К Алимушкину она была вполне равнодушна, но ведь должны же люди, и тем более подруги, о чем-то гово рить, и должны же они общаться.
Ключарев объяснил ей еще раз:
- Поймите, из-за ваших звонков жизнь моей жене не в жизнь и радость не в радость. Человек хочет жить и радоваться жизни, а вы мешаете. У нас и без Алимушкина полным-полно друзей и родственников, которые тоже болеют...
Он все сказал. И теперь ждал ответа. Наконец та, поджав губы, выговорила:
- Больше я не буду звонить.
- Э, нет. Так дело не делается.
- А как же?
- Вы позвоните ей еще раз и успокойте. Сочините ей что-нибудь приятное. Скажите, что Алимушкин выздоро вел, что он бодр и весел. Что все хорошо. И что Али мушкин уезжает... ну хоть на Мадагаскар в длительную командировку.
- На Мадагаскар?
- Ну например. Чтобы закрыть, так сказать, тему. Чтобы моя жена больше о нем у вас не спрашивала,- вы меня поняли?
- Да.
- Я уйду, а вы ей позвоните,- вы меня действитель но поняли?
- Да.
- Всего вам хорошего.
Он ушел. На улице сыпал снег. Снег сыпал теперь и утром и вечером.
Когда Ключарев пришел к нему на другой день после работы, Алимушкин уже лежал пластом - без движения и без языка. Увидев Ключарева, Алимушкин начал хва тать ртом воздух - он хотел сказать что-то приветствен ное, а улыбнуться не мог. Теперь и полуулыбка у него не получалась. "Удар у него опять был. Врач сказал, сильный",- лепетала суетившаяся возле Алимушкина тихая рязанская старушка. Это была его мать, прибыв шая по телеграмме. Ключарев утешал ее. И еще он дал ей некоторую сумму денег на всякие там расходы. Ста рушка закивала головой, как болванчик, и заплакала: "Спаси тебя бог, милый". Ключарев ушел, а она оста лась сидеть возле сына. На голове у нее был белый пла ток в горошек. Старушка сидела как застывшая. Она не понимала, что же это за беда и что же это за горе та кое, если ее сын, такой сильный и такой веселый и "уже выучившийся на инженера", лежит теперь пластом и не может сказать ни слова.
Ключарев вовсе не хотел избавить себя от того, что бы думать и помнить об Алимушкине. Он хотел изба вить от этого жену. Она была слишком уж нервной и слишком чуткой. Ключарев решил, что болезнь затяж ная, и решил, что будет время от времени Алимушкина навещать, а жене не скажет.
Он не сказал, и его не спросили, потому что в доме были шум, и гам, и суета, и сторонние разговоры: при ехала теща. Она прибыла довольно торжественно. Был подарок жене Ключарева. Был подарок сыну Ключаре ва. Был, разумеется, подарок и дочери Ключарева. По дарки были не очень дорогие, но выбранные с любовью.
А на другой день лукавить с женой нужды уже не было. Потому что она сама сказала:
- Прости, что я тебе надоедала и посылала к нему...
- К кому? - поинтересовался Ключарев.
- К Алимушкину...
И жена радостно сообщила, что звонила подруга и что наконец-то новости хорошие - у Алимушкина все наладилось. Алимушкин опять бодр. Алимушкин опять остроумен... Жена стала рассказывать подробности. Эти подробности были любопытны и даже в некотором роде изысканны, потому что подруга любительница телефо на - постаралась на совесть. Она вложила душу, и стара ние, и даже талант в последний всплеск темы, которую приходилось закрыть. И теперь жена Ключарева эти подробности пересказывала. Она была радостна. Она улыбалась. Она говорила и говорила. А Ключарев слу шал. Он слушал вполне заинтересованно. И даже пере спросил:
- Куда, ты сказала, он отбывает в командировку?
- На Мадагаскар...
И теперь Ключаревы заговорили о другом, тем более что тема была и волнующая, и куда более близкая. Сын-девятиклассник на соревнованиях взял первое место по чти на всех снарядах. На перекладине он получил де вять и семь - удивительный результат для юноши. Им заинтересовались известные тренеры. Молодого Дениса Ключарева собирались послать на общесоюзные соревно вания.
- Молодец, сын! - так сказал Ключарев.
Жена конечно же восторгов не проявила, более того, в глазах ее мелькнул знакомый Ключареву испуг - как бы чего не случилось? Перекладина снаряд опасный. Но сын тут же вмешался в разговор и успокоил ее: не робей, мама, зачем мне, мамочка, срываться с перекла дины, у меня же за это два балла снимут? И засмеялся. Он держался гордо. И в то же время весело. О нем так и хотелось сказать - Ключарев, сын Ключарева.
4
В пятницу Ключарев дал согласие заму. Он дал со гласие в общих словах, но по существу это уже значило "да". И вот зам водил Ключарева из комнаты в комнату: ну, как вам будущие сотрудники? Нравятся?
- Нравятся,- отвечал Ключарев. В институте форми ровался новый отдел: он получался из слияния двух ла бораторий и еще каких-то разрозненных научных со трудников. Отдел формировался заново, и Ключареву, чтобы сесть в начальники, не надо будет кого-то спихи вать или через кого-то перешагивать.
Сейчас он думал именно об этом. А зам говорил о том, какой это будет замечательный отдел. Мощный. Современный. И, надо полагать, дружный,- вы слыши те, Ключарев?
Ключарев сказал:
- Как же не слышать, вы это в третий раз говорите.
- Я и в сотый скажу,- зам засмеялся. - Я вас со блазняю.
- Я уже соблазнен.
- А я вас соблазняю и дальше, чтобы не передумали.
- Справлюсь ли?
- Ну-ну. Перестаньте!
Продолжая фразу, зам на ходу пожал руку одному из сотрудников и добродушно подмигнул: работайте, дескать, работайте, я вас отвлекать не буду. Он кивнул еще двум сотрудникам. И еще одному пожал руку. Они с Ключаревым шли вдоль рабочих столов и негромко разговаривали:
- Подберите себе хорошего секретаря. Видите вон тех трех девушек?
- Да.
- Обратите внимание на ту, рыженькую.
- Та, что с постным лицом?
- Да. Умненькая. И старательная. Все дела и все бу маги у вас будут в полном порядке.
- Спасибо.
Они разговаривали негромко. Потом они вышли в ко ридор.
- А теперь в шестую лабораторию,- сказал зам.
По пути в шестую лабораторию Ключарев на минуту остановился и закурил. Он хотел "что-то" сказать и счи тал, что лучше это сказать сразу. Лучше раньше, чем позже.
- Маленькая справка,- так он начал. - Когда чело века кто-то двигает вверх, то потом этот кто-то садится своему выдвиженцу на шею. Со мной это не пройдет.
Зам засмеялся:
- Вот и прекрасно. Будь самостоятелен.
- Я не шучу.
- И я не шучу.
Зам потрепал Ключарева по плечу:
- Не робей заранее. К тебе на шею никто не метит. Во всяком случае, не я.
Зам был веселый и шутливый человек. Ключарев тоже был веселый и шутливый человек. Такие люди все гда договорятся. Просто Ключарев считал, что в эту ми нуту ему надо быть начеку.
Когда Ключарев вернулся домой, здесь уже все всё знали,- и в прихожей, и в комнатах почти физически ощущалось настроение небольшого семейного праздни ка. Звонил уже Коля Крымов и поздравлял. Звонил Па вел, тоже поздравлял. Выяснилось, что и Коля, и Павел, и другие знакомые сегодня нагрянут в гости. Теща сия ла. Ей нравилось, что Ключаревы пошли в гору.
- Накормлю вас сегодня пищей богов! - объявила теща. И действительно, она смоталась в "Дары приро ды" и привезла оленью ногу: это выглядело очень вну шительно. Зажаренная, истекающая соком, багряно-крас ная нога на белом огромном блюде должна была произ вести неотразимое впечатление. В духовке ногу жарили минут сорок. Перед этим ее целиком обмазали сливоч ным маслом, чтобы выступающая от жара оленья кровь образовала румяную и бередящую душу корочку.
1 2 3 4 5 6