- Что будем делать с этим молоком? - спросил кто-то.
- Джонс иногда подмешивал его нам в кормушки, - сказала одна из кур.
- Не о молоке надо думать, товарищи! - вскричал Наполеон, закрывая
собой ведра. - О нем позаботятся. Урожай - вот что главное. Товарищ
Сноуболл поведет вас. Я последую за вами через несколько минут. Вперед,
товарищи! Жатва не ждет.
И животные двинулись на поля, где принялись за уборку, а когда
вечером вернулись домой, то обнаружили, что молоко исчезло.

3
Как они выкладывались и потели на жатве! Но их усилия были
вознаграждены, так как урожай оказался даже больше, чем они рассчитывали.
Порой работа доставляла немалые трудности: техника была рассчитана на
людей, а не на животных, и основным препятствием было то, что никто из них
не мог работать, стоя на задних ногах. Но у свиней хватило
сообразительности обойти эти помехи. Что же касается лошадей, то они знали
каждую кочку на полях, в косовице и жатве разбирались лучше Джонса и его
батраков. Сами свиньи фактически не работали, а лишь организовывали и
руководили. Естественно, что эта главенствующая роль была обеспечена их
выдающимися познаниями. Боксер и Кловер впрягались в жнейку или в
механические грабли (ни о поводьях, ни о хлысте в эти дни, конечно, не
могло быть и речи) и аккуратно, раз за разом, проходили все поле. Сзади
шла свинья и в зависимости от ситуации руководила работой с помощью
возгласов: "Поддай, товарищ!" или "Осади назад, товарищ!". Все
выкладывались до предела, скашивая и убирая урожай. Даже куры и утки целый
день сновали взад и вперед, таская колоски в клювах. В конечном итоге
урожай был собран на два дня раньше, чем это обычно делал мистер Джонс.
Более того - такого обильного урожая ферма еще не видела. Не пропало ни
одного зернышка; куры и утки с их острым зрением подобрали даже все
соломинки. За время уборки никто не позволил себе съесть больше одной
горсточки.
Все лето работы шли с точностью часового механизма. Обитатели фермы
даже не представляли себе, что можно трудиться с таким удовольствием. Они
испытывали острое наслаждение, наблюдая, как заполняются закрома, потому
что это была их пища, которую они вырастили и собрали сами для себя, пища,
которую отныне не отнимет у них безжалостный хозяин. После изгнания
паразитических и бесполезных людей, никто больше не претендовал на
собранные запасы. Конечно, на досуге приходилось о многом подумать. Не
обладая еще достаточным опытом, они встречались с определенными
трудностями - например, когда они приступили к уборке зерновых, им
пришлось, как в старые времена, вылущивать зерна и собственным дыханием
сдувать мякину - но сообразительность свиней и могучие мускулы Боксера
всегда приходили на помощь. Боксер вызывал у всех восхищение. Он много
работал еще во время Джонса, ну а теперь трудился за троих; бывали дни,
когда, казалось, вся работа на ферме ложилась на его всемогущие плечи. С
восхода и до заката он трудился без устали, и всегда там, где работа шла
труднее всего. Он договорился с одним из петухов, чтобы тот поднимал его
на полчаса раньше всех, и до начала дня он уже добровольно успевал что-то
сделать там, где был нужнее всего. Сталкиваясь с любой задержкой, с любой
проблемой, он неизменно говорил одно и то же: "Я буду работать еще больше"
- таков был его личный девиз.
Но и остальные работали с полной отдачей. Так, например, во время
уборки куры и утки снесли в закрома пять бушелей пшеницы, которую они
собрали по зернышку. Хищения, воркотня из-за порции, ссоры, свары и
ревность, то есть все, что было нормальным явлением в старые времена - все
это практически исчезло. Никто - или почти никто - не жаловался. Правда,
Молли не нравилось вставать рано утром, и если на ее пашне попадались
камни, она могла сразу же бросить работу. Довольно сообразительным было и
поведение кошки. Скоро было замечено, что, как только возникала неотложная
работа, кошки не могли доискаться. Она пропадала часами, а потом, как ни в
чем не бывало, появлялась к обеду или вечером, когда все работы были
завершены, но она всегда умела столь убедительно извиняться и так
трогательно мурлыкала, что было просто невозможно не верить в ее добрые
намерения. Старый Бенджамин, осел, казалось, совершенно не изменился со
времен восстания. Он никогда не напрашивался ни на какую работу и ни от
чего не отлынивал; но все, что он делал, было проникнуто духом того же
медленного упрямства, что и во времена мистера Джонса. О восстании и о
том, что оно принесло, Бенджамин предпочитал помалкивать. Когда его
спрашивали, чувствует ли он, насколько счастливее стало жить после
изгнания Джонса, он только бурчал: "У ослов долгий век. Никто из вас не
видел дохлого осла", и остальным оставалось лишь удовлетворяться его
загадочным ответом.
В воскресенье все отдыхали. Завтракали на час позже, а затем все
спешили на церемонию, которая неукоснительно проводилась каждую неделю.
Первым делом торжественно поднимался флаг. Сноуболл нашел в кладовке
старую зеленую скатерть миссис Джонс и нарисовал не ней белое копыто и
рог. Каждое воскресное утро этот стяг поднимался по флагштоку,
водруженному в саду фермы. Зеленый цвет, объяснил Сноуболл, символизирует
поля Англии, а копыто и рог олицетворяют будущую республику животных,
которая восторжествует после того, как будет окончательно покончено со
всем родом человеческим. После поднятия флага все собирались в большом
амбаре на общий совет, который получил название ассамблеи. Здесь
планировалась работа на будущую неделю, выдвигались и обсуждались
различные решения. Как правило, предлагали свиньи. Все остальные понимали,
как они должны голосовать, но им никогда не приходило в голову выступить с
собственными предложениями. Сноуболл и Наполеон бурно участвовали в
дебатах. Но было замечено, что они редко приходят к соглашению: что бы ни
предлагал один из них, второй всегда выступал против. Даже когда все было
совершенно ясно и было достигнуто единодушное согласие - например,
оставить нетронутым небольшой выгон за садом, который мог бы служить
местом отдыха для животных, окончивших работу, - то и тогда разгорелись
бурные споры о пределе пенсионного возраста для каждого вида животных.
Ассамблея всегда кончалась пением гимна "Скоты Англии", и после полудня
все отдыхали.
Помещение, где хранилась упряжь, свиньи превратили в свою
штаб-квартиру. Здесь, пользуясь книгами, которые нашлись на ферме,
вечерами они изучали кузнечное дело, плотницкие работы и другие искусства.
Сноуболл, кроме того, занимался созданием организаций, которые он называл
"комитеты животных". Этим он занимался с неутомимой энергией. Он
организовывал комитет по производству яиц для кур, лигу чистых хвостов для
коров, комитет по вторичному образованию диких товарищей (его целью было
приручить крыс и кроликов), движение за белую шерсть среди овец и
множество других, не говоря уже о курсах чтения и письма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24