К сожалению, этому содействует и гносеологическая вера.
Последняя бывает подчас сильнее любых доказательств. Поэтому философ и рекомендует к крыльям ума подвешивать гири, чтобы ум держался ближе к фактам, к природе.
Свой способ обращения с сознанием вводит и Р. Декарт, о чем свидетельствуют его сочинения «Правила для руководства ума» и «Рассуждение о методе». Мыслитель вменяет сознанию в обязанность осуществлять освоение мира с поиска первоначала, отбросив предрассудки и похоронив необоснованные авторитеты. Все должно пройти проверку разумом, все должно быть обосновано, даже то, чему мы привычно доверяем.
В противовес бэконовской индукции Декарт выдвигает дедукцию, которая обеспечивается интуицией. Интуиция, по Декарту, представляет собой «не веру в шаткое свидетельство человеческих чувств и не обманчивое суждение беспорядочного воображения», а она имеет отчетливое «прочное понятие ясного и внимательного ума, порожденное лишь естественным светом разума…» Декарт Р. Правила для руководства ума // Избр. произв. М., 1950. С. 86).
307
Но интуиция для Декарта не результат познания, а только его начало. Она является исходным пунктом для дедукции.
Раскрывая специфику дедукции, Р. Декарт обращает внимание исследователя на необходимость соблюдать определенные правила, и в первую очередь поступательность и непрерывность. Достаточно пропустить единственное звено, и рушится вся лестница, как дорога к истине.
Хотя рационализм и противостоит эмпиризму, однако и в том и в другом случае речь идет об усилении операциональной способности сознания, об обеспечении его ориентированности на освоение мира. Введение активного способа обращения с сознанием казалось перспективным.
В философии французского Просвещения сознание уже рассматривается как функция мозга, как отражение действительности, как активный фактор жизнедеятельности человека, хотя в целом сознание зависит от бытия.
Своей философией И. Кант сделал попытку снять допущенное упрощение проблемы сознания. По Канту, и сознание, и бытие соприкасаются, но не пересекаются. Сознание абсолютно суверенно. Оно самоорганизуется с помощью априорных форм субъекта. Хотя Кант и сознавал, что абсолютная самостоятельность сознания чревата последствиями. Отсутствие соотнесенности сознания с реальностью открывает дорогу заблуждений и иллюзий.
Идею активности сознания продолжает развивать И. Фихте, у которого активность сознания перерастает в способность к творчеству, к порождению своего «не-я» и своих определений.
Проблему сознания рассматривает и Ф. Шеллинг, прослеживая путь развития природы от «неорганики к органике», от «потенциала к экзистенциалу», от объекта к субъекту и его сознанию.
Вносит свой вклад в осмысление природы сознания и Г. Гегель, рассматривая сознание с позиции историзма, как исторически развивающееся явление, где переплетаются историческое и логическое, индивидуальное
308
и родовое. Сознание, по Гегелю, есть дух, который проходит свое становление и развитие в интервале от бездуховного до абсолютного самовыражения и самопознания. Гегелю принадлежит и мысль о формировании сознания в практической деятельности.
В целом, во взглядах на природу и сущность сознания Гегель реализовал свою «триадичность». Он (по собственному признанию Гегеля) ничего не упустил из философии Платона, не оставил без внимания и вклад Ф. Бэкона, Р. Декарта. В своих взглядах на сознание он соединил и рефлексию сознания, и его операциональ-ность. Тем самым Гегель подготовил условия для формирования еще одной важной характеристики сознания — его практики.
Правда, концепция Гегеля была подвергнута основательной критике. Л. Фейербах критикует Гегеля за отрыв сознания от его носителя. С позиции антропологизма человек является высшим творением природы, а она (природа) есть основание духа. Справедливо критикуя Гегеля, Л. Фейербах повторяет заблуждения французских мыслителей о том, что ощущение, сознание есть свойство всего мира. По мнению Ламетри, «человек более всех обладает душой, а растение обладает ею в меньшей степени». Такой взгляд на сознание разделял и Д. Дидро.
Отдавая предпочтение концепции гилозоизма, Фейербах редуцировал сознание до уровня биологического феномена и тем самым внес некоторую сумятицу в последующее рассмотрение сущности сознания.
Молодой Маркс, как истинный младогегельянец, предпочел в своих исканиях развивать мысль Гегеля о формировании сознания в процессе практической деятельности.
По Гегелю, Абсолютная идея (мировой дух) отчуждается в природу, в общественные институты и продукты непосредственной человеческой деятельности. Этот процесс является как бы обратной стороной движения Абсолютной идеи к себе в рамках осуществленного самопознания. Дух возвращается к себе обогащенный сво
309
ими мытарствами и умудренный своими испытаниями. Пройдя процесс опредмечивания и распредмечивания, дух обретает новое качество. По отношению к единичному духу отдельно взятого человека это состояние «утраты» и «присвоения» проявляется через его трудовую деятельность. С одной стороны, труд опредмечивает сущностные силы человека, связывает его дух вещественной предметностью. Вместе с тем труд развивает человека, делает его господином природы, является средством самовоспроизводства человека, его самовыражения и самоутверждения.
Отчуждение духа в труд, опредмечивание сущностных сил есть одновременно включение процесса распредмечивания, акт снятия отчуждения, начало освобождения. И «утрата», и «присвоение» выступают как атрибуты человеческой деятельности.
Поскольку Гегель, как и Платон, реализует в своей философии примат идеального над материальным, то его не интересует реальная деятельность реальных персонажей в системе реальных субъектно-объектных отношений. Место конкретики занимает абстракция.
Основную причину отчуждения и его негативных последствий Гегель усматривал в чрезмерном стремлении единичного, субъективного духа обрести суверенность, игнорируя «деятельность» объективного духа. В итоге следует наказание. Субъективный дух запутывается в собственных противоречиях, он становится «несчастным сознанием».
«Несчастное сознание» отсутствует в условиях первобытного общества, где человек заявляет о себе на уровне природной сущности, где он выступает частью природы. Становление «несчастного сознания» начинается в условиях античности, где люди сообща делают первые шаги на пути утверждения своей независимости от природы и обретения свободы своего духа.
Увы, победа оказалась поражением, ибо уверенность в своих силах и возможностях трансформировалась в самоуверенность, с последующим превращением в самонадеянность. Сознание впало в себялюбие, чреватое
310
непредсказуемыми последствиями. Спасением «несчастного сознания», по Гегелю, является осознание относительной самостоятельности субъективного духа на основе своего или чужого опыта и осмысление того факта, что все люди, независимо от пола, возраста и занимаемого положения, являются всего лишь средством саморазвития объективного духа.
Критически рассматривая и преодолевая объективный идеализм Г. Гегеля и антропологизм Л. Фейербаха, К.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131
Последняя бывает подчас сильнее любых доказательств. Поэтому философ и рекомендует к крыльям ума подвешивать гири, чтобы ум держался ближе к фактам, к природе.
Свой способ обращения с сознанием вводит и Р. Декарт, о чем свидетельствуют его сочинения «Правила для руководства ума» и «Рассуждение о методе». Мыслитель вменяет сознанию в обязанность осуществлять освоение мира с поиска первоначала, отбросив предрассудки и похоронив необоснованные авторитеты. Все должно пройти проверку разумом, все должно быть обосновано, даже то, чему мы привычно доверяем.
В противовес бэконовской индукции Декарт выдвигает дедукцию, которая обеспечивается интуицией. Интуиция, по Декарту, представляет собой «не веру в шаткое свидетельство человеческих чувств и не обманчивое суждение беспорядочного воображения», а она имеет отчетливое «прочное понятие ясного и внимательного ума, порожденное лишь естественным светом разума…» Декарт Р. Правила для руководства ума // Избр. произв. М., 1950. С. 86).
307
Но интуиция для Декарта не результат познания, а только его начало. Она является исходным пунктом для дедукции.
Раскрывая специфику дедукции, Р. Декарт обращает внимание исследователя на необходимость соблюдать определенные правила, и в первую очередь поступательность и непрерывность. Достаточно пропустить единственное звено, и рушится вся лестница, как дорога к истине.
Хотя рационализм и противостоит эмпиризму, однако и в том и в другом случае речь идет об усилении операциональной способности сознания, об обеспечении его ориентированности на освоение мира. Введение активного способа обращения с сознанием казалось перспективным.
В философии французского Просвещения сознание уже рассматривается как функция мозга, как отражение действительности, как активный фактор жизнедеятельности человека, хотя в целом сознание зависит от бытия.
Своей философией И. Кант сделал попытку снять допущенное упрощение проблемы сознания. По Канту, и сознание, и бытие соприкасаются, но не пересекаются. Сознание абсолютно суверенно. Оно самоорганизуется с помощью априорных форм субъекта. Хотя Кант и сознавал, что абсолютная самостоятельность сознания чревата последствиями. Отсутствие соотнесенности сознания с реальностью открывает дорогу заблуждений и иллюзий.
Идею активности сознания продолжает развивать И. Фихте, у которого активность сознания перерастает в способность к творчеству, к порождению своего «не-я» и своих определений.
Проблему сознания рассматривает и Ф. Шеллинг, прослеживая путь развития природы от «неорганики к органике», от «потенциала к экзистенциалу», от объекта к субъекту и его сознанию.
Вносит свой вклад в осмысление природы сознания и Г. Гегель, рассматривая сознание с позиции историзма, как исторически развивающееся явление, где переплетаются историческое и логическое, индивидуальное
308
и родовое. Сознание, по Гегелю, есть дух, который проходит свое становление и развитие в интервале от бездуховного до абсолютного самовыражения и самопознания. Гегелю принадлежит и мысль о формировании сознания в практической деятельности.
В целом, во взглядах на природу и сущность сознания Гегель реализовал свою «триадичность». Он (по собственному признанию Гегеля) ничего не упустил из философии Платона, не оставил без внимания и вклад Ф. Бэкона, Р. Декарта. В своих взглядах на сознание он соединил и рефлексию сознания, и его операциональ-ность. Тем самым Гегель подготовил условия для формирования еще одной важной характеристики сознания — его практики.
Правда, концепция Гегеля была подвергнута основательной критике. Л. Фейербах критикует Гегеля за отрыв сознания от его носителя. С позиции антропологизма человек является высшим творением природы, а она (природа) есть основание духа. Справедливо критикуя Гегеля, Л. Фейербах повторяет заблуждения французских мыслителей о том, что ощущение, сознание есть свойство всего мира. По мнению Ламетри, «человек более всех обладает душой, а растение обладает ею в меньшей степени». Такой взгляд на сознание разделял и Д. Дидро.
Отдавая предпочтение концепции гилозоизма, Фейербах редуцировал сознание до уровня биологического феномена и тем самым внес некоторую сумятицу в последующее рассмотрение сущности сознания.
Молодой Маркс, как истинный младогегельянец, предпочел в своих исканиях развивать мысль Гегеля о формировании сознания в процессе практической деятельности.
По Гегелю, Абсолютная идея (мировой дух) отчуждается в природу, в общественные институты и продукты непосредственной человеческой деятельности. Этот процесс является как бы обратной стороной движения Абсолютной идеи к себе в рамках осуществленного самопознания. Дух возвращается к себе обогащенный сво
309
ими мытарствами и умудренный своими испытаниями. Пройдя процесс опредмечивания и распредмечивания, дух обретает новое качество. По отношению к единичному духу отдельно взятого человека это состояние «утраты» и «присвоения» проявляется через его трудовую деятельность. С одной стороны, труд опредмечивает сущностные силы человека, связывает его дух вещественной предметностью. Вместе с тем труд развивает человека, делает его господином природы, является средством самовоспроизводства человека, его самовыражения и самоутверждения.
Отчуждение духа в труд, опредмечивание сущностных сил есть одновременно включение процесса распредмечивания, акт снятия отчуждения, начало освобождения. И «утрата», и «присвоение» выступают как атрибуты человеческой деятельности.
Поскольку Гегель, как и Платон, реализует в своей философии примат идеального над материальным, то его не интересует реальная деятельность реальных персонажей в системе реальных субъектно-объектных отношений. Место конкретики занимает абстракция.
Основную причину отчуждения и его негативных последствий Гегель усматривал в чрезмерном стремлении единичного, субъективного духа обрести суверенность, игнорируя «деятельность» объективного духа. В итоге следует наказание. Субъективный дух запутывается в собственных противоречиях, он становится «несчастным сознанием».
«Несчастное сознание» отсутствует в условиях первобытного общества, где человек заявляет о себе на уровне природной сущности, где он выступает частью природы. Становление «несчастного сознания» начинается в условиях античности, где люди сообща делают первые шаги на пути утверждения своей независимости от природы и обретения свободы своего духа.
Увы, победа оказалась поражением, ибо уверенность в своих силах и возможностях трансформировалась в самоуверенность, с последующим превращением в самонадеянность. Сознание впало в себялюбие, чреватое
310
непредсказуемыми последствиями. Спасением «несчастного сознания», по Гегелю, является осознание относительной самостоятельности субъективного духа на основе своего или чужого опыта и осмысление того факта, что все люди, независимо от пола, возраста и занимаемого положения, являются всего лишь средством саморазвития объективного духа.
Критически рассматривая и преодолевая объективный идеализм Г. Гегеля и антропологизм Л. Фейербаха, К.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131