В квартале ходили разговоры, что она на самом деле не слишком строгого нрава, и что одного из своих сыновей, кожа которого была необычно смуглой, прижила от железнодорожного грузчика из Западной Индии. Остальные дети миссис Рорк тоже оказались под подозрением, а девочку по имени Долли, ровесницу Элеонор, молва записала в дочки отцу Сюзи Крамм. В том сне, когда мать Элеонор привиделась ей полной, а не худой, она каким-то образом превращалась в миссис Рорк, потому что несмотря ни на что, миссис Рорк была счастливой женщиной. И муж ее производил впечатление счастливого человека, как и все дети Рорков, неважно от кого они появились на свет. Они регулярно всей семьей появлялись на мессах, и даже если миссис Рорк уступала иногда домогательствам отца Сюзи Крамм или еще кого, это не выглядело той тяжкой повинностью, в которую превратились для матери Элеонор уступки отцу.
Все последние годы с тех пор, как Лиз Джонс впервые посвятила ее в некоторые жизненные подробности, Элеонор не переставала удивляться, как по-разному действуют на нее одни и те же факты - в зависимости от того, к кому они относятся. Она совершенно спокойно выслушивала рассказы о приключениях миссис Рорк и тут же их забывала, но когда Долли Рорк месяц назад сказала, что дала Рого Полини, Элеонор ее признание потрясло, несмотря на то, что она не пыталась вообразить подробности, как не представляла подробностей и того, что происходило после каждого завтрака в родительской спальне. Миссис Рорк ее не касалась, она была чем-то посторонним, как те люди, о которых мать читала в "Дэйли Экспресс", или знаменитости, про которых врал каждое утро отец; ей не было дела до миссис Рорк, в отличие от Долли Рорк и Рого Полини, потому что Долли Рорк и Рого Полини были ближе, они были почти то же самое, что Элеонор, ее поколение. И родители касались ее, тоже потому что были ближе. Невозможно думать о Долли Рорк и Рого Полини или о родителях и отделаться при этом от разных мыслей.
Она прошла мимо закусочной, булочной Лена Париса, химчистки, супермаркета "Экспресс Дэйри", газетного киоска и почты. Девочки в серо-сиреневой форме Спрингфильдской школы толпой высыпали из автобуса. Какой-то парень просвистел ей вслед.
- Привет, Элеонор, - окликнул ее Гарет Свэйлес. Его рука дружески легла ей на плечо, потом соскользнула вниз и быстро, словно случайно, потерлась о ягодицы.
В мясной лавке Гримса новый мальчик, - написала Лиз Джонс на клочке бумаги. Он вообще не из нашего квартала. Она сложила записку и вывела сверху имя Элеонор.
Потом отправила ее по рядам.
- Je l'ai vu qui transvaillait dans la cour, - сказала мисс Уайтхед.
Я видела его у Гримса, написала Элеонор. Похож на рыбу. Она отправила записку обратно, Лиз Джонс прочитала и показала соседке по парте, Тельме Джозеф. Типично для Элеонор, приписала она внизу, и Тельма Джозеф тихонько хихикнула.
- Un anglais qui passait sea vacances en France, - сказала мисс Уайтхед.
Мисс Уайтхед жила в Эшере, в маленькой однокомнатной квартирке. Некоторые из девочек бывали у нее дома и потом подробно описывали жилище мисс Уайтхед. Оно оказалось очень чистым, аккуратным и удобным. Оконные рамы там сияют белизной, а занавески с оборками висят очень близко к идеально прозрачным стеклам. Камин выложен тонкой керамикой с орнаментом из кудрявых овечек и петушков, рядом аккуратно расставлены щетки. На стене тикают часы, а сверху над камином, - который мисс Уайтхед, кстати, никогда не зажигала, - ваза с сухими цветами.
Кровать ее стоит в специальной нише, словно бы вообще не в комнате, вернее даже не кровать, а узкая кушетка застеленная цветным ситцевым покрывалом.
- Le pecheur, - сказала мисс Уайтхед, - 'est un homme qui: Элеонор?
- Peche?
- Tres bien. Et la blsnchisseuse une femme qui:?
- Lave le linge.
Лиз Джонс говорила, что не представляет, как это мисс Уайтхед никогда не чувствовала на себе мужские руки. Гарет Свэйлес хочет ею заняться, написала она как-то раз в одной из записок, которые постоянно рассылала по классу.
Представляете: Свэйлес в постели с Уайтхед!
- La mere n'aime pas le fromage, - сказала мисс Уайтхед, а Лиз Джонс отправила Элеонор очередную записку. Нового мальчика у Гримса зовут Дэнни Прайс, - гласила она. Он тебя хочет.
- Элеонор, - сказала мисс Уайтхед.
Она подняла глаза от идеально круглых букв Лиз Джонс. В эту минуту отец в родительской спальне издает те же самые звуки, которые слышали от него на борцовском ринге. Мать лежит рядом. Однажды, когда Элеонор была маленькой, она случайно заскочила к ним в спальню и увидела отца, стоявшего в полный рост без одежды. Мать тогда, чтобы прикрыть собственную наготу, поспешно натянула на себя простыню.
- Почему ты пишешь на уроке записки, Элеонор?
- Она не писала, мисс Уайтхед, - сказала Лиз Джонс. - Это я ей послала.
- Благодарю, Элизабет. Элеонор?
- Извините, мисс Уайтхед.
- Ты писала записку, Элеонор?
- Нет, я:
- Я послала ей записку, мисс Уайтхед. Это наше личное дело.
- В моем классе не может быть личных дел, Элизабет. Дай мне записку, Элеонор.
Лиз Джонс ухмыльнулась. Элеонор знала, что именно этого она и добивалась. Мисс Уайтхед прочтет сейчас записку всему классу, на что имеет полное право, поскольку она попала ей в руки.
- Нового мальчика у Гримса зовут Дэнни Прайс, - сказала мисс Уайтхед. Он тебя хочет.
Класс сдавленно засмеялся - головы девочек были опущены к крышкам парт.
- Он хочет вступить с Элеонор в сексуальные отношения, - объяснила Лиз Джонс, ухмыляясь уже открыто. - Элеонор у нас:
- Спасибо, Элизабет. Будущее время, Элизабет: s'asseoir.
Слова скрежетали на весь класс. Голос у нее тоже стал таким неприятным, подумала Элеонор, потому что она не позволяла никому себя любить. По ночам мисс Уайтхед, наверное, плачет в своей однокомнатной квартирке, вспоминая наглые выходки Лиз Джонс. Когда прозвенит звонок, она накажет Лиз Джонс обычным своми способом. Она громко назовет ее по имени, и, пока другие девочки будут на перемене, заставит десять раз переписать отрывок из какого-нибудь стихотворения, после чего объяснит, словно маленькому ребенку, что записки и разговоры на темы секса в ее классе недопустимы. Она сделает вид, что не верит, будто мальчик из магазина Гримса действительно говорил то, что утверждала Лиз Джонс. Она предпочтет думать, что все это пустые фантазии, и что ни одну из девочек Спрингфильдской школы не лишали невинности ни на спортплощадке, ни где-то еще. Мисс Уайтхед легко, думала Элеонор, она всегда может спрятаться в своей однокомнатной квартирке в Эшере.
- Это все из-за тебя, сука, - процедила Лиз Джонс, когда уже все кончилось, и они встретились в туалете. - Если бы ты не была такой дурой и святошей:
- Ради Бога, заткни свой рот! - воскликнула Элеонор.
- У Дэнни Прайса для тебя приготовлены целых девять дюймов.
- Мне не нужны его чертовы дюймы. Мне вообще ничего от него не надо.
- Ты просто фригидная. Чем тебе плох Денни Прайс?
- Мордой. Судя по ней, у него не в порядке голова.
- Нет, вы только послушайте! - вскричала Лиз Джонс, и собравшиеся вокруг них девочки захихикали. - Зачем тебе его голова? Он же не головой будет тебя: - Не договорив, она громко засмеялась, и девочки вокруг засмеялись тоже, даже те из них, кому только что не было дела до Лиз Джонс.
- Ты скоро превратишься во вторую Уайтхед, - сказала Лиз Джонс, - и будешь сидеть в таком же Эшере.
1 2 3 4 5
Все последние годы с тех пор, как Лиз Джонс впервые посвятила ее в некоторые жизненные подробности, Элеонор не переставала удивляться, как по-разному действуют на нее одни и те же факты - в зависимости от того, к кому они относятся. Она совершенно спокойно выслушивала рассказы о приключениях миссис Рорк и тут же их забывала, но когда Долли Рорк месяц назад сказала, что дала Рого Полини, Элеонор ее признание потрясло, несмотря на то, что она не пыталась вообразить подробности, как не представляла подробностей и того, что происходило после каждого завтрака в родительской спальне. Миссис Рорк ее не касалась, она была чем-то посторонним, как те люди, о которых мать читала в "Дэйли Экспресс", или знаменитости, про которых врал каждое утро отец; ей не было дела до миссис Рорк, в отличие от Долли Рорк и Рого Полини, потому что Долли Рорк и Рого Полини были ближе, они были почти то же самое, что Элеонор, ее поколение. И родители касались ее, тоже потому что были ближе. Невозможно думать о Долли Рорк и Рого Полини или о родителях и отделаться при этом от разных мыслей.
Она прошла мимо закусочной, булочной Лена Париса, химчистки, супермаркета "Экспресс Дэйри", газетного киоска и почты. Девочки в серо-сиреневой форме Спрингфильдской школы толпой высыпали из автобуса. Какой-то парень просвистел ей вслед.
- Привет, Элеонор, - окликнул ее Гарет Свэйлес. Его рука дружески легла ей на плечо, потом соскользнула вниз и быстро, словно случайно, потерлась о ягодицы.
В мясной лавке Гримса новый мальчик, - написала Лиз Джонс на клочке бумаги. Он вообще не из нашего квартала. Она сложила записку и вывела сверху имя Элеонор.
Потом отправила ее по рядам.
- Je l'ai vu qui transvaillait dans la cour, - сказала мисс Уайтхед.
Я видела его у Гримса, написала Элеонор. Похож на рыбу. Она отправила записку обратно, Лиз Джонс прочитала и показала соседке по парте, Тельме Джозеф. Типично для Элеонор, приписала она внизу, и Тельма Джозеф тихонько хихикнула.
- Un anglais qui passait sea vacances en France, - сказала мисс Уайтхед.
Мисс Уайтхед жила в Эшере, в маленькой однокомнатной квартирке. Некоторые из девочек бывали у нее дома и потом подробно описывали жилище мисс Уайтхед. Оно оказалось очень чистым, аккуратным и удобным. Оконные рамы там сияют белизной, а занавески с оборками висят очень близко к идеально прозрачным стеклам. Камин выложен тонкой керамикой с орнаментом из кудрявых овечек и петушков, рядом аккуратно расставлены щетки. На стене тикают часы, а сверху над камином, - который мисс Уайтхед, кстати, никогда не зажигала, - ваза с сухими цветами.
Кровать ее стоит в специальной нише, словно бы вообще не в комнате, вернее даже не кровать, а узкая кушетка застеленная цветным ситцевым покрывалом.
- Le pecheur, - сказала мисс Уайтхед, - 'est un homme qui: Элеонор?
- Peche?
- Tres bien. Et la blsnchisseuse une femme qui:?
- Lave le linge.
Лиз Джонс говорила, что не представляет, как это мисс Уайтхед никогда не чувствовала на себе мужские руки. Гарет Свэйлес хочет ею заняться, написала она как-то раз в одной из записок, которые постоянно рассылала по классу.
Представляете: Свэйлес в постели с Уайтхед!
- La mere n'aime pas le fromage, - сказала мисс Уайтхед, а Лиз Джонс отправила Элеонор очередную записку. Нового мальчика у Гримса зовут Дэнни Прайс, - гласила она. Он тебя хочет.
- Элеонор, - сказала мисс Уайтхед.
Она подняла глаза от идеально круглых букв Лиз Джонс. В эту минуту отец в родительской спальне издает те же самые звуки, которые слышали от него на борцовском ринге. Мать лежит рядом. Однажды, когда Элеонор была маленькой, она случайно заскочила к ним в спальню и увидела отца, стоявшего в полный рост без одежды. Мать тогда, чтобы прикрыть собственную наготу, поспешно натянула на себя простыню.
- Почему ты пишешь на уроке записки, Элеонор?
- Она не писала, мисс Уайтхед, - сказала Лиз Джонс. - Это я ей послала.
- Благодарю, Элизабет. Элеонор?
- Извините, мисс Уайтхед.
- Ты писала записку, Элеонор?
- Нет, я:
- Я послала ей записку, мисс Уайтхед. Это наше личное дело.
- В моем классе не может быть личных дел, Элизабет. Дай мне записку, Элеонор.
Лиз Джонс ухмыльнулась. Элеонор знала, что именно этого она и добивалась. Мисс Уайтхед прочтет сейчас записку всему классу, на что имеет полное право, поскольку она попала ей в руки.
- Нового мальчика у Гримса зовут Дэнни Прайс, - сказала мисс Уайтхед. Он тебя хочет.
Класс сдавленно засмеялся - головы девочек были опущены к крышкам парт.
- Он хочет вступить с Элеонор в сексуальные отношения, - объяснила Лиз Джонс, ухмыляясь уже открыто. - Элеонор у нас:
- Спасибо, Элизабет. Будущее время, Элизабет: s'asseoir.
Слова скрежетали на весь класс. Голос у нее тоже стал таким неприятным, подумала Элеонор, потому что она не позволяла никому себя любить. По ночам мисс Уайтхед, наверное, плачет в своей однокомнатной квартирке, вспоминая наглые выходки Лиз Джонс. Когда прозвенит звонок, она накажет Лиз Джонс обычным своми способом. Она громко назовет ее по имени, и, пока другие девочки будут на перемене, заставит десять раз переписать отрывок из какого-нибудь стихотворения, после чего объяснит, словно маленькому ребенку, что записки и разговоры на темы секса в ее классе недопустимы. Она сделает вид, что не верит, будто мальчик из магазина Гримса действительно говорил то, что утверждала Лиз Джонс. Она предпочтет думать, что все это пустые фантазии, и что ни одну из девочек Спрингфильдской школы не лишали невинности ни на спортплощадке, ни где-то еще. Мисс Уайтхед легко, думала Элеонор, она всегда может спрятаться в своей однокомнатной квартирке в Эшере.
- Это все из-за тебя, сука, - процедила Лиз Джонс, когда уже все кончилось, и они встретились в туалете. - Если бы ты не была такой дурой и святошей:
- Ради Бога, заткни свой рот! - воскликнула Элеонор.
- У Дэнни Прайса для тебя приготовлены целых девять дюймов.
- Мне не нужны его чертовы дюймы. Мне вообще ничего от него не надо.
- Ты просто фригидная. Чем тебе плох Денни Прайс?
- Мордой. Судя по ней, у него не в порядке голова.
- Нет, вы только послушайте! - вскричала Лиз Джонс, и собравшиеся вокруг них девочки захихикали. - Зачем тебе его голова? Он же не головой будет тебя: - Не договорив, она громко засмеялась, и девочки вокруг засмеялись тоже, даже те из них, кому только что не было дела до Лиз Джонс.
- Ты скоро превратишься во вторую Уайтхед, - сказала Лиз Джонс, - и будешь сидеть в таком же Эшере.
1 2 3 4 5