БАРОНЕССА. "Больше огня"? Не бойтесь, это всего лишь призыв к пламени очищения. Теперь, когда портрет маркиза сожжен, его грехи искуплены.
ГРАФИНЯ. "Больше огня"... Значит, языки пламени хлестали по белым холеным щекам маркиза, по его золотым волосам? Двести пятнадцать ударов, потом еще сто семьдесят девять... Стоит ли удивляться, что портрет смеялся? В наслаждениях маркиза есть что-то леденящее, огонь пришелся весьма кстати.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Войдите в мое положение. Сюда, в Париж, доходят вести одна хуже другой. Где скрывается зять - неизвестно. Моя дочь Рене льет слезы в замке Лакост. А младшая, Анна - Анна Проспер де Лонэ... Она - сама чистота и свежесть. Девочка могла бы в эти страшные дни побыть с матерью, один вид ее личика помог бы мне забыть о зловещей тени, что легла на наш род. И мы отправились бы с ней вдвоем путешествовать, в какие-нибудь мирные, красивые края... Я так одинока. Не на кого опереться. Все мои усилия тщетны. Я бы воззвала к небесам, моля о помощи, но горло мое пересохло, и нет сил кричать. (Плачет.)
БАРОНЕССА. Сударыня, не падайте духом. Мужайтесь. Я понимаю, зачем вам понадобилась богомольная баронесса де Симиан. И я завтра же отправлюсь к его преосвященству кардиналу Филиппу, который, на счастье, сейчас в Париже. Буду умолять, чтобы кардинал написал в Рим, его святейшеству. Папа заступится за маркиза.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. О, как я вам благодарна! У меня нет слов... Я и в самом деле хотела просить вас об этом, но, наверное, не осмелилась бы... Вы так добры, милая баронесса.
ГРАФИНЯ. Не то чтобы я стремилась соперничать с баронессой в доброте, да и, как вы знаете, праведность, честь и добродетель не моя епархия. Но я помогу вам - не ради вас, сударыня, а ради маркиза. Мое оружие - постель. Такое же, как у тех шлюх, подружек Альфонса. Мне не составит труда совратить с пути праведного достопочтенного мэтра Мопа, генерального судью. Насколько я поняла, требуется отменить приговор Судебной палаты города Экса? Вы ведь ради этого меня пригласили? Хотели попросить, чтобы я поторговала своим телом. Не правда ли, сударыня?
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Что вы, мадам! Как вы могли подумать...
ГРАФИНЯ (со смехом). Ладно уж, не оправдывайтесь. Ваш замысел использовать порок на службе у добродетели - поистине великолепен. Порок тоже кое-чего стоит, и вы отлично это знаете. Даже причуды вашего зятя...
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Так вы мне поможете?
ГРАФИНЯ. Да.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Благодарю. Я готова была на коленях молить вас. Как мне выразить вам свою признательность?
ГРАФИНЯ. Зачем мне ваша признательность?
Входит Шарлотта.
ШАРЛОТТА. Госпожа... (Мнется.)
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Говори. У меня не осталось таких тайн, которых уже не знали бы эти дамы... Да и нет у меня сил, чтобы выходить за дверь и шептаться там с тобой.
ШАРЛОТТА. Слушаюсь. Э-э...
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Ну что там у тебя?
ШАРЛОТТА. Приехала госпожа маркиза де Сад.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ (удивленно). Что?
Гостьи переглядываются.
Почему она вдруг покинула замок?.. И не предупредила... Ну что же ты, веди ее скорей сюда!
ШАРЛОТТА. Слушаюсь. (Уходит.)
Появляется маркиза де Сад.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Рене! Рене. Матушка!
Обнимаются.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Как хорошо, что ты приехала, доченька. Я так по тебе соскучилась.
РЕНЕ. И я. Взяла вот и отправилась в дорогу. Я больше не в силах выносить жизнь в Лакосте! Эти осенние прованские дожди! Эти крестьяне, шушукающиеся за спиной и пялящиеся на жену маркиза де Сада во все глаза! А в замке сидеть мочи нет - тоска, одиночество. По ночам красный отсвет факелов на голых стенах. Крики воронья... Так захотелось увидеть вас, матушка, поговорить по душам. Села в карету и всю дорогу до самого Парижа твердила кучеру, чтоб настегивал лошадей.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Я понимаю, Рене. Я понимаю... Вот и умница, что приехала. Не только тебе было тоскливо и одиноко. Твоя бедная мать вся извелась, день и ночь думала только о тебе, несчастная моя доченька. Не знаю, как я не лишилась рассудка... Ах, простите! Я не представила вас. Ты ведь не знакома с графиней де Сан-Фон? Моя дочь Рене, маркиза де Сад.
РЕНЕ. Счастлива познакомиться. И рада видеть вас, тетушка Симиан. Как давно мы не встречались.
БАРОНЕССА. Сколько тебе пришлось вынести, бедная девочка.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Наши дорогие гостьи обещали помочь. О, они вдвоем окажут нам поистине неоценимую услугу! Поблагодари же их от всей души.
РЕНЕ. Я вам так признательна. Вы - наша последняя надежда.
БАРОНЕССА. Ну что вы, что вы. Я счастлива, когда могу прийти на помощь ближнему. Завтра же прямо с утра начну действовать.
ГРАФИНЯ. Пожалуй, пойду.
БАРОНЕССА. Да-да, и мне пора.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Вы не представляете, как я вам благодарна. Не смею вас задерживать.
РЕНЕ. Я ваша неоплатная должница.
ГРАФИНЯ. Но все же, прежде чем я откланяюсь, позвольте, маркиза, задать вам один вопрос. Вы, должно быть, сочтете его нескромным. При первой встрече спрашивать о таком и в самом деле не следовало бы. Но я так любопытна...
РЕНЕ. Спрашивайте.
ГРАФИНЯ. Госпожа де Монтрей поведала нам много любопытного о вашем супруге, да я, признаться, и без того была наслышана. Ваше семейство простите за сравнение - как бы разгуливает по улицам в абсолютно прозрачном платье. Полагаю, это для вас не новость?
РЕНЕ. Нет.
ГРАФИНЯ. И вас не оскорбит бесцеремонный вопрос, какие не принято задавать в светских салонах? Обещайте, что вы отнесетесь к нему спокойно, как если бы я спрашивала вас о ваших виноградниках, удобрениях или о чем-нибудь в этом роде.
РЕНЕ. Обещаю.
ГРАФИНЯ. Я считаю, что господин маркиз - человек по сути своей бесконечно нежный, но эту свою нежность может выразить лишь посредством пресловутых конфеток и кнута - то есть посредством жестокости. (Резким тоном.) А каков он с вами - нежен или жесток?
РЕНЕ. Что, простите?
БАРОНЕССА. Графиня, как вы можете!
ГРАФИНЯ. Отвечайте же!
РЕНЕ. Если я отвечу, что нежен, вы решите: ага, это он прикрывает свою жестокость. Если же скажу, что он жесток...
ГРАФИНЯ. Я вижу, вы женщина умная.
РЕНЕ. Отвечу так. Вы хотите знать, каков мой муж? Он любит меня так, как подобает мужу любить жену. И если б вы оказались возле нашего ночного ложа, вы не увидели бы ничего такого, что дало бы повод к злым сплетням.
ГРАФИНЯ. Ну да? (Изумленно разглядывает маркизу де Сад.) Прелестно! Столь образцовой семейной паре, очевидно, и нежность ни к чему.
РЕНЕ. Равно как и жестокость.
БАРОНЕССА. Пойдемте, графиня, нам пора.
ГРАФИНЯ. Да. Прощайте, сударыни.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Спасибо за визит. И еще раз от всего сердца благодарю.
Баронесса и графиня уходят.
РЕНЕ. Уф!
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Ты замечательно ее срезала. Превосходный ответ! Я так горда тобой... Подлая тварь! Подумать только - и эту змею я должна молить о помощи.
РЕНЕ. Не стоит, матушка, из-за этого расстраиваться. По сравнению с прочими нашими бедами это такой пустяк... Так, значит, они обещали помочь Альфонсу? Они помогут?
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Сказали, что помогут.
РЕНЕ. Слава Богу. Уже ради одного этого стоило мчаться в Париж... Бедный, бедный Альфонс!
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. Так ты приехала сюда не для того, чтобы повидаться со мной?.. (Как бы между прочим.) Ты не знаешь, где сейчас Альфонс?
РЕНЕ (с невинным видом). Сама теряюсь в догадках.
Г-ЖА ДЕ МОНТРЁЙ. В самом деле? Что же, он даже собственной жене не сообщил, куда намерен отправиться?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17