуть мелкоячеистую сеть политического сыска. Все учреждения ЦРУ получили приказ для начала следить за «радикальными студентами и экс-патриотами из числа американских негров» с тем, чтобы выяснить, как иностранные державы «используют наши внутренние затруднения».
Поиск фантомов истощал силы и умы занимавшихся операцией «Хаос». Собиралось гигантское количество информации о ком и о чем угодно. Некий работник ЦРУ отчеканил: действуем подобно «пылесосу», втягивая всяческую грязь. Для систематизации данных использовали специальный компьютер, уместно названный «гидрой». Информация собиралась всеми возможными путями: слежкой, подслушиванием телефонных разговоров, тайным проникновением в частные квартиры и служебные помещения организаций, отнесенных к «диссидентским». Ушел Л. Джонсон, пришел Р. Никсон, а операция «Хаос» продолжалась. Прибегли к помощи провокаторов. Вовлекли в дело ФБР, все подразделения военной разведки и контрразведки. К лету 1970 года от одного ФБР поступало в среднем до 1000 донесений в месяц. Никаких результатов! Обер неумолимо требовал: собирать «любые материалы независимо от того, какими бы безобидными они ни казались» .
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128