На реализацию этих задач нацелена и перестройка политической системы страны, осуществляемая по решениям XIX Всесоюзной конференции КПСС».
Государство - политическая организация общества, - облаченное в псевдодемократический наряд, по существу было антидемократическим, диктаторским. C другой стороны, государство как инструмент управления экономикой обслуживало систему социалистических экономических отношений, составляющих сущность общенародной собственности. В этом отражалась еще одна грань фундаментального противоречия между политической формой организации общества и его экономическим базисом. Эта раздвоенность функций государственного механизма отрицательно сказывалась на эффективности управленческих решений, особенно в области планирования.
Вернемся к вопросу о терминологии. Как писал Л.Троцкий, «…марксисты, начиная с самого Маркса, употребляли по отношению к рабочему государству термины государственная, национальная, или социалистическая собственность, как простые синонимы. В больших исторических масштабах такое словоупотребление не заключало в себе особых неудобств. Но оно становится источником грубых ошибок и прямого обмана, когда дело идет о первых, еще необеспеченных этапах в развитии нового общества, к тому же изолированного и экономически отстающего от капиталистических стран». И далее Л.Троцкий замечает в полном согласии с азами марксизма: «Чтоб стать общественной, частная собственность неминуемо должна пройти через государственную стадию, как гусеница, чтоб стать бабочкой, должна пройти через стадию куколки. Но куколка не бабочка. Мириады куколок гибнут, не успев стать бабочками. Государственная собственность лишь в той мере становится «всенародной», в какой исчезают социальные привилегии и различия, следовательно, и надобность в государстве. Иначе сказать: государственная собственность превращается в социалистическую по мере того, как перестает быть государственной. И наоборот, чем выше советское государство поднимается над народом, чем свирепее противопоставляет себя, как хранителя собственности, народу, как расточителю, тем ярче само оно свидетельствует против социалистического характера государственной собственности».
Итак, Л.Троцкий отождествляет в теории вслед за К.Марксом термины «государственная» и «общенародная социалистическая собственность», полагая, что государственная собственность является неизбежной стадией превращения частной собственности в общественную. По мере того, как в обществе исчезают различия в уровне жизни населения, т.е. по мере развития производительных сил, исчезает и надобность в государстве, следовательно, государственная собственность напрямую становится общенародной. Однако в СССР в силу исторических причин (см. гл. 3) процесс пошел в ином направлении. По мере развития производительных сил, сокращения отставания в уровне экономического развития от капиталистических стран Запада, роль государства как в политике, так и в экономике не ослабевала, а усиливалась. Вместо развития народовластия зрела и укреплялась диктатура партийно-государственного аппарата. Означало ли это, что государственная собственность становилась антиподом общенародной собственности, что появился новый класс собственников - вместо капиталистов возник класс чиновников, все больше и больше отрывавшихся, как писал Л.Троцкий, от трудящихся масс? Нет, не означало. Государственная собственность до контрреволюции 1991 года оставалась по своему существу общенародной, ибо функционеры и чиновники партийно-государственного аппарата не были субъектами государственной собственности, хотя ею безраздельно распоряжались и располагали целым букетом привилегий. Таков парадокс истории, которая «придумала» нечто отличное от теоретических схем. Возникло противоречие между формой (государственной) и содержанием (общенародным)) собственности, которое теоретически могло разрешиться двояко: а) в случае победы советской демократии государство постепенно отмирало бы и государственная собственность становилась бы все более общественной по своему существу или б) в случае полного идеологического и социального перерождения чиновников партийно-государственного аппарата государственная собственность исчезла бы в пожаре денационализации, приватизации, что и произошло на самом деле.
Л.Троцкий, повторяю, делает основной упор на привилегиях бюрократов и чиновников, считая, что система распределения благ меняет существо собственности. По этому поводу следует заметить следующее. Во-первых, как будет показано в параграфе, посвященном закону распределения при социализме, Л.Троцкий ошибался, считая, что совладельцы государственной собственности должны были получать дивиденды. Во-вторых, он сгущал краски в отношении процесса дифференциации доходов в СССР. Комментируя этот аспект проблемы, он писал: «В зависимости от того, в какую сторону эволюционируют различия в условиях личного существования, разрешится в конце концов и вопрос об окончательной судьбе огосударствленных средств производства. Если пароход объявлен коллективной собственностью, но пассажиры по-прежнему растасованы между первым, вторым и третьим классами, то ясно, что различие в условиях существования будет иметь для пассажиров третьего класса неизмеримо большее значение, чем юридическая смена собственности. Наоборот, пассажиры первого класса будут, между кофе и сигарой, проповедовать ту мысль, что коллективная собственность - все, а удобная каюта - ничто. Вырастающие отсюда антагонизмы могут взорвать неустойчивый коллектив». Любимая тема Л.Троцкого - угроза мелкобуржуазного перерождения не только чиновников партийного и государственного аппарата, который расположился в первом классе парохода, но и самих трудящихся масс. Он писал о «взрывчатой силе» мелкобуржуазных аппетитов, «которые проникают собою все хозяйство страны и выражаются, суммарно говоря, в стремлении всех и каждого как можно меньше дать обществу и как можно больше получить от него».
Однако дело не только и не столько в эгоизме и социальных различиях внутри общества, сколько в сути политической системы, которая господствует в обществе. Если политическая система, как это сложилось в СССР, представляет собой диктатуру аппарата управления, то наблюдается самое серьезное и самое острое противоречие между формой и содержанием общенародной собственности, которое чревато реставрацией капитализма. Чиновники аппарата, заболев мелкобуржуазной болезнью, могут переродиться, что и произошло в СССР, но само их перерождение еще не делает их автоматически субъектами государственной собственности. Должен появиться класс частных собственников - капиталистов, которые станут ими только в процессе контрреволюционного переворота, превращения диктатуры аппарата, обслуживающего социалистическую собственность, в диктатуру, обеспечивающую реставрацию капиталистических экономических отношений. И вот только тогда часть функционеров и чиновников партийно-государственного аппарата сможет реализовать свою вожделенную мечту - стать капиталистами. Теперь обратимся к рассмотрению вопроса о том, как именно функционировала система экономических отношений в условиях обозначенного выше противоречия между формой и содержанием государственной собственности в СССР?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228
Государство - политическая организация общества, - облаченное в псевдодемократический наряд, по существу было антидемократическим, диктаторским. C другой стороны, государство как инструмент управления экономикой обслуживало систему социалистических экономических отношений, составляющих сущность общенародной собственности. В этом отражалась еще одна грань фундаментального противоречия между политической формой организации общества и его экономическим базисом. Эта раздвоенность функций государственного механизма отрицательно сказывалась на эффективности управленческих решений, особенно в области планирования.
Вернемся к вопросу о терминологии. Как писал Л.Троцкий, «…марксисты, начиная с самого Маркса, употребляли по отношению к рабочему государству термины государственная, национальная, или социалистическая собственность, как простые синонимы. В больших исторических масштабах такое словоупотребление не заключало в себе особых неудобств. Но оно становится источником грубых ошибок и прямого обмана, когда дело идет о первых, еще необеспеченных этапах в развитии нового общества, к тому же изолированного и экономически отстающего от капиталистических стран». И далее Л.Троцкий замечает в полном согласии с азами марксизма: «Чтоб стать общественной, частная собственность неминуемо должна пройти через государственную стадию, как гусеница, чтоб стать бабочкой, должна пройти через стадию куколки. Но куколка не бабочка. Мириады куколок гибнут, не успев стать бабочками. Государственная собственность лишь в той мере становится «всенародной», в какой исчезают социальные привилегии и различия, следовательно, и надобность в государстве. Иначе сказать: государственная собственность превращается в социалистическую по мере того, как перестает быть государственной. И наоборот, чем выше советское государство поднимается над народом, чем свирепее противопоставляет себя, как хранителя собственности, народу, как расточителю, тем ярче само оно свидетельствует против социалистического характера государственной собственности».
Итак, Л.Троцкий отождествляет в теории вслед за К.Марксом термины «государственная» и «общенародная социалистическая собственность», полагая, что государственная собственность является неизбежной стадией превращения частной собственности в общественную. По мере того, как в обществе исчезают различия в уровне жизни населения, т.е. по мере развития производительных сил, исчезает и надобность в государстве, следовательно, государственная собственность напрямую становится общенародной. Однако в СССР в силу исторических причин (см. гл. 3) процесс пошел в ином направлении. По мере развития производительных сил, сокращения отставания в уровне экономического развития от капиталистических стран Запада, роль государства как в политике, так и в экономике не ослабевала, а усиливалась. Вместо развития народовластия зрела и укреплялась диктатура партийно-государственного аппарата. Означало ли это, что государственная собственность становилась антиподом общенародной собственности, что появился новый класс собственников - вместо капиталистов возник класс чиновников, все больше и больше отрывавшихся, как писал Л.Троцкий, от трудящихся масс? Нет, не означало. Государственная собственность до контрреволюции 1991 года оставалась по своему существу общенародной, ибо функционеры и чиновники партийно-государственного аппарата не были субъектами государственной собственности, хотя ею безраздельно распоряжались и располагали целым букетом привилегий. Таков парадокс истории, которая «придумала» нечто отличное от теоретических схем. Возникло противоречие между формой (государственной) и содержанием (общенародным)) собственности, которое теоретически могло разрешиться двояко: а) в случае победы советской демократии государство постепенно отмирало бы и государственная собственность становилась бы все более общественной по своему существу или б) в случае полного идеологического и социального перерождения чиновников партийно-государственного аппарата государственная собственность исчезла бы в пожаре денационализации, приватизации, что и произошло на самом деле.
Л.Троцкий, повторяю, делает основной упор на привилегиях бюрократов и чиновников, считая, что система распределения благ меняет существо собственности. По этому поводу следует заметить следующее. Во-первых, как будет показано в параграфе, посвященном закону распределения при социализме, Л.Троцкий ошибался, считая, что совладельцы государственной собственности должны были получать дивиденды. Во-вторых, он сгущал краски в отношении процесса дифференциации доходов в СССР. Комментируя этот аспект проблемы, он писал: «В зависимости от того, в какую сторону эволюционируют различия в условиях личного существования, разрешится в конце концов и вопрос об окончательной судьбе огосударствленных средств производства. Если пароход объявлен коллективной собственностью, но пассажиры по-прежнему растасованы между первым, вторым и третьим классами, то ясно, что различие в условиях существования будет иметь для пассажиров третьего класса неизмеримо большее значение, чем юридическая смена собственности. Наоборот, пассажиры первого класса будут, между кофе и сигарой, проповедовать ту мысль, что коллективная собственность - все, а удобная каюта - ничто. Вырастающие отсюда антагонизмы могут взорвать неустойчивый коллектив». Любимая тема Л.Троцкого - угроза мелкобуржуазного перерождения не только чиновников партийного и государственного аппарата, который расположился в первом классе парохода, но и самих трудящихся масс. Он писал о «взрывчатой силе» мелкобуржуазных аппетитов, «которые проникают собою все хозяйство страны и выражаются, суммарно говоря, в стремлении всех и каждого как можно меньше дать обществу и как можно больше получить от него».
Однако дело не только и не столько в эгоизме и социальных различиях внутри общества, сколько в сути политической системы, которая господствует в обществе. Если политическая система, как это сложилось в СССР, представляет собой диктатуру аппарата управления, то наблюдается самое серьезное и самое острое противоречие между формой и содержанием общенародной собственности, которое чревато реставрацией капитализма. Чиновники аппарата, заболев мелкобуржуазной болезнью, могут переродиться, что и произошло в СССР, но само их перерождение еще не делает их автоматически субъектами государственной собственности. Должен появиться класс частных собственников - капиталистов, которые станут ими только в процессе контрреволюционного переворота, превращения диктатуры аппарата, обслуживающего социалистическую собственность, в диктатуру, обеспечивающую реставрацию капиталистических экономических отношений. И вот только тогда часть функционеров и чиновников партийно-государственного аппарата сможет реализовать свою вожделенную мечту - стать капиталистами. Теперь обратимся к рассмотрению вопроса о том, как именно функционировала система экономических отношений в условиях обозначенного выше противоречия между формой и содержанием государственной собственности в СССР?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228