Аркадий снова громко закричал. В этом странном лесу, прозрачном для глаза, так легко потеряться, если сам безгласен. Хоть бы научился кричать «Ау!», подумалось Аркадию.
— Иди, как шёл, — донёсся тихий ответ дилона.
Аркадий повернулся спиной к обеим Гарунам — единственно верный ориентир — и побежал на голос.
Ланна с Саланой лежали за большим камнем, прикрывавшем их с севера. Салана прижималась к другу обезображенной правой стороной. Аркадий раньше не слышал, как дилоны дышат, одного вдоха воздуха, много более плотного, чем земной, хватало им надолго. Сейчас, на отдалении, он услышал шум втягиваемого и выдыхаемого воздуха. Ланна, измученный, не повернул к Аркадию головы, только скосил глаза. Аркадий с восхищением сказал, прикидывая пройденный дилоном с Саланой на руках немалый путь:
— Ты молодец, Ланна, бежал так, что еле догнал вас. И хорошо, что присел отдохнуть. Но надо двигаться, хавроны, уверен, уже преследуют нас.
— Где Асмодей?
— Последнее, что видел: Асмодей упал. Его расстреливали из резонаторов.
— Значит, погиб. Надо идти. Я понесу Салану.
— Будем нести Салану поочерёдно. Сейчас моя очередь. Но, может быть, Салана хоть немного пройдёт сама?
Ланна покачал головой.
— Иновременник! Её правая нога так одряхлела, что Салана и ступить на неё не сможет.
Аркадий поднял девушку, прижал к себе обезображенной правой половиной. Салана была не тяжелее пакета с едой и хроногенератора, которые он носил на себе. Она прижалась правой щекой к груди человека, молодой глаз глядел умоляюще и благодарно. Она что-то тихонько провизжала, нежный визг наверняка сопровождал мысли и чувства, но ни мыслей, ни чувств она не умела передать на человеческом языке.
— Она благодарит тебя за доброту, — перевёл Ланна, но Аркадий и без перевода понял, что хотела сказать девушка.
Он шёл быстро, не заботясь о Ланне. Одно было важно: поскорей положить между собой и преследователями расстояние побольше. Хавроны боялись леса, но нужда поймать беглецов могла пересилить страх. Ланна старался держаться рядом с подругой — вытягивал здоровую руку, дотрагивался до Саланы, гладил её плечо, что-то мысленно говорил, тихонько повизгивая. Но шаг Аркадия постепенно становился ему непосилен. Он не просил отдыха, но Аркадий чувствовал, что силы Ланны на исходе.
На крохотной полянке, закрытой мёртвыми кустиками — хоть какое-то укрытие, — Аркадий скомандовал:
— Привал! Набираемся сил на новый переход.
Ланна поспешно сел. Аркадий передал ему Салану, девушка все тем же движением — поскорей спрятать обезображенную половину — прильнула правой щекой к дилону. Аркадий долго всматривался в северную часть леса. Оттуда не доносилось ни звука, лес там был недвижим и прозрачен. Неужто хавроны примирились с потерей пленников? Тут была странность, каких-то фактов не хватало, чтобы уяснить истину. Аркадий обратился к Ланне:
— Почему хавроны не преследуют нас, Ланна?
— Они страшатся безумного леса.
— Но я не вижу безумия. Лес как лес. Мёртвый, как и все здесь. Но и только.
— Мне надо подумать. Поразмышляю и раскрою тайну.
Ланна отдался размышлению. Аркадий подкрепился едой, выбросил пустую коробку, потом, подумав, прикрепил её снова к поясу — не следовало оставлять хавронам, если они сюда явятся, следов своего пребывания. Вынутый из коробки хрономоторчик занял своё обычное место на поясе. Теперь можно было двигаться дальше. Посмотрев на задумавшегося Ланну и его подругу, Аркадий решил дать им ещё несколько минут отдыха. Салана внешне не изменилась с момента, как Аркадий её увидел. Правая нога походила скорей на палку, чем на ногу, правая рука висела плетью, а голова не поворачивалась: шея, такая гибкая у всех дилонов, справа окаменела — больше не удлинялась и не изгибалась. Зато левая, здоровая половина тела даже посвежела, в ней возродилась жизнь. Ожила оттого, что уже не чувствует себя такой безысходно одинокой, думал Аркадий.
А Ланна сдал. Повреждённая рука выглядела лишь немногим лучше, чем одряхлевшая рука Саланы. Дилон иногда пытался удлинить её, повернуть, но даже крохотное движение давалось трудно — Ланна страдальчески разевал зубастый рот. И правая рука, которой он прижимал к себе подругу, уже не так свободно вытягивалась и сгибалась, и гибкая шея потеряла какую-то долю подвижности. Поднимать голову вверх Ланна ещё мог, но поворачивать назад уже не был способен. Аркадий подумал, что если дилоны и вправду живут тысячу земных лет, то юный Сын Конструкторов Различий за считанные земные часы постарел на добрых четыреста лет. И если бы ему пришлось сейчас снова докладывать совету Старейшин, то даже глаза самого острого Различника не нашли бы значительных различий в возрасте между ним и величественными старцами в фиолетовых и красных мантиях.
— Додумал, Ланна? — спросил Аркадий.
— Додумал. Безумие впереди. Мы до него не дошли.
— Не густо. Но все же ориентир. Итак, торопимся к безумию, ибо, сколько понимаю, только область неведомого нам безумия может стать надёжным барьером между нами и преследователями. Нет, Салану понесу я.
Теперь Ланне было уже не по силам держаться вровень с человеком. Он так отставал, что Аркадий несколько раз останавливался и поджидал его. Дилон не просил отдыха, но Аркадий сделал новый привал раньше, чем хотел вначале. Местом отдыха стала ложбинка, её пологие стены надёжно укрывали беглецов.
— Мне кажется, лес оживает, — поделился наблюдениями Аркадий. — Он меняет свой вид. Ты не находишь?
Ланна еле протелепатировал, что изменений не замечает. Но Аркадий видел изменения, которых дилон не обнаруживал. Изменения были несущественные, мёртвый лес оставался мёртвым, даже лёгкое движение не шевелило окаменевшие ветви, в лесу по-прежнему не слышалось шорохов зверья, голосов птиц. Но деревья уже не высились недвижимыми хлыстами, как в том лесу, какой они прошли, на них оставались ветви и сучья, такие же окаменевшие, но не обрушенные. В том лесу ни одно дерево не имело кроны. Здесь кроны попадались — безлистные, неширокие, голые ветви и сучья. «Не оживает, конечно, я, пожалуй, преувеличил, — думал Аркадий, всматриваясь в деревья, — но и не добит до полного распада».
— Вставай, дружище! — сказал он дилону. — Знаю, что не отдохнул, но времени на добрый отдых пока нет. Ты сказал, что безумие ожидает нас впереди. Мне кажется, мы приближаемся к безумию.
Чем дальше они шли, тем гуще на деревьях раскидывались костяшки сухих крон. А под деревьями виднелось все больше кустов — наборы безлиственных палок, цеплявшихся за одежду. Лес перестал быть прозрачным, в таком лесу уже можно было укрыться. Аркадий сбавил шаг. Было чудом, что преследователи их до сих пор не настигли. Но теперь утаиться от врагов уже не составляло труда. «Пройдём вон до той кучки деревьев, на которых даже сухие листья сохранились, — думал Аркадий, повеселев, — и там расположимся на длинный отдых, там даже треклятые Гаруны не будут припекать спину — сучья с сухими листьями сойдут за навес».
Что-то схватило Аркадия и дёрнуло назад. Он вскрикнул и едва не уронил Салану. За одежду, за шею, за руки цеплялись ветви дерева, под мёртвой кроной которого он пробирался. Аркадий издали прикинул на глаз, что костлявая шапка ветвей гораздо выше головы, веток он не заденет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82