Я лежала здесь голодная, в горле у меня пересыхало, и ждала, что кто-нибудь в доме вспомнит, что меня уже что-то слишком давно не видно, и придет посмотреть, что со мной происходит.
Теперь все иначе. Здесь со мной обращаются как с человеком. Хотя все мы почти голодаем, у меня всегда есть еда и питье и я сплю в спальне на своей собственной настоящей кровати. Когда я оглядываюсь на прошлое, мне кажется, что это было путешествие через нескончаемую ночь, а теперь я вышла на солнечный свет и греюсь в лучах любви.
В прошлом мне приходилось остерегаться тяжелых ног. Теперь КАЖДЫЙ заботится обо МНЕ! Мебель никогда не сдвигают, пока мне не будет точно известно, куда ее поставят, потому что я старая и слепая и больше не могу позаботиться о себе сама. Как говорит Лама, я нежно любимая бабуся, наслаждающаяся счастьем и покоем. Сейчас, когда я диктую эти строки, я сижу в комфортабельном кресле и греюсь под теплыми солнечными лучами.
Но все, что связано с тем местом, все Дни Мрака, до сих пор преследуют меня, как обломки кораблекрушения.
Меня охватило странное волнение. Тихонько, так как я еще не была уверена в себе, я запела. Я ходила по саду в поисках ЧЕГО-ТО. Мое желание было смутным, но очень настойчивым. Сидя у открытого окна и не отваживаясь войти, я слышала, как мадам Дипломат говорит по телефону:
— Да, она звонила. Я отправлю ее немедленно, и вы завтра ее получите. Да, мне хотелось бы продать котят как можно скорее.
Немного времени спустя ко мне подошел Гастон и посадил меня в душный деревянный ящик с надежно закрывающейся крышкой. Запах в ящике, несмотря на спертость воздуха, был ОЧЕНЬ интересным. В нем переносили бакалейные товары. Лягушачьи лапки и улиток. Сырое мясо и те зеленые штучки.
Я настолько заинтересовалась, что едва заметила, как Гастон поднял ящик и понес меня в гараж. Некоторое время ящик спокойно стоял на цементном полу. От запаха масла и бензина я почувствовала себя плохо. Наконец опять вошел Гастон, открыл большую переднюю дверь и завел нашу вторую машину, старый «ситроен».
Довольно грубо бросив мой ящик в багажное отделение, он сел за руль, и мы тронулись. Это была ужасная поездка, мы так быстро разворачивались на поворотах, что мой ящик постоянно сползал, глухо ударяясь о стенки багажника. На следующем повороте все повторялось. Было абсолютно темно, а попадавшие в мой ящик выхлопные газы вызывали у меня кашель и удушье. Мне казалось, что это путешествие никогда не кончится.
Наконец машина резко свернула в сторону, раздался ужасный пронзительный визг тормозов, и, когда машина выровнялась и опять помчалась вперед, мой ящик еще раз перевернулся, теперь уже вверх ногами. Я сползла по острым щепкам и оцарапала нос, который начал кровоточить. «Ситроен» сильно завибрировал, останавливаясь, и вскоре я услышала голоса. Багажное отделение открыли, и после минутного молчания незнакомый голос произнес:
— Смотрите, кровь!
Мой ящик подняли, я чувствовала, как он раскачивался в руках того, кто его нес. Человек преодолел несколько ступенек, проникающий сквозь щели ящика свет померк, и я поняла, что нахожусь в доме или в сарае. Дверь закрыли, ящик подняли и поставили на стол.
Я услышала, как чьи-то руки скребут наружную поверхность, нащупывая замок, и крышка открылась. Внезапный свет ослепил меня.
— Бедная маленькая кошка! — услышала я женский голос.
Какая-то женщина продела под меня руки и вынула из ящика. Я чувствовала себя слабой, больной, у меня кружилась голова от выхлопных газов, я была почти оглушена ужасной поездкой, и кровотечение из носа усилилось.
Гастон побелел от страха.
— Я должен позвонить мадам Дипломат, — сказал незнакомый мужчина.
— Пожалуйста, не лишайте меня работы, — сказал Гастон. — Я вел машину очень осторожно.
Пока женщина вытирала кровь с моего носа, мужчина поднял трубку.
— Мадам Дипломат, — сказал мужчина, — ваша маленькая кошка больна, она недокормлена и ужасно ослаблена этой поездкой. Вы потеряете свою кошку, мадам, если не будете о ней лучше заботиться.
— Боже правый! — услышала я голос мадам Дипломат. — Столько волнений из-за какой-то кошки. За ней УХАЖИВАЮТ. Я не собираюсь нежить и баловать ее, я хочу иметь от нее котят.
— Но, мадам, — ответил мужчина, — если вы будете с ней так обращаться, у вас не будет ни котят, ни кошки. У вас сиамская кошка с замечательной родословной, лучшая порода во всей Франции. Я это знаю, я воспитывал ее мать. Пренебрегать такой кошкой — все равно что использовать кольцо с бриллиантом для резки стекла.
— Я это знаю, — ответила мадам Дипломат. — Там рядом с вами шофер, я бы хотела с ним поговорить.
Мужчина молча передал трубку Гастону. Какое-то время поток слов мадам Дипломат был таким стремительным и едким, что они не достигали цели и утрачивали всякий смысл. Наконец, после длительных препирательств, они пришли к какому-то соглашению.
Я останусь — где я останусь? — пока мне не станет лучше. Гастон уехал, все еще продолжая вздрагивать при мысли о мадам Дипломат. Я лежала на столе, где мужчина и женщина хлопотали надо мной. Я почувствовала как будто слабый укол и, прежде чем я смогла это осознать, уснула.
Это было очень своеобразное ощущение. Мне снилось, что я на Небесах и со мной разговаривает множество кошек, спрашивая, откуда я пришла, чем я занимаюсь, кто были мои родители. Они тоже говорили на лучшем французском, на каком говорят Сиамские Кошки!
Я устало подняла голову и открыла глаза. Мой распушенный хвост и складки по всей длине позвоночника вызвали удивление окружающих. На расстоянии нескольких дюймов от меня была дверь из проволочной сетки. Я лежала на чистой соломе. За решетчатой дверью находилась большая комната, в которой было полно кошек разных видов и несколько маленьких собак. Моими соседями по обе стороны были Сиамские Кошки.
— А-а! Обломки кораблекрушения зашевелились! — сказала одна из них.
— Моя милая! Когда тебя внесли, твой хвост был опущен, — сказала другая.
— Откуда ты пришла? — прокричала Персидская Кошка с другого конца комнаты.
— От этих кошек можно заболеть, — проворчал какой-то пудель из ящика на полу.
— Да, — пробормотала маленькая собачка, находящаяся вне поля моего зрения, — этих дам надо вышвырнуть обратно домой.
— Вы только послушайте, какие слухи распускает эта собака-янки, — сказал кто-то рядом, — она здесь находится слишком недолго, чтобы получить право говорить. Она просто нахлебник, вот кто она такая!
— Меня зовут Чава, — сказала кошка, сидящая справа. — Мне удалили яичники.
— Меня зовут Сонг Тью, — сказала кошка слева. — Я подралась с собакой, это было здорово! Ты увидишь эту собаку. Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хорошо ее обработала!
— Меня зовут Фифи, — робко представилась я, — я не встречала ни одной Сиамской Кошки, кроме моей покойной Мамы и себя самой.
На какое-то время в большой комнате наступила тишина, которая вскоре сменилась всеобщим шумом, когда вошел человек, разносящий пищу. Все заговорили сразу. Собаки требовали, чтобы их покормили первыми, кошки обзывали собак эгоистичными свиньями, раздавался грохот тарелок, на которые накладывали еду, и бульканье воды, заполняющей сосуды для питья. Потом раздалось громкое чавканье — это собаки приступили к еде.
Подошел мужчина и посмотрел на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Теперь все иначе. Здесь со мной обращаются как с человеком. Хотя все мы почти голодаем, у меня всегда есть еда и питье и я сплю в спальне на своей собственной настоящей кровати. Когда я оглядываюсь на прошлое, мне кажется, что это было путешествие через нескончаемую ночь, а теперь я вышла на солнечный свет и греюсь в лучах любви.
В прошлом мне приходилось остерегаться тяжелых ног. Теперь КАЖДЫЙ заботится обо МНЕ! Мебель никогда не сдвигают, пока мне не будет точно известно, куда ее поставят, потому что я старая и слепая и больше не могу позаботиться о себе сама. Как говорит Лама, я нежно любимая бабуся, наслаждающаяся счастьем и покоем. Сейчас, когда я диктую эти строки, я сижу в комфортабельном кресле и греюсь под теплыми солнечными лучами.
Но все, что связано с тем местом, все Дни Мрака, до сих пор преследуют меня, как обломки кораблекрушения.
Меня охватило странное волнение. Тихонько, так как я еще не была уверена в себе, я запела. Я ходила по саду в поисках ЧЕГО-ТО. Мое желание было смутным, но очень настойчивым. Сидя у открытого окна и не отваживаясь войти, я слышала, как мадам Дипломат говорит по телефону:
— Да, она звонила. Я отправлю ее немедленно, и вы завтра ее получите. Да, мне хотелось бы продать котят как можно скорее.
Немного времени спустя ко мне подошел Гастон и посадил меня в душный деревянный ящик с надежно закрывающейся крышкой. Запах в ящике, несмотря на спертость воздуха, был ОЧЕНЬ интересным. В нем переносили бакалейные товары. Лягушачьи лапки и улиток. Сырое мясо и те зеленые штучки.
Я настолько заинтересовалась, что едва заметила, как Гастон поднял ящик и понес меня в гараж. Некоторое время ящик спокойно стоял на цементном полу. От запаха масла и бензина я почувствовала себя плохо. Наконец опять вошел Гастон, открыл большую переднюю дверь и завел нашу вторую машину, старый «ситроен».
Довольно грубо бросив мой ящик в багажное отделение, он сел за руль, и мы тронулись. Это была ужасная поездка, мы так быстро разворачивались на поворотах, что мой ящик постоянно сползал, глухо ударяясь о стенки багажника. На следующем повороте все повторялось. Было абсолютно темно, а попадавшие в мой ящик выхлопные газы вызывали у меня кашель и удушье. Мне казалось, что это путешествие никогда не кончится.
Наконец машина резко свернула в сторону, раздался ужасный пронзительный визг тормозов, и, когда машина выровнялась и опять помчалась вперед, мой ящик еще раз перевернулся, теперь уже вверх ногами. Я сползла по острым щепкам и оцарапала нос, который начал кровоточить. «Ситроен» сильно завибрировал, останавливаясь, и вскоре я услышала голоса. Багажное отделение открыли, и после минутного молчания незнакомый голос произнес:
— Смотрите, кровь!
Мой ящик подняли, я чувствовала, как он раскачивался в руках того, кто его нес. Человек преодолел несколько ступенек, проникающий сквозь щели ящика свет померк, и я поняла, что нахожусь в доме или в сарае. Дверь закрыли, ящик подняли и поставили на стол.
Я услышала, как чьи-то руки скребут наружную поверхность, нащупывая замок, и крышка открылась. Внезапный свет ослепил меня.
— Бедная маленькая кошка! — услышала я женский голос.
Какая-то женщина продела под меня руки и вынула из ящика. Я чувствовала себя слабой, больной, у меня кружилась голова от выхлопных газов, я была почти оглушена ужасной поездкой, и кровотечение из носа усилилось.
Гастон побелел от страха.
— Я должен позвонить мадам Дипломат, — сказал незнакомый мужчина.
— Пожалуйста, не лишайте меня работы, — сказал Гастон. — Я вел машину очень осторожно.
Пока женщина вытирала кровь с моего носа, мужчина поднял трубку.
— Мадам Дипломат, — сказал мужчина, — ваша маленькая кошка больна, она недокормлена и ужасно ослаблена этой поездкой. Вы потеряете свою кошку, мадам, если не будете о ней лучше заботиться.
— Боже правый! — услышала я голос мадам Дипломат. — Столько волнений из-за какой-то кошки. За ней УХАЖИВАЮТ. Я не собираюсь нежить и баловать ее, я хочу иметь от нее котят.
— Но, мадам, — ответил мужчина, — если вы будете с ней так обращаться, у вас не будет ни котят, ни кошки. У вас сиамская кошка с замечательной родословной, лучшая порода во всей Франции. Я это знаю, я воспитывал ее мать. Пренебрегать такой кошкой — все равно что использовать кольцо с бриллиантом для резки стекла.
— Я это знаю, — ответила мадам Дипломат. — Там рядом с вами шофер, я бы хотела с ним поговорить.
Мужчина молча передал трубку Гастону. Какое-то время поток слов мадам Дипломат был таким стремительным и едким, что они не достигали цели и утрачивали всякий смысл. Наконец, после длительных препирательств, они пришли к какому-то соглашению.
Я останусь — где я останусь? — пока мне не станет лучше. Гастон уехал, все еще продолжая вздрагивать при мысли о мадам Дипломат. Я лежала на столе, где мужчина и женщина хлопотали надо мной. Я почувствовала как будто слабый укол и, прежде чем я смогла это осознать, уснула.
Это было очень своеобразное ощущение. Мне снилось, что я на Небесах и со мной разговаривает множество кошек, спрашивая, откуда я пришла, чем я занимаюсь, кто были мои родители. Они тоже говорили на лучшем французском, на каком говорят Сиамские Кошки!
Я устало подняла голову и открыла глаза. Мой распушенный хвост и складки по всей длине позвоночника вызвали удивление окружающих. На расстоянии нескольких дюймов от меня была дверь из проволочной сетки. Я лежала на чистой соломе. За решетчатой дверью находилась большая комната, в которой было полно кошек разных видов и несколько маленьких собак. Моими соседями по обе стороны были Сиамские Кошки.
— А-а! Обломки кораблекрушения зашевелились! — сказала одна из них.
— Моя милая! Когда тебя внесли, твой хвост был опущен, — сказала другая.
— Откуда ты пришла? — прокричала Персидская Кошка с другого конца комнаты.
— От этих кошек можно заболеть, — проворчал какой-то пудель из ящика на полу.
— Да, — пробормотала маленькая собачка, находящаяся вне поля моего зрения, — этих дам надо вышвырнуть обратно домой.
— Вы только послушайте, какие слухи распускает эта собака-янки, — сказал кто-то рядом, — она здесь находится слишком недолго, чтобы получить право говорить. Она просто нахлебник, вот кто она такая!
— Меня зовут Чава, — сказала кошка, сидящая справа. — Мне удалили яичники.
— Меня зовут Сонг Тью, — сказала кошка слева. — Я подралась с собакой, это было здорово! Ты увидишь эту собаку. Я ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хорошо ее обработала!
— Меня зовут Фифи, — робко представилась я, — я не встречала ни одной Сиамской Кошки, кроме моей покойной Мамы и себя самой.
На какое-то время в большой комнате наступила тишина, которая вскоре сменилась всеобщим шумом, когда вошел человек, разносящий пищу. Все заговорили сразу. Собаки требовали, чтобы их покормили первыми, кошки обзывали собак эгоистичными свиньями, раздавался грохот тарелок, на которые накладывали еду, и бульканье воды, заполняющей сосуды для питья. Потом раздалось громкое чавканье — это собаки приступили к еде.
Подошел мужчина и посмотрел на меня.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54