Антоныч стоит за шторкой полностью мокрый и босой. Слышит звук закрывающейся двери. Вылезает из ванны, с него течет. Начинает открывать дверь ванной - дверь ходит, но не открывается, он едва может просунуть в щель пальцы руки, ведет ими сверху вниз, доходит до кресла, опустившись на колени пытается пальцами подвинуть кресло, не получается. Встает с колен, поворачивается, видит себя в зеркале - в темноте, горящие безумно глаза, мокрая голова и мокрая одежда, он подходит к зеркалу, дико смотрит сам на себя, видит в зеркале отражение окошка вверху ванной комнаты, выходящее на кухню, срывается, становится на ванную, начинает ощупывать окошко…
Дом Ирины Небог. Ирина Небог выходит из ванной в халате, с полотенцем вокруг головы, садится перед трюмо с парфюмерией. Славик сидит возле компьютера в другой комнате, играет в игру. Она берет свою сумочку, достает оттуда календарик. Внимательно в него смотрит. Кладет календарик на столик с парфюмерией, смотрит на себя в зеркало и задумчиво барабанит пальцами по календарику. Говорит - «А может нервы»? Потом говорит - «А может не нервы». Достает из одного из ящиков трюмо какую-то яркую упаковку, плоскую, зацелофаненную, внутри упаковки видно нечто вроде белого длинного тонкого пластмассового шприца. Говорит - «Сейчас проверим», снимает полотенце с головы, встает, усталой походкой выходит из комнаты.
Герда с Игорем опять едут в машине.
Игорь. Один человек носил фамилию Триплет. С английского это переводится, как тройня. И у него родилась тройня! Более того! Он работал акушером и принимал роды! И что ты думаешь? Он трижды за свою практику принял тройню! То есть сразу троих детей! Представляешь?
Герда. (Смотрит на него влюбленно, и говорит, как бы в ответ своим мыслям) Да… Трое детей… Не меньше… (Возвращается в реальность) А близнецы или тройня, если были у кого-нибудь в роду, то через поколение всегда в этом роду у кого-нибудь рождаются тоже близнецы. В одном поколении не рождаются, а в другом рождаются. Так природой устроено. (Озорно пихает Игоря под руку) В твоем роду близнецов не было?
Дом Ирины Небог. Ирина Небог несет прибор из упаковки, похожий на шприц, входит в кухню, открывает дверцу под мойкой и бросает прибор в мусорное ведро. Идет обратно, входит в комнату, где Славик играет на компьютере.
И.Небог. Славик, в твоем роду случайно ни у кого близнецов не было?..
Ванная в квартире Игоря. В окошке, выходящем на кухню, видны исчезающие ноги Антоныча. Слышен звук бьющейся посуды, грохот.
Улица перед домом Герды. Лысый в машине говорит по рации - «Объект с подругой вошли в подъезд». Второй - «принято».
Темная комната. Связанный Волков, с разбитым лицом сидит на диванчике. Исступленно смотрит в темноту. Камера через окно выходит во двор офиса И.Небог. Среди джипов в ночной тишине стоит такси Волкова.
Двор дома Игоря. Усатый в машине держит бинокль у глаз и говорит по рации - «Старичок вешает вещи на балконе. Какие вещи? Обычные вещи… Брюки, пиджак, рубашку. Сам голый…»
Квартира Герды. Герда с Игорем спят в кровати. На столе перед монитором лежат два диска Игоря.
Кабинет Первого. Перед его столом сидят Второй и Третий.
Первый. Значит, они встретились, провели в квартире втроем около часа вместе, не включая света, и Булахов поехал к своей сожительнице, а Антоныч остался в квартире? Ах, Антоныч, Антоныч… И на чем только свет стоит?.. Кстати, выяснить, что за баба, и вообще завтра на всех досье мне на стол. Интересно, интересно… Ну, что ж, Антоныч - поиграем! Ладно! На сегодня все. Всем спать. Утро вечера мудренее… Всех держать под наблюдением!
Квартира Игоря. Антоныч голый спит на том же кресле в той же позиции перед входной дверью в дверном проеме из комнаты в прихожую. Ступни его забинтованы, руки и лицо в многочисленных пластырях, видны еще не заклеенные ссадины и порезы. Притыка лежит под рукой на бедре.
Квартира Левы Кантонистова. Раиса Ивановна лежит в кровати, на голове мокрая повязка, рядом на тумбочке куча лекарств. У кровати Лева.
Лева. Мама - пропади они пропадом эти камни, если Вы заболеете! В конце концов - ну что такое деньги? Деньги дело такое - сегодня есть, завтра нету, послезавтра опять есть! А здоровье один раз - или оно есть, или его нету!
Р.И. Левочка, я не могу! И когда же это кончится? За что же нас так бог все время наказывает? И кто бы мог подумать, что на Маркиза позарятся и уворуют?
Лева. Мама, мама, хватит! Вы так себя до инсульта доведете. Может быть Толик еще привезет нам Маркиза… Я их в дом вора отправил, якобы документы искать важные… Если Маркиз еще там, то Толик его привезет… Постарайтесь заснуть.
Р.И. Заснешь тут, когда этот убийца где-то рядом в одном доме с нами… И, Левочка, я тебя прошу - скажи Лешке, чтобы побрил бороду свою ужасную, смотреть не могу - вылитый абрек!
Комната, где сидит связанный Кулябко. Он смотрит на Луну в окне.
Кулябко. (в философской прострации) Прошел еще один день жизни…
Камера переходит за его спину - на диване спит бородатый Домашний Телохранитель, пистолет на животе в руке, одна из прядей длинных волос закрыла половину лица.
Кулябко. (тем же тоном в никуда) Завтра будет новый день…
Новый день. Утро. Камера входит в комнату Толика. Толик спит и ему снится Герда. Она бежит к нему по лугу в замедленной съемке в греческой тунике, протягивает руки, улыбается, на фоне неба и солнца, звучит греческая музыка, которая постепенно сменяется нарастающим отвратительным пением. Какой-то старый ужасный голос, неимоверно фальшивя, переходя постоянно на диссонансные фальцеты, исполняет оперную партию. Лицо Герды уже во весь экран, но очередной особо «удачный» фальцет, почти взвизг, пробуждает Толика. Он смотрит в потолок. Пение по прежнему разносится по всему дому.
Толик встает, одевает халат, входит на кухню. В комнате женщина лет тридцати, одета по утреннему, по домашнему, ставит на стол заварник, чашки, блюдце с медом, с нарезанными кусками сливочного масла, тарелки, хлеб и т.д.
Женщина. Привет, братишка. Проснулся?
Толик. Проснешься тут. Отца как будто режут.
Женщина. Ты же знаешь, к нему как клиент зайдет, так он сразу петь начинает.
Толик. Если бы я был его клиент, я бы после такого пения к нему год не пришел…
Толик спускается на первый этаж, выходит во двор, входит в полуподвал.
В полуподвале - мастерская по резке стекла. Огромный стол, стекла разных мастей во всех углах, на стенах много картин и плакатов. Отец Толика дает большое стекло пожилому клиенту, рядом с которым стоит жена клиента.
Отец Толика. Я тебе точно отрезал, клянусь Александра Сергеича Пушкина! Как в прошлый раз! Только больше так не делай - стекло посередине брать надо, а не за низ. За низ будешь брать - опять поломается.
Клиент аккуратно берет стекло посередине.
Клиентка. Дмитрий Федорович! Я же ему это и говорила! А он со мной ругается!
Отец Толика. (строго клиенту) Зачем ругаться? Ругаться не надо - правда есть правда!
Клиентка. Спасибо, Дмитрий Федорович, (мужу победно) пошли!
Уходят.
Толик. Отец, зачем меня позоришь? Я что - мало зарабатываю? С твоим возрастом, с орденами, с ранениями, ты с этим стеклом здесь работаешь, люди скажут - Толик отцу на кусок хлеба не дает!
Отец Толика. (сварливо и тоном главного) Опять?! Кто работает? Ты работаешь? Из одного кармана деньги в другой карман отдаешь и долю имеешь - это работа для мужчины?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44