Может, пчела к цветам Своей полетит дорогой,
Но цветы будут больше ценить Росы прозрачную тяжесть.
Грязь в колеях будет прохожих ждать Уже не с таким нетерпеньем,
Будет больше бояться солнца Дно соседней каменоломни.
Вам будет меня не хватать: Я связывал вас друг с другом.
Кто будет теперь заполнять Пропасть, лежащую между вами?
Все вы будете На меня в обиде, Что нет меня с вами.
ПРИВАЛЫ
Иногда мы с тобой заходили В укромные кабачки.
Мы спускались вниз по ступенькам, Выбирали столик по вкусу. Вокруг была тишина или неразборчивый шепот.
Самым давним и верным клиентом Здесь бывал полумрак. Он подолгу сидел за каждым из столиков, Но не чурался и солнца.
А солнце Брало тебя за руку, прикасалось ко лбу, К стакану. Потом уходило, как забытое божество.
Это были привалы. Время для нас останавливалось. Мы взрослели.
И всегда немного другими Выходили на улицу Из полутьмы кабачка.
КРУГЛОЕ
- Разве что-нибудь есть на земле Круглее, чем яблоко?
- Если под словом "круглое" Понимать что-то просто круглое, Тогда биллиардный шар Круглее любого яблока.
Но если ты словом "круглое" Называешь тугое, плотное, До краев налитое круглостью, Круглое сочной тяжестью,
Нет ничего на земле Круглее, чем яблоко.
НА ДОРОГЕ
Бывало, не раз на дороге Тебе повстречается Неведомый страж,
У которого нет лица, Но есть подобие взгляда, Подобие рук.
Иногда ты как будто К нему прикоснешься, упрешься в него.
А ведь, пожалуй, И нет никого На дороге.
ЗВЕЗДНАЯ ПУТИНИЦА
Ночь иногда выдается Удивительно ясная
И до того удивительно звездная, Что в ее торжественной путанице
Ты едва различишь Здесь и там Несколько звезд Те, которые обречены.
БИЕНЬЕ
Ни движенья, ни ветра, ни птицы. Одна только ночь на земле. Только отсутствие шума медлительно бьется во мгле.
ЖИЛИЩА
Я поселился однажды в дрозде. Пожалуй, я знаю теперь, Как просыпается дрозд и как он пытается Выразить Свет, Который сквозь гущу багрового мрака Пробивается в чащу.
Вместе с колосом Я вертикально взлетал в высоту.
Вместе с прудом Несмело ощупывал Сонное тело туманов.
Я жил в цветочном бутоне И видел, как солнце Терпеливо Его побуждает раскрыться.
Я в яблоках жил. Им хотелось подольше остаться на ветке.
Жил я в глазах. Им хотелось улыбки.
В КОЛОДЕЦ
Значит, в колодец, Скорее на дно.
Прочь от всего, Подальше от всех.
И в темноте Вспоминать, Забывать.
Но постоите, а праздник? Для кого будет праздник?
А он обязательно должен прийти Праздник.
x x x
Равнина - вся точно ком в горле, Точно сдавленное рыданье.
В поле хлеба с трудом выносят Пенье жаворонка, его кувырканье.
А может, стынет в тоске не поле, А тот, кто на него смотрит?
x x x
Кто-то поет Тишина, наверно.
За спиной тишины Кто-то рыдает.
Это, должно быть, Тоскует время.
x x x
Вечности Мы не утратили.
Нам другого Скорей не хватало:
Мы не умели претворить ее в будни, В луга, в облака,
В слова и поступки, Понятные людям.
Но для себя мы ее сберегали. Это было не очень трудно.
И порою Нам вдруг становилось ясно, Что вечность - мы сами.
x x x
Бывает, что и дрозду Становится холодно. И тогда он - всего лишь птица, Которая ждет тепла.
И тогда он просто бродяга, Неприкаянный и несчастный.
Потому что без песни Пространство Бесстрастно.
x x x
Нет, неспроста При виде малейшего пламени Мы вздрагивали с тобой,
Неспроста каждый раз Перед свечою, костром Наши руки друг друга искали,
Точно некий обряд совершали То ли славили пламя, То ли его заклинали.
x x x
Когда мы достигли Границы возможного,
Мы эту границу Нарушить отважились.
Быть может, тогда нам была прощена Наша вина
Наше счастье.
x x x
Вслед за нами придут другие.
Будет больше у них терпенья, Больше ловкости и упорства.
И земля устоять не сможет Перед их красотой и силой.
А поддержкой им будет песня Та, которую Мы сложили.
ЧАЙКИ
Для них вселенная - голод, Пустое пространство,
Для них вселенная - время, Которое нужно, чтобы пронзать пространство Криками голода,
Время, чтобы с пространством вместе Ввинчиваться в пласты голода,
И неотступно преследовать море, И неистово проклинать море
За то, что оно обуздать не хочет Ни пространства, ни голода.
СОСНЫ
Неуклюжие сосны, вы стоите над ландами И кричите в простор,
Где слышит вас только пространство, живущее в вас, Да, может быть, птица, которая тоже кричит.
Неуклюжие сосны, порою вы будто не здесь, Будто заняты чем-то своим
И отданы кем-то во власть необъятному небу, Которое отдано кем-то во власть необъятному ветру,
И стараетесь вы удержать время и тишину, И силитесь от себя не отречься,
И очень вы схожи С людьми в городах.
МОЛНИИ
В череду наших дней Иногда ударяли молнии.
В разрывах мелькало То, что должно свершиться,
Мы прикасались к тому, Что рвалось к нам из будущего,
Наша походка Становилась чуточку тверже,
И немного отодвигалось место, Где предстоит нам упасть.
Жаль, что редко случались молнии.
x x x
По себе ли я плачу Или по людям?
Слезы лью над своими слезами Или над общим горем?
Впрочем, разве я плачу? Кричу.
ДОБЫЧА
Вы меня скоро сцапаете, богини мои, Заграбастаете меня.
Вы меня заполучите полностью С душой, с потрохами.
Так что вовсе и ни к чему эта ваша нелепая спешка, Жадное нетерпение, Буйство.
Вы ведь видите - я к вам иду, Хоть, признаться, порою и мешкаю На обрывистых склонах.
Кто же из вас так обозлен на меня? И к кому я сейчас обращаюсь? Не знаю.
Впрочем, если быть до конца откровенным, Я знаю, конечно, знаю:
Я обращаюсь к ходу вещей, К обстоятельствам, к вероятности Ни к кому.
ТВОЙ СПУТНИК
Нечто неясное Шагает рядом с тобой, Сопровождает тебя повсюду.
Оно - или это он? - всегда по ту сторону Чего-то прозрачного. Всегда с тобой неразлучно.
Он глядит на тебя неотступно, Будто глядеть на тебя Для него наслажденье и долг.
Он живет для того, чтобы мог ты идти вперед. Он как зов, Он снимает усталость.
Без него Ты споткнешься.
Ты давно бы упал на дороге, Когда бы грядущее Не держало тебя на прицеле.
x x x
...Что тем временем делало время? Прислушивалось сначала.
Потом ему, видимо, Надоела моя персона,
И стало оно искать, Чем бы еще заняться.
Поскребло на стене пейзаж, Заглянуло на кухне в кастрюлю,
Пошепталось о чем-то со мхом На черепицах крыши
И всю ночь до утра Пряталось среди дождевых капель.
Утром, когда взошло солнце, Время не угомонилось.
Это, наверно, оно В безоблачном небе смеялось.
И уж конечно, это оно Посвистывало в лесной чаще.
x x x
У ворот деревенской фермы Я иногда останавливаюсь, Как перед входом в собор,
Захваченный мощью двора, Его торжественной щедростью, Его завершенностью.
А снаружи солнечный день Атакует его Рассыпанным строем,
Накатывается волной, Хочет смять, хочет смыть, Но, смирясь, преклоняет колени,
И тогда огромное небо Над кровлями риг и амбаров Становится витражом, пронизанным дрожью.
x x x
Дороги идут через поле, Дороги идут через лес,
Иная, шальная, забирается в чащу И там пропадает
Как человек, который внезапно Зачем-то срывается с места
И уходит туда, Где никому Он не нужен.
x x x
Только туда, где была пустота, Пропитанная ожиданьем,
Где кто-то был одинок, Изнывая В ожидании и в пустоте,
Где стыло нагое пространство, Продутое бессмысленным ветром, Прилетевшим из пустоты,
Только туда, где кто-то Рвался за пределы мирка,
Наполненного ожиданьем, И пустотой, и бессмысленным ветром,
Только туда, где кто-то нашел Силу, которая в силах Стать отрицанием ветра,
Только туда другие придут, Чтобы изгнать пустоту.
1 2 3 4