Десять фунтов сразу. Что вы на это скажете?» Или первый шепот любви, непринужденное, остроумное, нежное признание девушке, которой он несколько дней назад продавал сатин, или храброе спасение некой символической красавицы от грубых оскорблений или от бешеной собаки.
Сколько людей предается таким мечтам, а вы и не подозреваете об этом. Вы видите оборванного мальчишку, продающего спички на улице, и думаете, что от полной беспросветности, от окончательной потери человеческого облика его отделяет лишь жалкое тряпье и тощие мускулы. А между тем его окружают невидимые сонмы ниспосланных провидением иллюзий, какие, может быть, окружают и вас. Многие люди никогда не видели своего профиля или затылка, а для того, чтобы увидеть тайные уголки нашей души, и вовсе не изобретено еще зеркала. Иллюзии таким плотным кольцом окружают мальчишку, что уколы судьбы почти не доходят до него или напоминают приятное щекотание. А ведь так происходит со всеми нами, живущими на земле. Самообман — наркоз, который дает людям жизнь, пока господь бог выкраивает нас по своему образу и подобию.
Но прекратим эту вивисекцию и вернемся к мечтаниям мистера Хупдрайвера. Вы видите теперь, как поверхностно было наше первое впечатление, а мы бросили лишь мимолетный взгляд на драму, разыгравшуюся в душе мистера Хупдрайвера, и на то, как все выглядит в волшебном зеркале его сознания. По пути в Гилдфорд и во время встреч с преследовавшей его парой в драме действовал главным образом уравновешенный джентльмен, о котором мы упоминали выше, но в Гилдфорде под влиянием различных обстоятельств, он заметно изменился. Окно агента по продаже домов, например, натолкнуло мистера Хупдрайвера на мысль о премилой маленькой комедии. Он войдет, наведет справки об этом доме, который продается за 30 фунтов, возможно, возьмет ключ и осмотрит дом и тем возбудит любопытство клерка. Он поискал в уме предлог для подобного поступка и решил, что он террорист, нуждающийся в уединении. Следуя своему плану, он попросил ключ, внимательно осмотрел дом и неопределенно сказал, что помещение может подойти для его особых целей, но ему надо посоветоваться с остальными . Клерк, однако, не понял намека и просто посочувствовал ему, решив, что перед ним человек, который слишком рано женился и вынужден подчиняться более решительному нраву своей половины.
Так, следуя и дальше этим таинственным путем, мистер Хупдрайвер пришел к выводу о необходимости купить записную книжку и карандаш, а затем к мысли о художнике, делающем наброски. Этой милой игрой мистер Хупдрайвер, когда была подходящая компания, развлекался еще в ранней юности, вызывая раздражение не одного почтенного туриста, приезжавшего в Гастингс. В детстве мистер Хупдрайвер, если верить горделивому хвастовству его матушки, «немножко рисовал», но добросовестный и, как полагается, туповатый школьный учитель заметил зарождающийся талант и задушил его в зародыше своими уроками. Тем не менее наш герой с удовольствием рисовал старинные уголки Гилдфорда, и тот, другой человек, в коричневом, выглянув из окна-фонаря гостиницы «Граф Кентский», увидел, как Хупдрайвер стоит у ворот с блокнотом в руке и усердно зарисовывает фасад этого внушительного здания. Тот человек в коричневом сразу отпрянул от окна, чтобы не быть замеченным, и, слегка пригнувшись, стал наблюдать за Хупдрайвером в просвет между тюлевыми занавесками.
7. За рамками рассказа
Чем еще занимался мистер Хупдрайвер в Гилдфорде в великий первый день своего отпуска, мы не станем здесь подробно описывать. Как он бродил в сумерках по старому городу и поднимался на Хогсбек, чтобы полюбоваться тем, как внизу одна за другой загораются лампочки, а наверху — звездочки; как он вернулся по улицам, освещенным желтыми фонарями, в гостиницу «Таверна желтого молотка» и храбро поужинал в общем зале — Человек среди Людей; как он вступил в разговор о летательных машинах и о перспективах электричества, уверяя, что летательные машины «наверняка появятся» и что электричество — штука «удивительная, удивительная»; как он наблюдал за игрой на бильярде и несколько раз с видом оракула изрек: «Оставьте вы этот шар»; как он, зевая, опустился в кресло, вытащил карту велосипедных дорог Англии и принялся внимательно изучать ее, — обо всем этом мы здесь не станем говорить. Не буду я распространяться и о том, как он пошел в библиотеку, взял перо и самыми красными чернилами провел по карте красивую яркую линию, отмечая дорогу от Гилдфорда до Лондона. В своей маленькой записной книжке он вел дневник, одну из записей которого я воспроизвожу здесь в доказательство того, что эта книга не плод воображения и написана она не потому, что автору хотелось как-то скоротать время.
Итак, все это я опускаю. Но вот мистер Хупдрайвер начал так зевать, что пришлось ему — как ни жаль — положить конец этому великому и чудесному дню. (Увы, все дни когда-то приходят к концу!) Он взял в холле у приветливой служанки свечу и поднялся наверх, куда скромный романист, пишущий книги для чтения в кругу семьи, не решается за ним последовать. Все же я могу вам сказать, что он, счастливый и сонный, опустился на колени у своей кровати и прочел «Отче наш…» — молитву, которую он выучил с голоса матери лет двадцать назад. А теперь, когда его дыхание стало глубоким и ровным, мы можем осторожно пробраться в комнату и подслушать его сны. Он лежит на левом боку, засунув руку под подушку. В спальне темно, и он сокрыт от наших глаз, но если бы вы могли увидеть в темноте его лицо, вы бы поняли, что, несмотря на реденькие, но столь драгоценные для их обладателя усы, несмотря на грубые слова, которые, как вы помните, он произносил в тот день, перед вами всего-навсего спящий ребенок.
8. Сны мистера Хупдрайвера
Несмотря на опущенные шторы и темноту, вы только что видели лицо мистера Хупдрайвера, мирно спавшего сладким сном в скромной спаленке на самом верху гостиницы «Таверна желтого молотка» в Гилдфорде. Это было до полуночи. Но ночь проходила, и его начали тревожить сны.
После первого дня пути на велосипеде один сон вам непременно приснится. Мускулы ног так привыкают к определенным движениям, что вас не покидает ощущение, будто они продолжают крутить педали. Вы едете по Стране Снов на волшебных велосипедах, которые постоянно меняются и по виду и по размеру; вы съезжаете с колоколен и лестниц, перелетаете через пропасти; с замирающим сердцем вы парите над густонаселенными городами, тщетно пытаясь нащупать тормоз, чтобы спастись от падения; вы погружаетесь в бурные реки и беспомощно налетаете на ужасные препятствия. И вот мистер Хупдрайвер выехал из тьмы небытия и помчался на колесах Иезекииля по долине Сэррея, перепрыгивая через холмы и давя деревни, в то время как тот, другой человек в коричневом посылал ему вслед проклятия и кричал, чтобы он остановился. Потом появился сторож из Путни, и человек в рыжем костюме принялся изливать на него свой гнев. Мистер Хупдрайвер чувствовал себя круглым дураком, нет — как это называется? — джином, тоже нет — Джаггернаутом. Раздавленные деревни с мягким причмокиваньем уходили в землю. Он не видел Юной Леди в Сером, но знал, что она смотрит ему в спину. Он не решался оглянуться. Куда, к дьяволу, девался тормоз? Должно быть, отвалился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46
Сколько людей предается таким мечтам, а вы и не подозреваете об этом. Вы видите оборванного мальчишку, продающего спички на улице, и думаете, что от полной беспросветности, от окончательной потери человеческого облика его отделяет лишь жалкое тряпье и тощие мускулы. А между тем его окружают невидимые сонмы ниспосланных провидением иллюзий, какие, может быть, окружают и вас. Многие люди никогда не видели своего профиля или затылка, а для того, чтобы увидеть тайные уголки нашей души, и вовсе не изобретено еще зеркала. Иллюзии таким плотным кольцом окружают мальчишку, что уколы судьбы почти не доходят до него или напоминают приятное щекотание. А ведь так происходит со всеми нами, живущими на земле. Самообман — наркоз, который дает людям жизнь, пока господь бог выкраивает нас по своему образу и подобию.
Но прекратим эту вивисекцию и вернемся к мечтаниям мистера Хупдрайвера. Вы видите теперь, как поверхностно было наше первое впечатление, а мы бросили лишь мимолетный взгляд на драму, разыгравшуюся в душе мистера Хупдрайвера, и на то, как все выглядит в волшебном зеркале его сознания. По пути в Гилдфорд и во время встреч с преследовавшей его парой в драме действовал главным образом уравновешенный джентльмен, о котором мы упоминали выше, но в Гилдфорде под влиянием различных обстоятельств, он заметно изменился. Окно агента по продаже домов, например, натолкнуло мистера Хупдрайвера на мысль о премилой маленькой комедии. Он войдет, наведет справки об этом доме, который продается за 30 фунтов, возможно, возьмет ключ и осмотрит дом и тем возбудит любопытство клерка. Он поискал в уме предлог для подобного поступка и решил, что он террорист, нуждающийся в уединении. Следуя своему плану, он попросил ключ, внимательно осмотрел дом и неопределенно сказал, что помещение может подойти для его особых целей, но ему надо посоветоваться с остальными . Клерк, однако, не понял намека и просто посочувствовал ему, решив, что перед ним человек, который слишком рано женился и вынужден подчиняться более решительному нраву своей половины.
Так, следуя и дальше этим таинственным путем, мистер Хупдрайвер пришел к выводу о необходимости купить записную книжку и карандаш, а затем к мысли о художнике, делающем наброски. Этой милой игрой мистер Хупдрайвер, когда была подходящая компания, развлекался еще в ранней юности, вызывая раздражение не одного почтенного туриста, приезжавшего в Гастингс. В детстве мистер Хупдрайвер, если верить горделивому хвастовству его матушки, «немножко рисовал», но добросовестный и, как полагается, туповатый школьный учитель заметил зарождающийся талант и задушил его в зародыше своими уроками. Тем не менее наш герой с удовольствием рисовал старинные уголки Гилдфорда, и тот, другой человек, в коричневом, выглянув из окна-фонаря гостиницы «Граф Кентский», увидел, как Хупдрайвер стоит у ворот с блокнотом в руке и усердно зарисовывает фасад этого внушительного здания. Тот человек в коричневом сразу отпрянул от окна, чтобы не быть замеченным, и, слегка пригнувшись, стал наблюдать за Хупдрайвером в просвет между тюлевыми занавесками.
7. За рамками рассказа
Чем еще занимался мистер Хупдрайвер в Гилдфорде в великий первый день своего отпуска, мы не станем здесь подробно описывать. Как он бродил в сумерках по старому городу и поднимался на Хогсбек, чтобы полюбоваться тем, как внизу одна за другой загораются лампочки, а наверху — звездочки; как он вернулся по улицам, освещенным желтыми фонарями, в гостиницу «Таверна желтого молотка» и храбро поужинал в общем зале — Человек среди Людей; как он вступил в разговор о летательных машинах и о перспективах электричества, уверяя, что летательные машины «наверняка появятся» и что электричество — штука «удивительная, удивительная»; как он наблюдал за игрой на бильярде и несколько раз с видом оракула изрек: «Оставьте вы этот шар»; как он, зевая, опустился в кресло, вытащил карту велосипедных дорог Англии и принялся внимательно изучать ее, — обо всем этом мы здесь не станем говорить. Не буду я распространяться и о том, как он пошел в библиотеку, взял перо и самыми красными чернилами провел по карте красивую яркую линию, отмечая дорогу от Гилдфорда до Лондона. В своей маленькой записной книжке он вел дневник, одну из записей которого я воспроизвожу здесь в доказательство того, что эта книга не плод воображения и написана она не потому, что автору хотелось как-то скоротать время.
Итак, все это я опускаю. Но вот мистер Хупдрайвер начал так зевать, что пришлось ему — как ни жаль — положить конец этому великому и чудесному дню. (Увы, все дни когда-то приходят к концу!) Он взял в холле у приветливой служанки свечу и поднялся наверх, куда скромный романист, пишущий книги для чтения в кругу семьи, не решается за ним последовать. Все же я могу вам сказать, что он, счастливый и сонный, опустился на колени у своей кровати и прочел «Отче наш…» — молитву, которую он выучил с голоса матери лет двадцать назад. А теперь, когда его дыхание стало глубоким и ровным, мы можем осторожно пробраться в комнату и подслушать его сны. Он лежит на левом боку, засунув руку под подушку. В спальне темно, и он сокрыт от наших глаз, но если бы вы могли увидеть в темноте его лицо, вы бы поняли, что, несмотря на реденькие, но столь драгоценные для их обладателя усы, несмотря на грубые слова, которые, как вы помните, он произносил в тот день, перед вами всего-навсего спящий ребенок.
8. Сны мистера Хупдрайвера
Несмотря на опущенные шторы и темноту, вы только что видели лицо мистера Хупдрайвера, мирно спавшего сладким сном в скромной спаленке на самом верху гостиницы «Таверна желтого молотка» в Гилдфорде. Это было до полуночи. Но ночь проходила, и его начали тревожить сны.
После первого дня пути на велосипеде один сон вам непременно приснится. Мускулы ног так привыкают к определенным движениям, что вас не покидает ощущение, будто они продолжают крутить педали. Вы едете по Стране Снов на волшебных велосипедах, которые постоянно меняются и по виду и по размеру; вы съезжаете с колоколен и лестниц, перелетаете через пропасти; с замирающим сердцем вы парите над густонаселенными городами, тщетно пытаясь нащупать тормоз, чтобы спастись от падения; вы погружаетесь в бурные реки и беспомощно налетаете на ужасные препятствия. И вот мистер Хупдрайвер выехал из тьмы небытия и помчался на колесах Иезекииля по долине Сэррея, перепрыгивая через холмы и давя деревни, в то время как тот, другой человек в коричневом посылал ему вслед проклятия и кричал, чтобы он остановился. Потом появился сторож из Путни, и человек в рыжем костюме принялся изливать на него свой гнев. Мистер Хупдрайвер чувствовал себя круглым дураком, нет — как это называется? — джином, тоже нет — Джаггернаутом. Раздавленные деревни с мягким причмокиваньем уходили в землю. Он не видел Юной Леди в Сером, но знал, что она смотрит ему в спину. Он не решался оглянуться. Куда, к дьяволу, девался тормоз? Должно быть, отвалился.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46