Об этом говорилось здесь достаточно много. Я хотел бы только продемонстрировать одно место из речи Шолема и раскритиковать его. Шолем теперь за внутрипартийную демократию. Он предлагает поэтому открыть всеобщую дискуссию, пригласить Брандлера и Радека, пригласить всех, от правых до “ультралевых”, учинить всеобщую амнистию и открыть всеобщую дискуссию. Это неправильно, товарищи. Этого нам не нужно. Раньше Шолем стоял против внутрипартийной демократии. Теперь он кидается в другую крайность, высказываясь за безбрежную и ничем не сдерживаемую демократию. Избави нас бог от такой демократии. Недаром говорится у русских: “Дай дураку помолиться, он себе лоб расшибет”. (Смех.) Нет, нам такой демократии не нужно. Германская компартия уже переболела болезнью правых. Нам незачем теперь искусственно прививать ей эту болезнь. Германская компартия болеет теперь болезнью “ультралевых”. Нам незачем теперь усиливать эту болезнь,—её надо искоренить, а не усиливать. Нам нужна не всякая дискуссия и не всякая демократия, а такая дискуссия и такая демократия, которые дают плюсы коммунистическому движению в Германии. Поэтому я высказываюсь против шолемовской всеобщей амнистии.
5. О группе Рут Фишер. Об этой группе говорилось здесь так много, что мне остаётся сказать несколько слов. Я думаю, что из всех нежелательных и отрицательных групп компартии Германии эта группа является наиболее нежелательной и наиболее отрицательной. Один из “ультралевых” пролетариев заметил здесь, что рабочие теряют веру в вождей. Если это верно, то это крайне печально. Ибо не может быть настоящей партии там, где нет веры в вождей. Но кто виноват в этом? В этом виновата группа Рут Фпшер, её двойная бухгалтерия в политике, её практика говорить одно и делать другое, вечные расхождения между делом и словом в практике этой дипломатической группы. Не может быть у рабочих веры в вождей там, где вожди прогнили в дипломатической игре, где слово не подкрепляется делом, где вожди говорят одно, а делают другое.
Почему русские рабочие верили Ленину безгранично? Только ли потому, что политика у него была правильна? Нет, не только потому. Они верили ему ещё потому, что они знали, что у Ленина слово не расходится с делом, что Ленин “не обманет”. Вот на чём строился, между прочим, авторитет Ленина. Вот каким методом воспитывал Ленин рабочих, вот как он внедрял в них веру в вождей. Метод группы Рут Фишер, метод прогнившей дипломатии, является прямой противоположностью метода Ленина. Я могу уважать и верить Бордиге, которого не считаю ленинцем и марксистом, могу ему верить потому, что он говорит то, что думает. Я могу верить даже Шолему, который не всегда говорит то, что думает (смех), но который иногда проговаривается. (Смех.) Но я не могу при всём желании верить ни на одну секунду Рут Фишер, которая никогда не говорит того, что думает. Вот почему я думаю, что группа Рут Фишер является самой отрицательной из всех отрицательных групп компартии Германии.
6. Об Урбансе. Я полон уважения к Урбансу, как революционеру. Я готов преклониться перед ним за то, что он так хорошо себя держал на судебном процессе. Но должен сказать, что на одних лишь этих качествах Урбанса далеко не уедешь. Революционность—дело хорошее. Выдержка — ещё лучше. Но, если, кроме этих качеств, ничего не имеется в арсенале, то этого мало, товарищи, страшно мало. Месяц — другой хватит такого багажа, но потом он иссякнет, наверняка иссякнет, если его не, подкрепить правильной политикой. Сейчас в германской компартии идёт непримиримая борьба между ЦК компартии Германии и бандой Каца. За кого стоит Урбане? За банду Каца или за ЦК? За мещанского философа Корша или за ЦК? Тут надо выбирать. Нельзя застревать в промежутке между этими борющимися силами. Тут надо иметь смелость сказать открыто и честно, за кого стоит Урбане, за ЦК или за его необузданных противников. Тут нужна полная определённость. Беда Урбанса состоит в том, что у него нет еще, невидимому, этой определённости, что он страдает политической близорукостью. Можно простить политическую близорукость раз, можно простить другой раз, но если она превращается в политику, то близорукость граничит тогда с преступлением. Вот почему я думаю, что Урбане должен определиться открыто и честно, если он не хочет растерять остатки своего влияния в партии. Рабочие массы не могут жить воспоминаниями о том, как хорошо вёл себя Урбане на судебном процессе. Рабочим массам нужна правильная политика. Если у Урбанса не окажется ясной и определённой политики, то не надо быть пророком, чтобы сказать, что от авторитета Урбанса не останется даже воспоминания.
Журнал “Коммунистический
Интернационал” № 3(52),
март 1926 г.
РЕЧЬ ВО ФРАНЦУЗСКОЙ КОМИССИИ VI РАСШИРЕННОГО ПЛЕНУМА ИККИ 6 марта 1936 г.
Товарищи! К сожалению, с французскими делами я мало знаком. Я не могу поэтому исчерпать этот вопрос в той степени, в какой это здесь необходимо. Тем не менее, у меня сложилось определённое мнение о французских делах на основании тех речей, которые я слышал здесь на пленуме ИККИ, и я считаю своим долгом сделать в комиссии на этом основании некоторые замечания.
Мы имеем здесь несколько вопросов.
Первый вопрос —насчёт политического положения во Франции. Меня несколько тревожит то благодушие, которое сквозит в речах товарищей насчёт нынешнего политического положения во Франции. Получается впечатление, что во Франции положение более или менее ровное, дела идут, в общем, ни шатко, ни валко; есть, правда, некоторые затруднения, но они, пожалуй, не приведут к какому-нибудь кризису и т. д. Это неверно, товарищи. Я не могу сказать, что Франция стоит перед своим 23-м годом, тем не менее, я полагаю, что она идёт к кризису. В этом отношении и тезисы комиссии и замечания известных товарищей я считаю правильными.
Кризис этот особенный, ибо во Франции нет безработицы. Кризис умеряется тем, что Франция питается сейчас золотом из Германии. Но эти явления временные, во-первых, потому, что германского золота не хватит Франции на затычку внутренних прорех и на уплату долгов Англии и Америке, во-вторых, потому, что безработицы не миновать во Франции. Пока имеется инфляция, стимулирующая экспорт, может быть безработицы не будет, а потом, когда валюта установится и международные расчёты по долгам возымеют своё действие, концентрации промышленности и безработицы не миновать во Франции. Самым верным симптомом того, что Франция идёт к кризису, является тот переполох, который царит в правящих кругах Франции, та министерская чехарда, которая разыгрывается во Франции.
Никогда нельзя изображать развитие кризиса, как восходящую линию нарастающих провалов. Никогда такого кризиса не бывает. Революционный кризис развивается обычно в виде зигзагов: маленький провал, потом улучшение положения, потом более серьёзный провал, затем некоторый подъём и т. д. Наличие зигзагов не должно давать основания думать, что дела буржуазии поправляются.
Поэтому благодушие тут опасно. Опасно, так как кризис может подвинуться быстрее, чем думают, и тогда французские товарищи могут быть застигнуты врасплох. А партия, застигнутая врасплох, не может руководить событиями.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66